Страница 145 из 159
— Слушай, я не монстр. Привяжи это к своему шнурку и засунь под щитки или еще куда-нибудь.
Я смеряю его взглядом.
— Гребаный болван.
Он пожимает плечами.
Национальный гимн, стартовые объявления и предматчевые ритуалы пролетают в одно мгновение, и, сами того не осознавая, мы вступаем в первый период.
Нервы на нашей скамейке запасных на пределе. Передачи неточные, переходы от обороны к атаке не плавные, а замена игроков происходит не по времени. С другой стороны, «Питтсбург» играет так, будто им нечего терять, потому что, ну, это так. Проигрывая со счетом 3:0 в финале, играя на выезде, все ставят против них, но они играют совсем не так. Их удары сильны, атака идет без остановки, и они катаются быстро и свободно.
Они забивают на двенадцатой минуте первого периода, ведя со счетом 1:0.
Во время первого перерыва наш тренер читает нам лекцию о том, как играть, и напоминает, что завтра мы вернемся на самолете в Питтсбург на пятую игру, если не выиграем сегодня вечером. Я хочу победить дома, мы все хотим. Мне не хочется садиться в самолет и знать, что Стиви в нем нет.
Это первый раз, когда она всплывает у меня в голове во время игры, и я отбрасываю все мысли в сторону, стараясь снова сосредоточиться.
Я зарабатываю удаление соперника в начале второго периода, когда один из нападающих «Питтсбурга» бьет меня, рассекая щеку, отчего кровь стекает с моей кожи на лед.
Я едва чувствую это. Слишком много адреналина течет по моим венам, чтобы замечать боль. Но это дает нам шанс отыграться, и один из наших форвардов-второгодников забивает в первые двадцать секунд численного преимущества, разжигая игру и успокаивая нервы ребят.
Вовремя второго периода обе команды наносят равное количество ударов по воротам, Рио и я удерживаем верхнюю линию «Питтсбурга». Они делают то же самое с Мэддисоном и его вингерами.
Мы заканчиваем второй период вничью со счетом 1:1.
Третий и, надеюсь, заключительный период начинается спокойно — никакого щебетания, почти никаких разговоров на льду, нервы вернулись к обеим командам. Для «Питтсбурга» проигрыш — конец сезона. Для нас это осознание того, что все могло бы быть иначе. Но мы можем выиграть Кубок за эти последние двадцать минут, и это чертовски страшно.
Импульс меняется между нашими двумя командами. Замены короткие, что дает нашим уставшим ногам столь необходимый отдых. «Питтсбург» наносит удар всего за три минуты до конца, и шайба пролетает мимо перчатки нашего вратаря, но каким-то чудом попадает в перекладину вместо того, чтобы влететь в дальнюю часть ворот.
Болельщики затихают от страха, все вскакивают на ноги. Не собираюсь лгать, страх заставляет мое сердце пропустить удар.
Еще две замены, и время почти подходит к концу, когда я выхожу на лед. Мэддисон и наш лучший состав команды вышли на лед десять секунд назад, так что у нас есть все шансы для финального забега.
Центровой «Питтсбурга» проезжает мимо меня к нашему вратарю, и благодаря чуду-сэйву шайба отскакивает от его щитков, а я отбиваю рикошет от борта и выхожу из нашей зоны. Рикошет попадает в клюшку Мэддисона, удерживая его на фланге, и он набирает скорость, чтобы ворваться в зону атаки соперников.
Он самый быстрый парень на льду, и это видно, когда он в мгновение ока оказывается перед воротами «Питтсбурга». И когда до конца третьего тайма остается чуть меньше минуты, он бьет по шайбе, и та попадает в сетку. Загорается лампочка, и потенциально победный гол в игре забит.
Я кидаю клюшку и бросаюсь на него, наваливаясь своим телом и прижимая его к бортику. Остальные парни следуют моему примеру. Болельщики взрываются радостными возгласами, хлопая руками по стеклу и завывая сиренами.
Мы проходим мимо нашей скамейки, стуча перчатками, прежде чем Мэддисон хватает меня за плечи, впиваясь в меня глазами. Он сдерживает улыбку, как и я, но мы оба знаем, что он только что забил победный гол в Кубке Стэнли с моей передачи.
Я стараюсь оставаться сосредоточенным в течение последних шестидесяти секунд, особенно когда «Питтсбург» вытаскивает своего вратаря, оставляя нас в невыгодном положении, но я не могу не смотреть на часы, наблюдая, как истекают последние секунды.
Десять... Девять... Восемь...
Я выставляю клюшку, когда один из их нападающих наносит удар, и каким-то образом получаю контроль, поэтому толкаю шайбу к их пустым воротам. Она пролетает мимо. Нас вызывают на проброс шайбы с нашего поля, и судьи забирают шайбу, возвращая ее в нашу зону обороны.
Мэддисон выстраивается в очередь для своего потенциально последнего противостояния в сезоне. Осталось четыре секунды, толпа встает в предвкушении. Наклоняясь, я пытаюсь сделать вдох, мне нужно собраться с мыслями, но я не могу. В груди тяжело, пульс учащенный, а во рту сухо. Я все слышу, все вижу, все чувствую.
Шайба падает.
Три... Два... Один...
Мы только что выиграли гребаный Кубок Стэнли.
Я мгновенно снимаю перчатки, кидаю клюшку и бросаю шлем. Тепло разливается по моему телу, когда я атакую нашего вратаря вместе с остальными членами моей команды, набрасываясь друг на друга, превращаясь в скопление красных футболок друг на друге.
Я не могу разобрать слов. Раздается чертова тонна криков и аплодисментов, пара парней плачет, пока конфетти красного и черного цветов начинает сыпаться дождем на лед, покрывая нас.
Мы, блядь, сделали это.
После изнурительного сезона мы сделали это. После двадцати двух лет катания на коньках, ранних утренних тренировок, физической подготовки, сломанных костей, порванных мышц, желания бросить хоккей больше раз, чем я могу сосчитать, я сделал это. Каждая секунда усилий, жертв и тяжелой работы оправдывается, достигая кульминации в этот момент.
Мэддисон хватает меня меня за майку, поднимая на ноги, бросаясь ко мне всем телом в сокрушительных объятиях.
— Черт, Зи, дружище!
Я обнимаю его.
— Мы, блядь, сделали это, чувак!
Мы обнимаемся еще какое-то время, прежде чем на нас бросаются товарищи по команде и тренеры. Я теряю дар речи. В тот момент, когда я достигаю того, о чем мог только мечтать в детстве, я делаю это рядом со своим братом.
Рыжие волосы Логана привлекают мое внимание всего через секунду после того, как они привлекают внимание Мэддисона. Он подбегает к ней, едва позволяя билетеру открыть оргстекло, прежде чем он поднимает ее и обнимает.
Улыбка на моем лице становится до боли широкой, когда я наблюдаю за двумя моими лучшими друзьями вместе. Зеленые глаза Логан обведены красным от счастливых слез, когда она пытается спрятаться на шее Мэддисона, но именно тогда до меня доходит.
Стиви.
Вся семейная ложа выходит на лед, но Стиви с ними нет. Она не сидела с ними, но она нужна мне здесь. Это тот момент, которого я так долго ждал. Мне нужно сказать ей, как сильно я ее люблю, и мне нужно, чтобы весь мир тоже знал. Она почувствовала себя отвергнутой, когда люди узнали о ней, так что вполне справедливо, что она чувствует себя избранной с таким же вниманием.
— Скотт! — я кричу одному из менеджеров нашей команды, когда он празднует на льду. Я вырываю его из чьих-то объятий на середине. — Тот билет, который ты достал для меня. Ты знаешь Стиви из самолета? Моя девушка, она сидит там. Ты можешь привести ее сюда? — говорю я достаточно громко, чтобы меня было слышно сквозь толпу, мой тон умоляющий.
Он быстро кивает, отмечая настойчивость на моем лице, когда исчезает в толпе.
Оборачиваясь, Линдси бросается на меня в объятиях.
— Поздравляю, Эв! — кричит она мне в ухо. Я поднимаю ее, раскачивая вокруг. Поставив ее на ноги, она удерживает меня на расстоянии вытянутой руки с невероятно гордой улыбкой на губах.