Страница 8 из 70
Во время ужина Руслан никак не мог сосредоточиться на еде: инсания интересовала его куда больше котлет и жаркого. Тварь вылезла из человека уже на полтора метра и начала его обволакивать. Теперь можно было рассмотреть её длинные когтистые руки, которые она положила на плечи жертвы, медленно раскрывающиеся драные крылья со сломанными перьями и уродливую шишковатую голову. И руки, и крылья, и голова, и туловище — всё было собрано из тысяч подвижных букв, то и дело складывающихся в неприятные фразы.
«Ты ничего не сможешь. Ты один. Никто не любит тебя. Ты разочарование».
Интересно, а наставник видит то же самое?
Подольский, покончив с ужином, встал из-за стола и сказал:
— В общем, я всё решил. Бьёрн, женишься на моей дурочке, поживёте, пока не надоест, а там разбежитесь. С меня машина, квартира новая. А, ну и работу тебе найдём, а то ты ерундой какой-то по жизни маешься.
Марго принялась возмущаться, а Бьёрн спокойно кивнул. Довольный Подольский удалился. С ним ушёл и чем-то явно расстроенный Толик.
Марго схватила сидящего рядом Бьёрна за руку:
— Папа, конечно, свински себя ведёт, ну я с ним потом поговорю! А свадьбу я хочу на островах! Чтобы цветы вокруг, и море шумит, и солнце! Ах, я буду такая красивая!
— Марго, послушай, свадьба на островах — это здорово, но мы тут не за этим.
— Мы тут, чтоб познакомиться поближе, но мне кажется, что я тебя сто лет знаю. Ты мой рыцарь, мой спаситель! Мы поженимся! — глупая улыбка не сходила с лица Марго. — Давай цвет свадьбы будет лиловый!
— Марго, твой отец в опасности. Мы с Русланом приехали изгнать из него тварь.
Девушка моргнула, с недоумением глядя на Бьёрна:
— Тварь? Как та, которая меня там, в лесу, чуть не убила? Но тут же не лес…
— Включи голову! — нахмурился Бьёрн. — Леса тут нет, а тварь есть. И её надо уничтожить.
Марго отпустила его руку, медленно встала и спросила:
— Значит, свадьбы не будет?
— Нет. Но будет спасение твоего отца. Марго, не глупи…
— Ах, я ещё и дура⁈ — она влепила Бьёрну пощёчину и закричала:
— Идиот! Ненавижу тебя!
И вылетела из столовой.
— Мда, — сказал Бьёрн, — видимо, на неё инсания сильнее подействовала, чем я думал. Ладно, сами справимся. Идём.
В рюкзаке у наставника на этот раз оказались восемь спиц, два дополнительных ножа, мел, растрёпанная записная книжка и маленькая фляжка, покрытая выгравированными знаками.
— Так, с инсанией всё хитро. В одиночку не справиться, а на группу она безумие насылает. То есть чем больше у неё врагов, тем она сильнее. Значит, драться с ней буду я, а ты черти знаки. Все защитные, какие помнишь. Ясно? — наставник сунул ученику мешочек с мелом.
Руслан кивнул. Потом спросил:
— А Марго сейчас его не спровоцирует?
Вместо ответа откуда-то издалека послышался отчаянный женский крик.
— Вот ведь! — выругался Бьёрн, скидывая вещи обратно в рюкзак. — Бежим!
Они помчались по коридору, потом по лестнице в подвал. Снова по коридору. Сюда! Только бы не опоздать…
Они влетели в бильярдную комнату.
В углу, сжавшись в комочек, сидела Марго. Над ней стоял Толик, а в двух шагах от него, стряхивая обломки кия, поднимался Подольский. Уродливая тварь слилась с ним, и теперь казалось, будто человек натянул мерзкий костюм для Хэллоуина: вместо лица бугристая маска с затянутыми бельмами глазами и огромной зубастой пастью, чёрные шевелящиеся пятна коже, кривые крылья за спиной. Когтистая лапа нашарила и схватила валяющийся рядом черно-красный топор — видимо, Подольский чуть раньше сдёрнул его с противопожарного стенда.
Бьёрн бросил рюкзак на пол, свистнул, и тварь обернулась к нему. Наставник запустил ножом в существо, метя повыше головы Подольского. Инсания увернулась, дёрнула крыльями и завизжала так, что у Руслана тут же заложило уши. Толик вздрогнул, но устоял, Марго задрожала и, кажется, заплакала.
— Знаки! — крикнул Бьёрн, когда тварь прыгнула на него.
Руслан развернулся к ближайшей стене и принялся торопливо чертить базовые защитные знаки. Самые простые. Б — для Бьёрна, М — для Марго, Т — для Толика, Р — для себя. Ещё. Ещё. И ещё.
На стене, на полу, на спинке подвернувшегося стула.
Позади него Бьёрн дрался с монстром: что-то громыхало, раскалывалось, гремело.
Руслан чертил как сумасшедший, пока мел не раскрошился. Потом вытряхнул ещё кусочек — и снова принялся рисовать знаки.
За спиной послышался многоголосый шёпот. Голоса перебивали друг друга, нарастали, ввинчивались в уши, в мозг, в тело. Голову сдавило так, что Руслану показалось: сейчас череп лопнет. Он застонал и сжал виски руками.
Нет, надо чертить!
Бормотание сложилось в отчётливые слова: «Не сможешь!», «Уходи», «Страшно», «Ты один», «Хватит», «Будет больно». Слова начали множиться, появляться на стене перед Русланом поверх знаков, всплывать в воздухе, расти и опутывать его. «Не надо!» обвилось вокруг руки. «Уходи» бросилось под ноги. «Страшно» трещинами расползлось во всю стену. Остальные, хлопая буквами, ринулись ему в лицо.
Он вскинул руки, прикрывая лицо. Браслет на левой руке обжёг запястье и разлетелся мелкими кусочками по полу. Стало легче. Руслан встряхнулся. Подарок от родителей — как жалко!
На лице какая-то сырость: под носом, вокруг рта. А ещё возле уха. Он поднял руку — кровь.
С трудом встряхнулся, огляделся по сторонам.
Бьёрн повалил инсанию на бильярдный стол, и та неистово дёргалась, пытаясь вывернуться. Лицо у Бьёрна в крови, но не похоже, что ему больно. Скорее наставник зол.
— Знаки! — рявкнул он.
Руслан нашарил упавший кусок мела и снова начал выводить защитные символы.
Краем глаза он заметил, что инсания вдруг обмякла, и комната тут же наполнилась шёпотом и бормотанием.
— Хороший мальчик. Слушайся. Хороший мальчик. Служи. Подчинись. Знай своё место.
Руслан успел удивиться смене репертуара, но понял, что это не к нему. Толик застыл на месте: взгляд пустой, из уха тянется струйка крови.
— Сюда. Сюда. Хороший мальчик. Ко мне. Помогай. Служи. Хороший мальчик.
Если этот парень вмешается — плохо дело. Что же делать? Рисовать дальше? Или попытаться помешать Анатолию.
— Сюда. Помогай. Хороший мальчик! Служи! Ко мне!
Руслан посмотрел на Толика. Тот медленно, через силу, повернул голову и посмотрел на Марго. Та плакала, глядя на отца.
Толик, чеканя шаг, пошёл к Подольскому и Бьёрну.
— Молодец. Хороший мальчик. Ко мне. Молодец!