Страница 59 из 77
Да, враг стал отвечать на наши атаки, и, может, кто-то со стороны скажет, что это просто пустая трата боеприпасов, но подобная реакция противника была не везде. Некоторые станции орбитальной обороны оказывались без прикрытия мобильных сил и пытались отбиваться самостоятельно, но их поддерживали огнем соседи. Каждая такая выявленная станция отмечалась отдельным маркером, и уже вырисовывалась интересная статистика. По крайней мере, половина станций щитов оставалась без прикрытия, что, возможно, косвенно подтверждало замечание Зарубина о состоянии флота противника. Орбитальных плазменных щитов довольно много — больше двухсот, но в космическом пространстве расстояния огромные. Длина окружности орбиты на высоте пятьсот километров от поверхности Оршу приблизительно равна двадцати четырем тысячам километров, и если разместить все эти километровые станции на этой орбите в одной плоскости, то расстояние между двумя ближайшими окажется порядка ста двадцати километров. Но они находились на орбитах с разным наклонением, для обхвата всей поверхности планеты, и поэтому расстояние между ближайшими колебалось от трех до пяти тысяч. Все это наталкивало на авантюрные мысли.
— Я думаю, у них просто недостаточное количество флота, чтобы прикрыть все станции. — Лукашевич ходил вокруг модели планеты, изучая данные статистики, и в итоге решил озвучить то, о чем думал и я.
— Да, похоже, Зарубин был прав. Теперь понятно, почему первая атака оказалась такой удачной. — Я задумался на мгновение. — А вообще, интересная система обороны, своего рода опорные пункты с хорошей защитой и прикрытием мобильных сил. Если бы они были укомплектованы полностью, то пробить их довольно сложно. Если даже выводить из строя отдельные станции, то до какого-то момента можно изменением орбит остальных закрывать бреши.
— Согласен, — поддержал меня Лукашевич. — И мы можем создать нечто подобное на нашем технологическом уровне. Но мне не дает покоя один вопрос: почему противник сидит в глухой обороне, а мы работаем словно на полигоне?
— А зачем им дергаться? Сейчас их силы сбивают все наши торпеды, и непосредственной угрозы для орбитальной обороны нет.
— Цель номер семьдесят два. Десятисекундная готовность выхода.
Очередной доклад с поста объективного контроля перебил меня, и, дослушав его до конца, я продолжил:
— Возможно, тот, кто руководит обороной Оршу, понимает, что у него недостаточно сил для прикрытия всей планеты, поэтому и ждет подкрепления, я уже не говорю о каких-то атакующих действиях. А поймать наши назойливые группы практически невозможно, если не насытить пространство вокруг группами быстрого реагирования и еще в гипере разместить. Противник все еще не знает, какие силы скрыты в гиперпространстве, поэтому и не рискует. Земле в этом плане повезло, она находится внутри беспрыжкового пузыря, и врагу для атаки необходимо преодолеть путь для удара в обычном пространстве. Здесь же даже такая малая группа кораблей, как наша, способна держать в напряжении куда более многочисленные силы только за счет возможностей гиперпространства.
Лукашевич посмотрел на меня с прищуром:
— Маяк потушен, думаете, будут подкрепления?
— Мы многого не знаем о противнике, — пожал я плечами, — и вполне вероятно, что у него есть иные способы добраться сюда, кроме, как двигаться на сигнал маяка. Других причин отключать маяк и забивать помехами гипер я не вижу. Поэтому у нас минимум три-четыре дня. Считаю, что именно столько времени понадобится подкреплению, чтобы долететь от ближайших звезд, если, конечно, они там есть.
Кропотливая работа по выявлению дыр в орбитальной обороне продолжалась, а я задумался над последними своими словами. Если прибудут подкрепления противника, то вся эта операция будет бессмысленной. А без федерального флота выбить вражеский флот не выйдет, как и совершать высадку с неподавленной орбитальной обороной просто самоубийство. Поэтому если исходить из худшего сценария с окончательной потерей федеральных сил, то сейчас нам нужно убедить врага, что он столкнулся с довольно сильным противником, что, возможно, на какое-то время удержит его от ответных действий уже Солнечной системе.
Я медленно обошел висящее в воздухе изображение Оршу и остановился возле одной из станций с плазменным щитом. Затем развернулся и вывел перед собой дубликат модели планеты, чтобы не мешать Лукашевичу. Промотав время вперед, оценивая траектории движений соседних станций, криво ухмыльнулся и произнес:
— Кстати, о технологиях, как насчет…
Не успел я договорить, как наблюдавший за мной с выпученными глазами Туров перебил меня:
— Только не говори, что мы полезем туда.
Я повернулся к нему и с наигранным возмущением сказал:
— Ты же хотел, чтобы тебе указали цель, которую нужно взять штурмом. Так вот она! — Мой палец указал на орбитальный щит, который я рассматривал до этого. А затем, широко улыбнувшись добавил: — Но для начала нужно расчистить путь.
Подготовка к авантюрной вылазке заняла почти сутки, за это время мы не прекращали пощипывать вражескую оборону, правда, увеличили интервал между выходами атакующих групп. И сейчас весь флот: как ударные силы, так и десантные транспорты, собрались в одной точке гиперпространства в ожидании команды на прыжок. Очень вдохновляющее зрелище: темные силуэты кораблей, на корпусах которых виднелся силуэт головы волка, и все это на кроваво-красном фоне с переливающимся черными пятнами и изредка вспыхивающими разрядами молний. Виртуальная командная среда перенесла нас в самый центр эскадры: на идеально круглой площадке я, Туров и Лукашевич осматривались, наслаждаясь последними секундами красоты перед бурей. И вот время истекло, а значит, пора начинать.
— Ну что, с Богом! — Я поочередно переводил взгляд на Турова и на Лукашевича.
Лукашевич с серьезным видом кивнул и исчез, а Туров улыбнулся краешками губ и хмыкнул, после чего тоже испарился.
Лукашевич сейчас будет командовать ударными силами, а Туров высадкой и, соответственно, десантом. На мне же остается общее командование и целым флотом вспомогательных кораблей, потому что в бой шли все, кроме кораблей харгов — ГеТок. Я слегка затемнил внешний фон, чтобы не отвлекал, и приказал:
— Открыть переход.