Страница 144 из 159
52. Зандерс

Я почти не спал.
Сегодня та ночь, когда может быть достигнута цель всей моей жизни. Я мечтал о завоевании Кубка Стэнли с тех пор, как узнал, что это такое. Любой ребенок, который надевает пару хоккейных коньков, мечтают об этом моменте, но лишь немногие переживают его в своей жизни.
Мое самое значительное достижение в жизни может произойти сегодня вечером, и я не могу не думать о том, что привело меня к нему.
Мой отец сводил концы с концами, обеспечивая оплату моих хоккейных турниров, чтобы я их не пропускал. На втором году обучения в средней школе меня тщательно готовили к будущему, даже в моем крошечном городке в Индиане. Благодаря этому я получил полную стипендию в Университете штата Огайо. В одном семестре я провалил два экзамена и пропустил второй учебный сезон в хоккее, в результате чего чуть не потерял указанную стипендию.
Мой лучший друг, которого я встретил, когда мне было семь, и ненавидел, пока мне не исполнилось двадцать два. На последнем курсе мы отбросили нашу враждебность в сторону и поняли, что у нас больше сходства, чем различий.
Та ночь, когда меня вызвали в лигу, и тот телефонный звонок, который я сделал Линдси, которая кричала от радости на другом конце провода.
Мои первые два месяца в Чикаго, где я до смерти боялся быть новичком в команде, полной ветеранов. Мой первый полноценный сезон в НХЛ, когда я провел безбожное количество минут в штрафной.
Тот год, когда Мэддисон переехал сюда, и все части паззла начали вставать на свои места. Мы начали создавать команду вокруг нас двоих. Но последние шесть сезонов мы терпели неудачу, в некоторые годы едва попадая в плей-офф, в то время как в другие проигрывали в первом раунде.
И этот сезон. В этом сезоне изменилась вся моя жизнь. Первая игра на выезде в этом году изменила все. Кудрявая стюардесса с характером поставила меня на место и стала всем, в чем я никогда не подозревал, что нуждаюсь. Она выявила недостающие фрагменты моей жизни, одновременно собирая их все воедино.
Я сбрасываю ненужное бремя, восстанавливая отношения, которых мне не хватало. Я решил перестать изображать из себя человека, который нравится фанатам. Но самое главное, в этом году я сделал то, чего больше всего боялся. Я позволил кому-то любить меня таким, какой я есть, и я не могу представить себе более живописный конец, чем держать кубок над головой, когда она стоит рядом со мной.
Мой отец последовал за мной обратно в Чикаго прошлой ночью после того, как отыграл еще два раунда в бильярд. Рейс Линдси приземлился сегодня около десяти утра, и они вдвоем остановились в отеле в городе на несколько ночей. Впервые за годы моей профессиональной карьеры они оба находятся вместе на арене, и я переполнен чувством комфорта от осознания того, что кто-то пришел на матч исключительно ради меня.
Средства массовой информации сходили с ума, следя за каждым нашим шагом с тех пор, как мы вернулись из Питтсбурга после первой и второй игр. Наша с Мэддисоном скандальная история о соперничестве в колледже попала в заголовки национальных газет, рассказывая, как бывшие враги стали друзьями, которых теперь отделяет всего одна победа от того, чтобы стать чемпионами Кубка Стэнли.
Имя Стиви немного распространилось, но впечатляющий выход нашей команды в плей-офф бросил тень на нее и наши отношения, что к лучшему. Я бы предпочел, чтобы средства массовой информации не выясняли, что происходит между нами, пока я сам не расскажу об этом.
Я захожу к ней домой каждый день с тех пор, как вернулся, но она до сих пор не прилетела. Я не знаю, находится ли она вообще сегодня в Чикаго, не говоря уже об арене, но я не могу думать о ней прямо сейчас.
В течение следующих пары часов все мое внимание должно быть сосредоточено на трех периодах игры, которые я собираюсь отыграть. Вот почему я купил ей билет на лучшие места на арене. Я не смогу искать ее всю ночь, и я знаю, что, если увижу пустое место, это опустошит меня.
Папа и Линдси сидят в семейной ложе с Логаном и остальными Мэддисонами, поскольку я хочу лично присутствовать при первой встрече Стиви с моим отцом, поэтому я купил ей билет на общие места.
Даже несмотря на то, что я не знаю, вернулась ли она в Чикаго, мне хочется верить, что это так. Мне не хочется представлять, что она может пропустить этот матч.
Мэддисон занимает место в раздевалке рядом со мной, мы оба одеты в экипировку и готовы выйти на лед. Он опирается локтями на колени, уставившись в землю.
— Ты готов?
Я киваю, такой же сосредоточенный, как и мой лучший друг.
— А ты?
— Да, — он на мгновение замолкает. — Возможно, это наша последняя игра вместе…
— Можем ли мы приберечь этот разговор до того, как выиграем Кубок?
Он слегка смеется.
— Да. Конечно.
— Знаешь, для маленького золотого мальчика, который получал все, что хотел, ты действительно оказался лучшим другом, о котором я когда-либо мог мечтать.
Его грудь вздымается в беззвучном смехе.
— Для куска дерьма, которым я тебя считал, ты действительно оказался чертовски хорошим парнем.
Я выставляю кулак для дружеского удара.
— Но я все еще считаю, что ты мудак, — напоминает он мне.
— А ты все такой же самовлюбленный.
«Юнайтед-центр» оглушает, когда мы выезжаем из туннеля. Мигающие огни освещают наш путь, когда мы ступаем на темный лед, но дикторы, фанаты и грохочущая музыка заглушают друг друга настолько, что единственное, что я могу слышать, — это стук моего собственного сердца. Я делаю короткие вдохи, но это не помогает, пока я скольжу по льду для разминки. Я ничего не могу с этим поделать. Это самая нервная игра, которую я когда-либо проводил.
Логан встречается с Мэддисоном у бортика, как и в каждой игре. Обычно я опускаю какие-нибудь шуточки в их сторону, но сегодня я слишком сосредоточен.
— Номер одиннадцать! — кричит судья. — Сними свое кольцо.
Сбитый с толку, я опускаю взгляд на свои руки: мои перчатки лежат на скамейке, когда я делаю глоток воды. Я уже снял все свои кольца, включая цепочку. Они лежат в моей раздевалке. Но потом я вижу его. Крошечное колечко Стиви, едва заметное на моем мизинце, которое я совершенно забыл заклеить скотчем. Теперь уже слишком поздно. Судья уже увидел его.
— Нет, — возражаю я.
Он подъезжает ко мне на коньках, сбитый с толку.
— Что?
— Я не собираюсь его снимать.
— Тогда ты не играешь.
— Вау. Так. Стоп, — Мэддисон бросает стакан, быстро катясь к судье и мне. Затем встает между нами. — Он играет. Он снимет его, — Мэддисон хватает меня за майку и тащит обратно по туннелю, скрытому от посторонних глаз. — Сними это гребаное кольцо со своего пальца.
—Нет.
— Зи, перестань вести себя как капризный ребенок. Сними его со своего гребаного пальца.
Я не отвечаю, но и не делаю попытки убрать кольцо.
Мэддисон смягчает свой подход.
— Это ничего не значит, чувак. Стиви простит тебя. Я знаю, что она так и сделает. Просто сосредоточься на ближайшие шестьдесят минут игры, а потом мы с этим разберемся, ладно?
Я продолжаю молчать.
— Знаешь ли ты, что у меня есть записка, которую Логан написала мне в колледже во время речи выпускников, которую я до сих пор читаю перед каждой игрой? Но даже если я забыл ее или не прочитал, это не значит, что она любит меня меньше. Это просто символ, и ты держишься за это кольцо, потому что думаешь, что это все, что у тебя есть от Стиви прямо сейчас.
Требуется мгновение на размышление, но, наконец, я покорно киваю ему и неохотно снимаю кольцо Стиви со своего пальца. Оглядываюсь в поисках безопасного места, куда бы его положить, не в состоянии вернуться в раздевалку.