Страница 68 из 77
В то же время противник ожидаемо отреагировал на массовый залп торпед и начал расходиться в стороны, делясь на отдельные ударные группы со своим плазменным щитом. А далее предсказуемо последовал ответ. Большинство вражеских корветов сосредоточились на поражении летящих к ним торпед. Они выскакивали за край щита и вразнобой выстреливали сгустками плазмы. Но благодаря их численному перевесу, часть корветов занялась уничтожением носителей торпед, и первыми удостоились их внимания фрегаты двести первого проекта, которые уже изрядно отстали, а точнее, ушли ближе к планете, так как прекратили разгон. Первые попытки их поразить не увенчались успехом — они тоже несли на своем борту контейнеры с пылью и выставляли перед собой свои собственные щиты. Но враг быстро учился, и вскоре на одном фрегате концентрировались сразу несколько корветов противника, и это сразу же дало результат.
— Фрегаты «Рассвет», «Хемптон» и «Сун» потеряны! Фрегаты «Меркурий» и «Арихант» повреждены, но могут продолжать бой.
Услышав доклад, Лукашевич посмотрел на параметры высоты буксируемой станции. Высота орбиты — почти четырнадцать тысяч километров, и баллистический вычислитель прогнозировал больше десяти минут до выхода на расчетную орбиту. Если враг сможет добраться до станции, значит, все было зря. «Я дам им эти десять минут», — подумал Лукашевич и приказал:
— Огонь не прекращать!
Сильный удар выкинул Лукашевича в реальность, и он обнаружил, что лежит в капсуле на боку в полной темноте. В голове стоял шум, и командующий помотал головой, чтобы прийти в себя, после чего дотянулся до аварийной кнопки и с силой вжал ее. В ту же секунду крышка капсулы отлетела в сторону, и в красном аварийном свете он увидел, как к нему приближаются несколько офицеров с мостика. Внезапно ожила связь, и он услышал в шлеме обеспокоенные голоса.
— Господин капитан первого ранга, с вами все в порядке?
— Все нормально, — прокашлялся Лукашевич. — Что случилось?
Он выбрался из капсулы и, взмыв над палубой, ухватился за скобу, после чего начал осматриваться.
— Я не знаю, господин капитан первого ранга, — ответил все тот же голос.
Лукашевич, не теряя времени, попытался подключиться к внутрикорабельной сети, и это ему удалось. Он сразу же вышел на связь с БИЦ-2:
— Старпом Соболев, БИЦ-2, слушаю.
— Старпом, что с кораблем?
— Рад, что вы целы, господин капитан. — После приветствия Соболев продолжил: — Корабль получил прямое попадание в носовую часть. Баки смягчили удар, но теперь их просто нет. Со всех постов приходят доклады о повреждениях в отсеках, дежурные команды уже приступили к ремонту.
— Что со связью?
— Основная внешняя антенна уничтожена, резервная повреждена. Сейчас к ней направляются пауки, через десять секунд узнаем, насколько критично.
— Хорошо. Продолжайте работы и держите меня в курсе.
После завершения разговора Лукашевич продолжил висеть, наблюдая, как техники вместе с пауками вскрывают панели мостика. И пока он ожидал, у него внутри постепенно нарастало ощущение какой-то неправильности в происходящем. Он никак не мог поймать мысль, что же не так. Провисев еще пару минут, он снова вышел на связь с БИЦ-2:
— Старпом, сколько времени прошло после удара?
— Минут пять, не больше, — в недоумении ответил Соболев.
— Тогда почему мы еще живы?
Старпом на мгновение замешкался, не зная, что отвечать.
— Не понимаю вашего вопроса, господин капитан.
Предчувствие Лукашевича просто уже вопило.
— Старпом, мне нужна связь с внешним миром. Делай что хочешь, хоть все ремонтные бригады задействуй, но мне нужна связь, и немедленно!
— Есть обеспечить связь.
Не имея возможности ходить в невесомости, Лукашевич не находил себе места. То зависнет за спиной у техников, наблюдая, как те копошатся в похожих на человеческие сосуды трубках, то переместится к входу в центральный коридор, где тоже происходила суета. Наконец, спустя еще пять минут он услышал в гарнитуре шлема доклад с поста связи.
— Есть отклик от внешней антенны! Начата диагностика и настройка системы.
Лукашевич в нетерпении подлетел к консоли связиста и замер у него за спиной.
— Система настроена, получаем телеметрию.
— Ну что там? — не выдержал Лукашевич.
— Сэр, там идет бой. — И через секунду связист добавил: — Это федеральный флот, сэр.
Улыбка на лице Лукашевича появилась сама собой, и он практически шепотом произнес:
— А вот и обещанное чудо.
Нечаев пыхтел, сопел и всячески выказывал свое недовольство.
— Сколько до цели? — Это, пожалуй, единственные слова, который он уже в сотый раз произносит за последний час.
Все старшие офицеры штаба флота, не сговариваясь, передали почетную обязанность отвечать на вопросы раздраженного главнокомандующего новоиспеченному капитану первого ранга Вильсону, с чем он стоически справлялся.
— Прогноз вычислителя — девятнадцать минут, сэр.
Предложение еще первого лейтенанта Вильсона сработало так, как он и предсказывал. Федеральный флот, изображая змею, открывал переход за переходом, и в первые тридцать часов после потери сигнала маяка удалось сократить дистанцию до системы Хадар на тридцать два световых года. До цели оставалось меньше пятнадцати световых лет, когда на связь вышла капитан Алонсо, которую выслал навстречу Волков. Их продвижение в гипере оказалось столь же простым, как и метод Вильсона, только в местах выхода капитан оставляла маломощные маяки, что позволяло ей успешно углубляться в гипер без огромного флота. Репортеры, присутствующие на борту флагмана флота, в своих репортажах так и стали называть оба метода: метод Вильсона и метод Алонсо.
Сказать, что встреча с кораблями, посланными Волковым, оказала ободряющее действие на экипажи федерального флота, — значит ничего не сказать. Каждый погон с большими звездами считал своим долгом потрясти руку этой смелой женщине как минимум минуту. Наблюдая это, Нечаев в грубой форме пресек такую вакханалию и сам вцепился стальной хваткой в капитана Алонсо, выясняя, как явиться на битву и как можно быстрее. И вот уже шесть часов федеральный флот, сжигая тонны топлива, мчался по цепочке маяков, оставленных Алонсо, словно хлебные крошки.