Страница 35 из 95
— Альберт! Я снова тебя собью и на это раз так легко тебе не отделаться. Везёт только один раз, как ты этого не понимаешь? Я же тебя ещё в Париже предупреждал, что б ты даже не вздумал вставать у меня на пути!
— Но Мишель! Я же думал, что ты шутишь. Откуда я мог предполагать, что ты тоже окажешься в Гран-Чако? Где моя Мексика и где твоя Россия? Если бы я это знал, то записался бы в армию Парагвая!
— То есть ты хочешь сказать, что тебе вообще пофиг за кого воевать, лишь бы убивать? Альберт, ты в кого такой кровожадный уродился? — мой друг обиженно сопит, не зная, что мне на это ответить.
— Дружище, это вообще была не твоя война! Ну хорошо, вот допустим ты закончишь школу военных пилотов, станешь отличным лётчиком-истребителем, а дальше-то что? Мексика ведёт миролюбивую политику нейтралитета и в ближайшем будущем ни с кем воевать не собирается. Да, ей нужны армия, флот и авиация. Но для защиты своих границ, а в мирное время ни наград, ни чинов, ни подвигов не предполагается. И что ты станешь делать в этом сонном царстве?
Вот что-то я совершенно не уверен, что ты усидишь на попе ровно, тем более что в Европе вскоре намечается грандиозный кипишь. Ты уже решил, кого полетишь убивать и чьих детей станешь делать сиротами? — меня просто распирает от злости. Ясно же на чьей стороне он в итоге окажется. От этого становится тоскливо, но моим «пророчествам» он просто не поверит.
— Мишель, я тоже газеты читаю! И знаю о чём ты сейчас говоришь. Да, в Европе опять неспокойно и эти сволочи вновь точат зубы на мою Родину. У Франции на сегодняшний день самая сильная армия на континенте, у Англии — флот. Эти продажные итальянские проститутки тоже мечтают всадить нож под ребро и отхватить ещё один кусочек от моей многострадальной Австрии. Даже какая-то вшивая Польша, о которой всего каких-то полтора десятка лет назад никто и слыхом не слыхивал, скалит зубы и облизывается на земли моей бывшей империи! — Альберт просто кипит от возмущения.
— Они просто ещё не решили, с кого первого начинать и опасаются, что если нападут на Германию или Австрию, то твоя Россия может прийти к ним на помощь. Вот, наверное, с России они и начнут, это уже ни для кого не секрет. Мой дядя говорит, что разделавшись с Россией, Англия и Франция смогут диктовать свои условия всему миру, а Германию и Австрию просто разберут по кусочкам как парочку хорошо пропечённых поросят.
— Но мы к этому тоже готовимся и просто так не сдадимся! Ты думаешь у дяди только «почтари» учатся? Как бы не так! — но видимо поняв, что сболтнул лишнее Альберт тут же затыкается и конфузливо улыбается. Упс! Неожиданная информация. Делаю вид, что ничего насчёт «почтарей» не понял.
— Альберт, а с чего ты решил, что на Советский Союз нападут именно страны бывшей Антанты? А вдруг это будут твои любимые Австрия и Германия?
— Мишель, это абсолютно невозможно! Даже если на минуту представить, что Гитлер сошёл с ума и напал на Советский Союз, то ему в спину тут же ударят ваши бывшие союзники. Англии и Франции совершенно не нужна сильная Германия, да и нет у неё сейчас сил, чтоб на кого-то нападать. Но вот на неё напасть могут, как и на твою Россию. Но если так произойдёт, то я к тебе обязательно приду на помощь, и мы вместе будем бить в воздухе лягушатников и лимонников. Возьмёшь меня к себе? Что-то ни капельки не сомневаюсь, что у тебя в руках окажется не дирижёрская палочка, а ручка управления самолётом. Я прав?
— Ну, в том, что будет у меня в руках ты совершенно прав. А вот в остальном? «Знаешь, что? Я тебе одну умную вещь скажу, но только ты не обижайся» © Не надо верить всему, что пишут в газетах, надо чуточку и самому головой думать. Ты в Боливии хоть одного французского или английского офицера видел? Нет? И я в Парагвае тоже их не видел.
— Весь генералитет и всё командование с обоих сторон находятся в руках только немцев и русских. Так кто по-твоему сейчас к войне готовится, и станут ли эти генералы воевать на одной стороне? Надеюсь это тебе понятно? А ведь там, где мы с тобой недавно были, уже идёт маленькая репетиция новой большой войны. — моей цитаты Альберт не понял, но слушает внимательно.
— Теперь жди такой же «репетиции» в Европе, но масштабы будут намного серьёзнее. Может вообще никто не заметит того момента, когда «Репетиция» перерастёт в «Премьеру». Но мир содрогнётся, причём весь. Все страны и континенты окажутся втянуты в эту войну. В том случае, если это произойдёт надеюсь ты вспомнишь, когда я об этом заговорил и как оказался прав в своих предположениях. Война неизбежна, в этом с твоим дядей совершенно согласен. Но не согласен в его оценке текущей расстановки сил. Просто представь:
— Аншлюс. И Австрия с Германией становятся единым рейхом. Следом подписывается мирный договор с СССР, небольшая победоносная война «новых союзников», раздел Польши между СССР и Германией и оба государства становятся соседями с общей границей. Вырывая зубы «польской гиене» Германия обеспечивает себе безопасный тыл, зная, что русские от своих договоров не отказываются. Такого прецедента ещё не было за всю историю моего государства и надеюсь не будет.
— После этого Франция и вся остальные государства Европы как спелые яблоки упадут к ногам Гитлера за пару месяцев, максимум за полгода. Самая крупная армия на континенте на самом деле ни на что не годна, при бездарном командовании, живущем в своём прошлом в эйфории от былых побед. А заполучив всю промышленность Европы и нарастив мышцы, как ты думаешь, куда двинет свою армаду Адольф Гитлер? — с горечью смотрю на своего друга, ошеломлённого подобным сценарием.
— Мишель, мой Бог! Откуда у тебя такие мысли? Ты забываешь, что кроме Франции есть ещё сильная армия Италии. Их подлый удар в спину моей страны решил исход Великой Войны.
— А что Италия? Она уже заигрывает с Германией и ляжет под неё, как только получит обещание вознаграждения. Заметь, даже не само вознаграждение, а лишь его обещание. Ты сам назвал Италию проституткой и предательницей. А предав однажды, это легко сделать и во второй раз!
— Австрия ни за что не простит Италии подлого удара в спину! Австрийцы хорошо помнят, кто убивал их отцов и сыновей. Я никогда не забуду где погиб мой отец! Пусть это была война, но это сделали итальянские лётчики и ты хочешь сказать, что мы станем с ними союзниками? Мишель, ты сошёл с ума, это совершенно невозможно! — что-то мой друг разгорячился. Видимо воспоминание о гибели отца очень сильно его возбудило.
— Ладно, Альберт. Давай всё-таки ложиться спать, но прошу тебя хорошенько запомнить сегодняшний разговор и если в будущем ты когда-нибудь услышишь слова «Восточный фронт», то беги от него как от Чумы. Кроме смерти там тебя не будет ждать ничего, даже если меня к этому времени уже не будет! Но если мы там всё же встретимся, я тебя вновь собью, как бы мне этого не было жаль. Ты меня хорошо понял? Россию никто и никогда не завоёвывал, это просто невозможно в силу её огромной территории и неисчерпаемого людского резерва. Победа всегда оставалась за нами и так будет впредь и всегда. — Альберт смотрит на меня очень серьёзно и кивает.
— Мишель, я всё понял, ты сейчас не шутишь. Я запомню твоё предупреждение, но хочу сказать, что сам сбивать тебя не стану никогда. Ты дважды спас мою жизнь и клянусь честью, я тебе обязан! — на этом мы заканчиваем наш разговор и через пять минут Альберт уже тихо посапывает. Мне даже завидно становится.
* * *
Вновь прыжок на дальность. От Мехико до Рейносы по прямой чуть более семисот километров, но в полёте умаялся до дрожи в коленках. Однако едва успев заправиться вновь поднимаюсь в воздух. Погода испортилась окончательно. Из Мехико вылетал при облачном небе и лёгких порывах воздуха, а садился в Рейносе уже при начавшемся дожде. Те ураганы что где-то заблудились, наконец-то добрались до Мексики и малейшее промедление может меня «приземлить» на неделю, если не на две.
Так что если и «куковать», то лучше всего это делать где-нибудь «поближе к дому» в США. В воздухе ощутимая болтанка, вверху облака под ними проливной дождь и вообще впервые в жизни лечу в таких жутких условиях. Передняя кабина «Кузнечика» закрыта брезентом, а вот у меня под ногами уже хлюпает, хорошо ещё что дырок в фюзеляже хватает и «утонуть в пилотской кабине» мне не грозит, хотя промок уже до нитки и основательно продрог.