Страница 18 из 159
***
— Зи! — первое, что я слышу, как только вхожу в пентхаус Мэдисонов на следующий день, и ко мне бежит милая трехлетняя малышка, которая бросается мне в ноги, желая, чтобы я взял ее на руки.
— Элла Джо! — я поднимаю вздорную девочку с распущенными волосами, крепко обнимая ее. — Как поживает моя любимая девочка?
— Единственная девочка, — отвечает она, впиваясь своими маленькими пальчиками в мои щеки.
Чертовски верно.
— Где подалок?
— Элла! — Логан зовет из коридора в детской. — Мы не так просим подарки у своего дяди.
Я бросаю на маленькую Иджей укоризненный взгляд, пытаясь сдержать забавную улыбку, так как мне нужна поддержка Логан во всем, что касается воспитания детей. Но Элла может попросить абсолютно все у двух других дядей или у меня, и ни один из нас ни за что на свете не скажет «нет».
Она немного хмыкает, чтобы поправить себя, прежде чем самая милая улыбка овладевает ее губами, и на ее щёчная появляются самые очаровательные ямочки. Она наклоняет голову и подносит плечо к розовой щеке:
— Мозно подалок, позялуйста? — Элла хлопает ресницами.
Моя грудь сотрясается от смеха. Я поправляю ее на бедре, прежде чем засунуть руку в карман.
Когда Элле исполнился год, я начал покупать ей по одной вещице из каждого города, в котором мы с ее папой играли, не то чтобы она знала или помнила об этом. Но это был забавный способ убедиться, что я смогу приехать и увидеть мою маленькую племянницу после каждой поездки. Теперь они все переданы ее младшему брату — Эм-Джею.
В прошлом году, когда ей исполнилось два года, я перешел на открытки. Ей нравились яркие, красивые картинки на лицевой стороне, и ее легко было развлечь листом бумаги.
В этом году ей исполнилось три, и мы перешли на магниты.
Вытаскивая маленький магнит с флагом Колорадо на нем, я наблюдаю, как глубокие зеленые глаза Эллы сияют от восторга.
Это чертов магнит, но она выглядит так, будто ей только что подарили выигрышный лотерейный билет.
— Вау! — восклицает она, и я не могу удержаться, чтобы снова не рассмеяться.
Возможно, она не очень вежливо попросила о подарке, но то, как она бережно держит этот маленький магнит в своих крошечных ручках, компенсирует это.
Она переворачивает его и рассматривает с широкой улыбкой на губах.
— Это для холодильника, — объясняю я. — Я буду дарить тебе по одному из каждого города, в котором мы играем.
Она возбужденно кивает головой и извивается в моих объятиях, желая спуститься. Я ставлю ее на ноги, и она бежит к холодильнику. Она садится на колени, прикладывает магнит к нижней части холодильника, куда может дотянуться только она, а затем подтягивает свои крошечные кулачки под подбородок, любуясь им.
— Что скажешь, детка? — Логан входит на кухню с новорожденным Эм-Джеем на руках.
— Спасибо, дядя Зи! — Элла практически кричит из кухни.
— Не за что, девчуля.
Когда Логан проходит мимо, я целую ее в щеку, когда она кладет своего спящего и спеленатого сына мне на руки, даже не спрашивая, хочу ли я подержать его. Она и так знает ответ. Иногда (чаще всего) моя причина приходить в гости не связана с тем, чтобы провести время с двумя моими самыми близкими друзьями. Я прихожу, чтобы увидеть их детей.
— Как ты себя чувствуешь, Ло? — спрашиваю я одну из своих лучших подруг, у которой после родов прошло менее двух недель.
— Хрошо, — она ярко улыбается, присаживаясь на диван и подтягивая под себя ноги.
Я занимаю противоположную сторону дивана, стараясь не разбудить Эм-Джея в своих объятиях. Этот малыш спит очень крепко, так что я сомневаюсь, что смогу разбудить его.
— Ты хорошо выглядишь.
— Зи, следи за словами! — слышу я веселый голос Мэддисон откуда-то из коридора.
— Ага, принято! — восклицаю я, просто чтобы позлить его.
— Если бы ты не держал моего сына, я бы надрал тебе задницу, — проходя в гостиную, он подхватывает свою дочь по пути к дивану: — Но она хорошо выглядит, — продолжает Мэддисон. — Элла Джо, разве твоя мама не безумно красивая?
— Очень класивая, — вздыхает Элла, прежде чем положить голову на плечо отца и, кажется, заснуть.
Мэддисон обходит спинку дивана позади Логан:
— Думаю, кто-то дремлет. Я сейчас вернусь, детка, — он быстро целует жену.
— Отвали, — я со смехом отталкиваю его лицо от себя, когда он хочет подарить и мне поцелуй.
Мой взгляд переходит на окна от пола до потолка позади Логан:
— Черт, иногда я забываю, как много вы, ребята, можете видеть в моей квартире, — прищурив глаза, я могу разглядеть отсюда мой мраморный кухонный островок.
Логан поворачивается, смотрит в окно на другую сторону улицы. Снова повернувшись ко мне лицом, она не может сдержать смущенную улыбку, когда на ее щеках появляются ямочки.
— Поверь мне. Мы не забываем. Знаешь, сколько раз Илай или я заставали тебя с кем-то на твоей кухне? Как думаешь, почему мы установили эти шторы? — она показывает на очень длинные ночные шторы, которые сейчас придвинуты к стене и пропускают солнечный свет: — Удивляюсь, как я еще не выколола себе глаза.
— Знаешь, сколько женщин убили бы за то, чтобы иметь вид на такого парня? Просто оцени это зрелище.
— Мерзость, — хихикает она.
Я смеюсь вместе с ней, прежде чем заметить изменение в выражении ее лица.
— Илай сказал, что твоя мама звонила твоей сестре.
Я тяжело вздохнул, но я благодарен за эту смену темы. Логан — мой импровизированный психотерапевт, несмотря на то, что у меня есть лицензированный, к которому я хожу раз или два в неделю. Я рассказываю Логан почти все, и мне нужно было выговориться с той ночи в Денвере.
— Да, Линдси сказала, что она безостановочно достает ее, пытаясь связаться со мной.
— Мне очень жаль, Зи. Мы можем что-нибудь сделать?
— Не знаю. Просто надеюсь, что она больше не появится или не узнает мой номер.
Логан на мгновение умолкает, затем ее взгляд переходит на меня и снова на пол:
— Ты рассказал своему отцу?
Сказал ли я отцу? Я почти ничего не рассказывал ему с тех пор, как уехал из его дома в колледж. Он не самый заботливый или поддерживающий человек. Не думаю, что ему есть дело до того, что я профессиональный спортсмен, зарабатывающий миллионы долларов в год. Что сильно противоречит намерениям моей матери влезть в мою жизнь.
Но он не всегда был таким. На самом деле, когда я был ребенком, мы были очень близки. Мой отец посещал все мои хоккейные турниры. Мы целыми днями разговаривали о спорте, он помогал мне отрабатывать технику во дворе, и он всегда был начеку по поводу моих оценок, зная, что мне нельзя скатываться, чтобы претендовать на стипендию.
Мой отец в целом хороший человек, но он зарылся в работу, как только мама ушла от нас. Возможно, он пытался стать тем мужчиной, которого она хотела, или, по крайней мере, заработать те деньги, которые она хотела, надеясь, что она вернется к нему, я точно не знаю. Но он бросил меня, как и моя мать, только по-другому.
Он больше не заботился о моих оценках и не приходил посмотреть, как я играю в хоккей в старших классах. Вместо этого он задерживался на работе допоздна, отвлекаясь от своего разбитого сердца. К тому времени, когда он возвращался домой, я обычно уже лежал в постели, приготовив в микроволновке что-нибудь на ужин. Линдси в то время уже уехала в колледж, и я никогда не чувствовал себя таким одиноким.
Именно тогда начались приступы паники. Тогда же начался гнев. Тогда началось постоянное напоминание о том, что меня никто не любит. Тогда я понял, что никто никогда не любил меня настолько, чтобы оставаться рядом.