Кристальный пик

— Это что, королева Рубин?..

Лишь благодаря всеобщей суматохе и тому, сколь много лиц приобрели вокруг нечеловеческие черты благодаря краскам и украшениям, нам семерым почти удалось добраться до священного тиса незамеченными. Пока закаленные мужи мерились удалью на лугах за дозорными башнями, старцы попивали зерновой спирт из ритонов, а дети играли с шелковыми лентами и грызли «кошачьи» булочки с шафраном, там, под тисом, плясала молодежь под зелеными ветвями. Они исполняли Рогатый танец — одиночное кружение с шестами, увенчанными кукольными головами оленей, что были им партнерами. Единение человеческого и животного, смертного и бессмертного, земного и божественного.

Момент, когда же нас всех заметят, был лишь вопросом времени.

— Королева?.. Быть того не может! Сейчас же война идет, какое ей дело до пирушки простолюдинной.

— Говорю тебе, это она. Посмотри, кто рядом с ней!

— Это же королевский зверь...

— А кто это еще с ними?

— Может, высокородные господа какие пожаловали? Новые ярлы?

— Да нет же, это драконы! Драконы!

Не обращая внимание на побежавший шепоток, я продолжала идти по улицам, будто не замечала, как стремительно редеет и расступается вокруг толпа. Старцы неохотно оторвались от своих ритонов, дети — от шелковых лент и булочек, а лисьи юноши от развивающихся юбок кроличьих девиц. Все смотрели на нас, вытаращив глаза, и мне не оставалось ничего, кроме как смотреть на них в ответ и невозмутимо улыбаться. Казалось, все празднество с ярмаркой застыло, как сама луна, восходящая на оранжевом небосводе, и только музыка жила своей собственной жизнь, не замолкая ни на секунду.

Нос у Мелихор дергался, как у зверька, когда она, вытянув шею, попыталась принюхаться к накрытым столам, где вместо тарелок лежали большие ломти хлеба, которые тоже потом съедались. Кочевник жадно опустошал бурдюк, которым уже успел разжиться где-то по пути, не обращая внимания на Тесею, тянущую их с Гектором к беззубой торговке любовными амулетами. Последний бросал на Матти заискивающие взгляды, но та упорно делала вид, что ничего не замечает, слишком увлеченная красотами вокруг.

— Не отходи далеко, — шепнул мне Солярис, как всегда напряженный в обществе других людей. Он недоверчиво всматривался в лица прохожих, и то, что человеческими они не выглядели вовсе, будто угнетало его лишь больше. Пальцы так сильно сдавили мою ладонь, что оставили бледные выемки от когтей на тыльной ее стороне.

Шествуя настороженно и в тишине, мы остановились на краю главной площади, в центре которой, как в центре каждого поселения, цвело священное древо. Это было идеальное место, чтобы, наконец, остановиться и поприветствовать свой народ. В конце концов, они все видели меня впервые в жизни. Следовало сказать хоть что-то, чтобы разбить оковы той растерянности, с которой на меня взирали сотни людских глаз.

Но затем они все вдруг закрылись. Люди начали кланяться.

— Драгоценная госпожа!

Чей-то крик, поднявший за собой и другие голоса, поразил меня и застал врасплох. Я думала, толпа пребывает в ужасе от моего появления, как от дочери тирана, залившего весь континент кровью, но ошиблась — толпа благоговела. И стоило людям поверить, что это и вправду я, и я настоящая, как все вокруг снова пришло в движение. Солярис порывисто схватил меня под локоть, готовый бежать, но люди схватились вовсе не за копья и вилы — они схватились за цветочные венки и украшения из оленьих рогов. Уже в следующую секунду те оказались у меня на голове, и на нос посыпалась пыльца одуванчиков с медуницей.

— Да хранит вас поцелуй Кроличьей Невесты, драгоценная госпожа!

— Попробуйте наш слоенный пирог с вишней, госпожа!

— Какую песнь бардам спеть в вашу честь, госпожа?

В большинстве туатов, только заслышав имя Оникса, крестьяне добавляли «Кровавый король!», начинали плеваться и вспоминали Дикого. Но туат Дейрдре был моим домом — здесь мой род славили, как свой собственный. Он всегда был особенным под стать королеве, основавшей его. Край людей верных, необузданных нравом, почитающим богов и те дары, что они им ниспослали. Такие же дети Великой королевы, как и я, пусть и по духу, а не по крови. Храбрые китобои, искусные кузнецы, мудрые вёльвы и могучие хускарлы — все они были здесь, тянули ко мне руки, салютовали и пели, приняв меня на своем торжестве со всем радушием. Не как королеву, а как гостью из далеких краев, которую долго ждали.

Я улыбнулась, но улыбка эта быстро померкла от осознания, сколь велика моя ответственность перед всеми этими людьми. Возможно, к ним подбиралась очередная напасть, а я даже не знала, как защитить их от нее.

Каждый, мимо кого я проходила, пытался вручить мне свой дар, будь то спелое яблоко или корзинка полевых цветов, которые обычно приносили в дар высоким кострам на закате, вымаливая у богов богатый урожай по осени . В конце концов их у меня накопилось так много, что те посыпались из рук, и большую часть пришлось отдать хускарлам. Разодетые лисами юноши зубоскалили, толкались, чтобы подобраться поближе, кроличьи девы перешептывались, обсуждая мой наряд и мою прическу, а перемазанные в карамели и жимолости дети тянули меня за юбку. Где-то слышалось не то изумленное, не то завороженное «Костяная принцесса!». Моя изувеченная рука и впрямь ничуть не пугала их, а только интриговала. Мелихор с Солом юркая ребятня тоже обступила полукругом, миновав хускарлов, и принялась беззастенчиво трогать и разглядывать.

— Кыш! — буркнул на них Солярис и ускорил шаг, пытаясь вывести нас из липнущей толпы.

— Как много детенышей! Хотите, чтобы я порычала? А если укушу? — ворковала тем временем Мелихор за нашими спинами. Когда я обернулась спустя минуту, то уже не смогла найти ее: ряды людей, желающих поглазеть на женщину-дракона во плоти, сомкнулись, окончательно разделив нас.

Надеясь, что жители Столицы все-таки потеплели к драконам после того, как один из них помог победить их королеве Красный туман, я вверила себя Солярису и слепо пошла за ним. Там же, где мы оставили Мелихор, остались и Кочевник с Тесеей, которая уже нацепила на лицо выкрашенную в голубой цвет волчью маску, забралась к нему на шею и свесила ноги, чтобы хорошенько разглядеть праздничное убранство. Лишь Гектор и Матти последовали за нами, но тоже потерялись где-то по пути — скорее всего, в потоке танцующих, который захлестывал площадь волнами и забирал к себе всех, кто попадался ему на пути.

В конце нам с Солярисом удалось прорваться к помосту с винными бочками за углом той самой обветшалой таверны, возле которой меня однажды похитили. Хускарлы тут же рассосредоточились по округе, отгоняя от нас зевак и чересчур настырных горожан, и мы наконец-то смогли перевести дух и как следует оглядеться.

От количества ряженых, пестрых шатров и развлечений у меня разбегались глаза: такого раздолья ни в одном королевском замке не сыщешь! Пускай здесь не было золотых кубков, дорогих гранатовых вин и идеально чистого убранства, но зато здесь была свобода. Та самая, которую я впервые познала в Сердце, почти драконья! Играй, танцуй, ешь и пей вдоволь, ввязывайся в драки, раскрашивай лицо, надевай звериный мех вместо одежды и прыгай через пламя, как через границу Междумирья — словом, веселись от души, и никто слова тебе не скажет, даже если ты королева Круга.

— Ах, змея... — зашипел Солярис вдруг, стиснув кулак в воздухе, и я недоуменно проследила за его взглядом, обращенным куда-то в толпу. — Сказал ведь, что не хочет идти на праздник! Но, похоже, идти он не хотел именно с нами.

В отличие от меня, Сильтан, разгуливающий прямо по центру города, не считал нужным избегать зависти и повышенного внимания. Даже среди ряженных он выделялся, усыпанный алмазами от ворота до золотого ремня, обхватывающего изящную талию под ребрами. В золотых волосах терялась такая же золотая диадема с треугольными подвесками на висках. Стайка кроличьих девиц, очарованных Сильтаном и хихикающих в свои деревянные маски, не отставала от него ни на шаг. Он прекрасно знал об этом, потому и улыбался так широко. Чем дальше он шел, тем больше воздыхательниц собирал. Помани любую из них пальцем — и та бросится к нему не раздумывая. Словом, прекрасный способ нажить себе новых врагов.