Страница 3 из 18
— В этом случае погибшие воскреснут либо на ближайшем материковом кладбище, либо на одном из островов, которых тут тысячи и многие из которых необитаемы. Многие моряки на быстрых кораблях занимаются тем, что разыскивают таких несчастных и спасают их в обмен на ценности или долговые расписки. Весьма выгодный бизнес. Так что, потерявшись в океане, сразу идите на сайт «Парус на горизонте» и заказывайте спасательную экспедицию. Только нужно учесть, что искать вас могут долго, если вы не картограф и не знаете своих точных координат.
— Нужно костер жечь, — сказал Акимыч, — дым издалека видно.
— Это если постоянно находиться в игре, — ответил стюард, — но сидеть на островке, где вряд ли есть вода, питаться крабами и птицами морскими — много ли найдется желающих? Достаточно выложить камнями свои инициалы на берегу и ждать, когда с сайта придет письмо, что ваш остров обнаружен.
Я вспомнил свою робинзонаду на Нерпячьем и подумал, что поначалу много бы дал, чтобы на моем острове водились крабы, мойву я до сих пор видеть не могу.
— Впрочем, — сказал стюард, — мы выбрали не самую приятную тему для обеденной беседы, — он вежливо поклонился сидящим напротив неписям — таосаньцам, которые слушали нашу беседу с довольно кислыми выражениями лиц. — Тем более разговоры о пиратах, кораблекрушениях и штормах считаются дурной приметой.
То ли эта примета не работала, то ли о всяких морских неприятностях мы поговорили слишком мало, но плаванье продолжалось так же мирно и размеренно, как до того. День сменялся днем, во всем похожим на своего предшественника, горизонт терялся в синеве, берег — в дымке. Несколько раз мы встречали полноценные боевые эскадры, которые патрулировали побережье, а, может, шли карать пиратов — хищные формы боевых кораблей меня восхитили, а розовые паруса на некоторых из них — удивили. Хотя, как объяснил один из матросов, именно этот цвет тяжелее всего заметить издалека в море. Ну, не знаю, я что-то не помню, чтобы в реальной истории были распространены розовые паруса, хотя я всегда мало интересовался книгами о морских сражениях.
В один из последних вечеров мы, как всегда, тусовались на палубе, прихватив с собой бутылочку вина, купленную в буфете. Честно разделив сомнительное пойло по стаканам и отсалютовав Хохену, блуждающему вокруг грот-мачты, Акимыч отхлебнул из своего стакана и сморщился. Я тоже попробовал свое вино и вылил его за борт.
— Ну, и зря, — сказала Ева. — Еще неизвестно когда нам в следующий раз вино даже понюхать удастся. Или пиво.
— А что, в Таосань сухой закон? — заволновался Гус.
— Да нет, рисовых водок и сливового пива у них сколько хочешь, — сказала Ева. — А вот виноград и хмель — чисто трансильвийские продукты. Поэтому в Таосань они — импортный товар, а, стало быть, очень дорогой, и, значит, нам не по карману. Вы можете смеяться или плакать, но у меня осталось всего три тысячи клановых денег, и как мы с таким богатством собираемся мотаться по всему континенту — мне неведомо.
— А почему, — спросил Лукась, — мы в таком случае не везем с собой в багаже большой запас вина, чтобы продать его туземцам?
— У тебя есть лицензия на торговлю в Таосань? Или время на такую торговлю? Или обширные связи на тамошних рынках? Нет? Значит, ты будешь продавать на аукционе, или растаскивать по перекупщикам и харчевням. Получится не сильно выгоднее, чем наш конторский груз, а хлопот — намного больше. Тут мы сгрузим все в порту приемщику — и свободны.
— А может быть, — сказал Акимыч, — что Хохен, как только ступит ногой на Таосаньскую землю, тут же заорет: «Вот она моя родина! Я вернулся! Вот вам мешок драгоценных камней!»
— Что-то я сомневаюсь, — сказала Ева, украдкой опустошая за борт свой стакан, — эпические квесты не были бы эпическими квестами, если бы их было так просто делать.
— Просто⁈ Да мы полгода уже с ним возимся, как лиса появилась!
— Я не спорю, что возимся мы долго, — сказала Ева, — но «долго» и «продуктивно» — не синонимы. Думаю, сир Хохен еще попьет из нас кровушки, ведь он к этому делу еще толком и не приступал.
— У нас вообще есть какой-нибудь план? — спросил я.
Ева пожала плечами.
— Единственное, что мне приходит в голову, это начать таскаться по всем таосаньским монастырям и прочим оккультным местам и искать кого-то, кто может хоть что-то поведать нам про некоего владыку Хохена, жившего чертовски давно и завалившего кучу народа.
— В принципе, — сказал Лукась, — подобные действия так или иначе всегда сохраняются в памяти народной.
— Ага, — сказал я, — представляете, приезжаем мы в Таосань, а там на каждом углу стоят памятники Хохену. С надписями «Великий вождь и учитель».
— Это бы очень упростило нашу задачу, — сказала Ева.