Страница 20 из 159
6. Стиви

Эван Зандерс — придурок.
Но, кажется, я начинаю его понимать. Это заняло всего три короткие поездки, и вот к чему мы пришли.
Он собирается сделать все возможное, чтобы вывести меня из себя, но пока мне наплевать, думаю, все будет в порядке.
Как только двери самолета закрываются, заслоняясь от детройтской прохлады, я провожу свою обычную демонстрацию инструкции безопасности, стоя в аварийном ряду. Сегодня, как и в большинстве случаев, ночной рейс, и игроки слишком отвлечены, чтобы смотреть или заботиться о том, что я делаю с фальшивой кислородной маской или ремнем безопасности.
Все, кроме одного.
Дам вам время подумать.
Верно, карие глаза Эвана Зандерса смотрят на меня, следя за каждым моим движением, пока я делаю свою работу, уже на протяжении нескольких недель.
Как только я упаковываю маленькую сумку по инструктажу безопасности, начинается моя любимая часть полета. Однако сегодня все иначе: я застряла в аварийном ряду, когда каждый игрок встает и начинает раздеваться.
В панике я пытаюсь найти способ сбежать, чтобы добраться до безопасного камбуза в задней части самолета, но это бесполезно. Куда бы я ни повернулась, везде кто-то раздевается. Я в ловушке самых совершенных фигур и почти полностью обнаженных тел.
И знаете, что самое примечательное? Знаете, кто стоит прямо передо мной, не давая мне возможности пошевелиться?
Эван Зандерс.
Зандерс занимает пространство в проходе, рядом со своим местом. Я пытаюсь развернуться и проскочить в переднюю часть самолета, но, видимо, тренерский состав сегодня тоже снимают свои костюмы. Понятно, что мы летим ночным рейсом обратно в Чикаго. Но у меня не осталось никакого плана спасения.
Мои расширенные от страха глаза находят глаза Инди в передней части камбуза, где она проводила демонстрацию техники безопасности. Вместо сочувственного взгляда она подмигивает мне и показывает два больших пальца вверх, а затем скрывается за перегородкой, оставляя меня на растерзание волкам.
Голым волкам.
Обернувшись, я сразу же встречаюсь взглядом с глазами Зандерса. Как же иначе? Во-первых, они великолепны, затуманенные и все подобное. Во-вторых, он буквально в полуметре от меня. Он может отодвинуться, если захочет. У него есть пространство для этого, чего нельзя сказать обо мне. Но нет. Он находится в полуметре от меня, соблазнительно снимая свой пиджак.
Опять же, я не знаю, пытается ли он быть соблазнительным или просто выглядит так, будто собирается сниматься в фильме для взрослых, но у меня такое чувство, что это последний вариант.
— Стиви, все хорошо? — спрашивает Зандерс с озорным блеском в глазах.
— Да, — мой голос ломается. Я прочищаю горло: — Ага. Хорошо. Отлично.
Отвернув голову, я потираю шею, наблюдая, как длинные пальцы Зандерса, украшенные золотыми кольцами, не спеша расстегивают пуговицы на рубашке.
Я чувствую его взгляд на себе, пока не отвожу глаза от окна. Отчасти для того, чтобы не смотреть на него, а отчасти для того, чтобы спланировать свой побег.
Самолет еще не так быстро выруливает на взлетную полосу. Я уверена, что ссадины, которые я получу, выпрыгнув из окна на асфальт, будут жечь гораздо меньше, чем взгляд Зандерса.
В поле моего зрения попадает тело с безупречной смуглой кожей. И по какой-то чертовой причине я не могу не смотреть.
Вся верхняя половина тела Зандерса обнажена. Его плечи широкие и совершенные, а тело сужается в талии. Он подтянут, как чертов супергерой. Даже у его мускулов есть свои мускулы.
Я смотрю, как свет играет на тонкой золотой цепочке на его шее, прежде чем мои глаза встречаются с его.
Он не может быть более серьезным.
— Нравится то, что видишь? — Зандерс ухмыляется.
Как у него хватает наглости ухмыляться.
— Могу я… — мой чертов голос звучит на десять октав выше. Я снова прочищаю горло, когда грудь Зандерса вздымается от смеха.
— Могу я пройти мимо тебя? Мне нужно попасть в хвост самолета, — и подальше от тебя, пока у меня не случился тепловой удар от пристального взгляда на твое раздражающе великолепное тело.
— Я почти закончил, — говорит он мне, не разрывая зрительного контакта, пока быстро расстегивает ремень.
Я сглатываю. Тяжело. Как будто мне пришлось много дней пробыть без воды в пустыне.
Кто бы мог подумать, что моя работа будет сопровождаться личным стриптизом?
Его длинные пальцы расстегивают молнию на брюках, позволяя им упасть на лодыжки.
Его слишком узкие черные трусы-боксеры — первое, что я вижу, прежде чем мои округлые глаза обращают внимание на огромную выпуклость спереди. Я не шучу. Она огромная. А он даже не возбуждён. Неудивительно, что девушки бросаются на него. У этой штуки должен быть свой собственный фан-клуб.
— Тебе нравится?
— Хм? — бормочу я, полностью очарованная буквально анакондой в его штанах.
— Тебе нравится то, что ты видишь, Стиви?
— Да, — говорю я в оцепенении. — Что? Нет. Ни капли, — я быстро поворачиваюсь лицом к борту самолета и смотрю на окно аварийного выхода, которое с каждой секундой выглядит все более привлекательным.
Злобный смех Зандерса эхом отдается в моих ушах, и я не могу оторвать взгляд от его тела.
Я начинаю с его лодыжек, отмечая черные клубящиеся чернила, которые занимают всю его левую сторону. Они обводят его ногу, прочерчивают ребра и покрывают руку. Черные чернила не слишком контрастируют с его насыщенным цветом кожи. Наоборот, они дополняет его. Что очень ему идет. Я не знаю, как еще это объяснить.
— Хочешь попробовать ответить еще раз? — спрашивает Зандерс, не делая никаких усилий, чтобы надеть свои спортивные брюки и футболку. Его обнаженное тело занимает весь проход, а его руки лежат на подголовниках по обе стороны, заключая меня в клетку.
— Тебе нравится то, что ты видишь?
Я нацепила свое самое самодовольное выражение лица, не планируя раздувать эго этого мужчины больше, чем оно уже есть. В самолете и так достаточно кислорода. Я не хочу, чтобы его эго задушило остальных.
Знаете, безопасность и все такое.
— Э-э-э, — говорю я с безразличием, скрещивая руки на груди, мой взгляд непреклонен, когда он смотрит на меня.
— Ещё бы, милая.
Зандерс надевает свою белую футболку через голову, и его взгляд обрывается с моим лишь на секунду, когда ткань закрывает его лицо. Затем он переодевается в серые спортивные брюки, а я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на змею в его трусах.
Серые треники? Да ладно, чувак.
— Ты немного… — он вытирает уголок рта, пытаясь сказать, что у меня текут слюни от одного взгляда на него.
Я на девяносто процентов уверена, что это не так, но я также не удивлюсь, если в действительности все так и есть. Однако я отказываюсь проверять.
Он чертовски хорош собой.
Его ореховые глаза бросают мне вызов, удерживая мое внимание, осмеливаясь провести по губам и проверить, нет ли слюны.
— Я ненавижу тебя, — напоминаю я ему, пытаясь устоять на ногах, отчего он подается вперед в высокомерном смехе, держась за грудь.
Когда Зандерс снова встает прямо, я пытаюсь проскользнуть мимо него, желая выбраться из этого чертова прохода, но он останавливает меня, держась за сиденье напротив, его рука блокирует меня.
— Я хочу газированную воду, — его глубокий голос вызывает дрожь у меня по спине.
Сглотнув, поворачиваю голову к нему, играя с огнем. Его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего, и оно чертовски совершенно. Я практически чувствую тепло его губ отсюда. Или, быть может, это температура от его горящего взгляда.