Тысяча миль над землей

55. Стиви



Прошлой ночью я почти не спала. Прождав в коридоре Зандерса до двух часов ночи, я побрела обратно к себе, чтобы немного отдохнуть, но у меня было всего несколько часов до того, как нужно было вставать. Сегодня утром я хотела попасть в приют пораньше, чтобы проверить собак.

С шести утра фанаты толпятся на тротуаре перед нашим маленьким обветшалым зданием. Они громкие, а многих щенков крики, аплодисменты и громкая музыка пугают, особенно, учитывая, что они находятся в новом месте, а не в доме, к которому привыкли.

К счастью, на взрослых собак внешний шум никак не повлиял, но, несмотря на это, я рада провести здесь день. Это хорошо отвлекает от того факта, что я все еще не увидела Зандерса.

Мы с Шерил не планировали на сегодня никаких деловых встреч. Мы просто зашли проверить, как там собаки. На тротуарах слишком людно, к тому же весь город закрыт и празднует чемпионат.

Впервые за весь день над дверью раздается звон колокольчиков, но, когда я выхожу из-за перегородки, чтобы поприветствовать их, Рози врывается в свой старый дом, трется своим телом о мои голени и тихо поскуливает, прося моего внимания.

Я не позволяла себе думать о том, как сильно скучаю по ней, но теперь, когда она здесь, чувства выходят наружу. Когда Зандерс порвал со мной, я потеряла не только его, но и ее тоже.

Я наклоняюсь, становясь с ней на один уровень, чешу ее за ушами и дарю ей всю любовь, которую не могла дать за последние несколько недель.

— Рози, что ты здесь делаешь? — риторически спрашиваю я.

Вот тогда-то меня и осеняет.

Я поднимаю глаза и вижу его, стоящего прямо в дверном проеме.

Смотря на него, я все еще не верю, что он здесь, но тем не менее медленно встаю. Он так же красив, как и всегда: свежая стрижка, золотые украшения и идеально сидящая одежда. Его карие глаза впились в мои, глядя на меня с другого конца комнаты. В моей груди все трепещет от его непреклонного взгляда.

Снаружи беснуется толпа, уровень шума почти оглушительный. Местные новостные станции включили камеры, парочке из них удалось проследить за ним внутри, но я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме Зандерса.

Я не могу поверить, что он сейчас стоит прямо передо мной.

Шерил выскальзывает мимо меня из комнаты, пока я продолжаю бездумно чесать голову Рози, которая сидит рядом со мной.

Мы с Зандерсом замираем, слишком долго удерживая пристальный взгляд друг друга, между нами тянется молчание.

Я сглатываю.

— Ты следишь за мной?

Легкий смех струится сквозь него.

— Ты даже не представляешь, малышка Стиви.

Мы оба ярко улыбаемся, отчего напряжение в комнате спадает. Затем он хмурит брови и умоляюще смотрит на меня.

— Ты любишь меня?

Этот вопрос застает меня врасплох настолько, что я не могу говорить. Он прекрасно знает, что я люблю его, но я не ожидала, что он спросит так прямо. Но это Зандерс. Я всегда должна ожидать прямого ответа.

— Потому что я люблю тебя, Стиви.

Что?

— Я всегда любил тебя. Просто тогда я не знал, каково это. Я никогда никого не любил так, как тебя, и никто никогда не любил меня так, как ты, — он делает паузу, глубоко вздыхая. — Возможно, ты и порвала со мной, Ви, в чем я не виню тебя, тем не менее я не могу не сказать тебе, как сильно я, черт возьми, люблю тебя.

Неужели это происходит на самом деле? У меня пересохло во рту, в горле першит, а сердце колотится быстрее, чем нужно. Слова, которые, как я была уверена, никогда от него не услышу, теперь свободно слетают с его губ.

— Самая большая ошибка, которую я когда-либо совершал — это позволил тебе уйти. Я говорил себе, что делаю это, чтобы защитить тебя, но я был напуган. Никто никогда не любил меня настолько, чтобы остаться рядом, и я устал от того, что меня бросают, поэтому я сделал это раньше тебя. Но, Стиви, не прошло и секунды, чтобы я не пожалел об этом решении. Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной. И так будет всегда.

Зандерс стоит в другом конце комнаты, камеры снимают его искренние слова, но я сохраняю молчание, пребывая в состоянии шока.

Он нервно сглатывает, отчего его кадык слегка подрагивает, прежде чем продолжить.

— Я думал, что самым страшным будет уехать из Чикаго, потерять своих фанатов, но я ошибался. Самое страшное — это потерять тебя. Все это время я думал, что мне необходима любовь целого города, но реальность такова, что мне нужна любовь лишь одного человека. Мне нужно, чтобы ты любила меня. Ты всегда была моим первым выбором, Ви, но в один момент я оступился, но обещаю, тебе больше никогда не придется сомневаться в своем месте в моей жизни.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но он не позволяет мне.

— Если ты хочешь переехать в Сиэтл, тогда я буду стараться изо всех сил, чтобы меня подписал клуб Сиэтла. Если ты хочешь переехать куда-нибудь еще, то и тогда я поеду за тобой, — он испускает тяжелый вздох. — Стиви, я последую за тобой куда угодно.

Прежде чем я успеваю вмешаться, он лихорадочно продолжает.

— Раньше мне нравились выездные игры, потому что так я на мгновение мог забыть, что дома меня никто не ждет. Однако в этом сезоне я ждал выездные игры только ради того, чтобы вновь увидеть тебя. Потому что ты — мой дом. Я влюбился в тебя, когда мы были на высоте тысячи миль над землей.

— Тысяч, — наконец прерываю я.

— Что?

— Тысяч. На высоте семи тысяч миль.

Его губы растягиваются в улыбке, но он сдерживает ее.

— Сладкая, — он закрывает глаза с притворным разочарованием. — Это вроде как важный для меня момент.

Моя грудь вздымается в беззвучном смехе.

— Прости. Пожалуйста, продолжай, — прошу я его.

— Спасибо, — его губы сжимаются в жесткую линию, но он удивлен. — В любом случае, как я уже говорил. Я влюбился в тебя, когда мы были в тысяче миль над землей, и я умоляю тебя дать мне еще один шанс.

Мое лицо смягчается от понимания.

— Я поверю тебе, Стиви. Клянусь. Что бы ты ни сказала, я тебе поверю, — он делает паузу. — Ты все еще любишь меня?

Между нами повисает минутна молчания и нерешительности. Глаза Зандерса умоляют меня вновь полюбить его, но как я могу не любить его? Я никогда не переставала делать его. Я просто хотела, чтобы он позволил мне любить его.

И теперь он не только позволяет, но и умоляет об этом.

Сделав несколько быстрых шагов, я обхватываю рукой его сзади за шею, притягивая к себе. Его губы такие же, как я помню — мягкие и теплые, но он застыл на месте, не двигаясь, как будто не верит, что это происходит.

Наконец, спустя мгновение, он улавливает намек, и его рот сливается с моим, принимая все мои чувства. Его руки скользят по моей пояснице, металл его колец прижимается к моему телу в властном прикосновении. Он обводит языком мои губы, и я приоткрываю их, позволяя ему скользнуть внутрь. И только когда радостные возгласы снаружи становятся чересчур громкими, мы слегка отстраняемся друг от друга.

Я делаю вдох через маленькую щель между нашими губами, нуждаясь в том, чтобы наполнить свои легкие кислородом.

Он прижимается своим лбом к моему, еще раз шепча свой отчаянный вопрос.

— Ты все еще любишь меня, Стиви?

Я смотрю на него сквозь ресницы.

— Конечно, люблю. Я всегда любила тебя. Просто хотела, чтобы ты позволил мне.

Он закрывает глаза, а когда снова открывает их, то кажется, что тяжесть всего мира упала с его плеч.

— Я думал, ты разочаровалась во мне. После того, как ты не пришла на игру…

— Я была там.