Немоногамия

— Больше ни о чем не хочешь поговорить? — интересуется Каминский. — Обсудить как закончился вечер, например?

— Ты ведь сказал, что до развода хочешь взять из наших отношений максимум.

Муж коротко кивает, выслушивает.

— Подумаешь, мы всего лишь занялись групповым сексом, — нервно жму плечами. — Для тебя в этом нет ничего особенного.

— Майя, не утрируй, пожалуйста, — прерывает Ян и приближается к моему лицу. — То, что у меня в прошлом был опыт группового секса, вовсе не означает, что эмоции были такими же. Абсолютно нет. С тобой вышло всё вовсе не так как я себе представлял и планировал.

В горле пересыхает, и я тянусь к стакану с водой. Пью быстро, жадно. Капли воды стекают по подбородку. Я вдруг чётко осознаю, что после вчерашнего мне жутко неловко общаться с мужем. Не понимаю, почему ему нет? После того как я трахалась с Вовой прямо у него на глазах?

— А как ты представлял? — спрашиваю сипло и опускаю взгляд на белоснежный воротник футболки Каминского. — Что ты вообще почувствовал вчера?

— Это был мощный выброс тонны тестостерона, кортизола и окситоцина. Такой набор вызывает у человека сильное возбуждение нервной системы. Это как… Не знаю, наверное, впервые прыгнуть с парашютом, только к страху и эйфории прибавляется непомерное сексуальное возбуждение.

В висках настойчиво стучат молоточки. Мне и радостно, и волнительно. Внутри поднимается буря эмоций.

— А с другими как было? — интересуюсь у Яна.

— Приятно, ново. Но не больше, — вполне искреннее отвечает.

— Почему?

— Потому что у нас с тобой совсем другой уровень взаимодействия, Майя. Испытываешь границы, нарушаешь табу. Получаешь чувство контроля и гордость за то, что твоя женщина привлекает потенциальных соперников. К тому же, так эволюционно сложилось, что секс жены с другим мужчиной максимально мобилизует интеллектуальный, сексуальный и половой потенциал и приводит его в боевую готовность, чтобы отстоять права на женщину. В условиях конкуренции природа позволяет получить высокий уровень либидо, чтобы взять преимущество. Возрастает сила влечения, ощущения. Даже при применении контрацепции повышается качество сперматозоидов. И пусть я знаю, что Титову можно доверять, когда начинается эксперимент и он касается тебя — это теряет всякое значение.

— Почему ты думаешь, что Титову можно доверять? — задаю вопрос и одновременно с этим вспоминаю все комплименты и обещания Вовы.

Щёки снова заливает ярким румянцем.

Ян ведёт ладонями выше и обхватывает мои бёдра. Расстояние до его губ сокращается с каждым сантиметром.

— Во-первых, у нас уже были подобные эксперименты. Во-вторых, он улетит в июне или июле. Неважно. Важно то, что и тебе, и мне понравилось. Последние месяцы у нас не ладилось с сексом — я прекрасно замечал, какое непринятие вызывал. Было ощущение, что я не трахаю, а насилую тебя. Вчера же ты была абсолютно другой — смелой и раскрепощённой.

— Гормональные сдвиги после аборта — это нормально, — отвечаю Яну. — Так недавно сказал мой гинеколог.

В груди бахает, Каминский вновь становится серьёзным и понятливо кивает.

Я неожиданно вспоминаю о десерте. Подхватываюсь с места, несусь на кухню. Открыв духовку, не без разочарования понимаю, что низ шоколадного пирога прилично подгорел. Но также думаю о том, что откровенные разговоры с мужем не на шутку меня заинтересовали. Мне неожиданно захотелось знать больше. Почти всё.

Глава 18.

***

На улице давным-давно темно, поэтому в спальне слабо горит ночник, чтобы видеть минимальные очертания друг друга.

Мне спокойно и хорошо. Тревожит лишь один незначительный момент — на веранде остался нетронутый ужин.

Помню, как пыталась привести сгоревший пирог в чувство. Как на кухню вошёл Ян. Приблизился, поцеловал. Скользнул ладонью под юбку. Утащил за собой на второй этаж. Дальнейшее безумие происходило как в тумане.

Я вспоминаю и обнимаю Яна руками и ногами. Закрыв глаза, думаю о том, что было бы неплохо убрать еду в холодильник, вот только сил, чтобы подняться с постели у меня попросту нет. Кажется, Ян вытрахал последние.

— Ты постоянно меня хочешь, — говорю Каминскому. — Это из-за эксперимента?

— Да. После него часто такой взрывной эффект. Смесь гормонов не отпускает, в голове всплывают флешбэки, а эмоции шпарят на полную катушку и выходят из-под контроля. Хочется доказать своей женщине, что ты по-прежнему лучший.

— Ты лучший, — уверено заявляю. — И как долго это будет длиться?

— С тобой — без понятия. Похоже, что долго.

Мы тесно прижаты друг к другу. Молчим и расслабляемся после сумасшедшей гонки за удовольствием. В эту самую минуту я чувствую себя победительницей, потому что мне удалось вырваться вперёд со счётом три-два.

Наверное, супруги, которые планируют развестись, не могут выглядеть настолько довольными и счастливыми. Но нам удаётся. Этот брак был заключён не по огромной любви, не так как у остальных. Закончится он тоже особенно.

Ян нежно поглаживает мою спину, а я подставляю губы для поцелуев. Между нами давно не было такой страсти и химии. Чтобы взрывалось и искрило. Чтобы до сорванного голоса и хрипов. После аборта мы отдалились и наш секс автоматически превратился в тупую механику ради получения кратковременной разрядки. Без поцелуев, прелюдии и разговоров. Без поднятия важных тем. Удивительно, но теперь у нас с Яном появилась одна общая. Запретная и секретная. О которой никто не должен узнать. Кто бы мог подумать, что она будет о том, как мы занялись сексом втроём. О последствиях, эволюционных механизмах и ощущениях.

— И давно у тебя в голове созрел план, чтобы пригласить в нашу постель Титова? — интересуюсь у мужа.

Тень Вовы никак не исчезнет из моих мыслей. И из этой спальни.

— Не очень, — коротко отвечает Ян.

— Но ты предупредил его?

— Естественно. Он бы не коснулся тебя без моего разрешения.

— И как ты завёл разговор на эту тему? — снова и снова спрашиваю у мужа. — Прости, что столько вопросов — просто для меня это по-настоящему важно. Я понятия не имею как буду общаться с Вовой после того, что было. Как думаешь: кем он меня теперь считает?

— Всё будет как и раньше, Майя, — бросает Ян и, отлипнув от меня, садится на кровати. — Для Титова ты по-прежнему красивая привлекательная девушка. И чужая жена.

Он потирает ладонями лицо, затем начинает рассматривать моё обнажённое тело, словно… хочет ещё. Больше. Сильнее. До остановки дыхания и сердца.

— Мы взрослые люди, — поясняет дальше Каминский. — Володя не станет шутить над тобой, рассказывать общим знакомым и хвастать в социальных сетях. Он такой же друг, Майя. И не больше. Ничего не изменилось в ваших с ним отношениях.

— Кроме того, что он видел меня голой, насаживал на свой член и осыпал похвалой.

— Он щедр на комплименты, — соглашается Ян.

— Я заметила. Не то, что ты.

Каминский поднимается с постели, включает свет в ванной комнате. Я же глаз не могу отвести от его крепких ягодиц и рельефной спины на которой оставила красные заметные полосы.

— Ты был у меня первым и единственным, — тихим голосом обращаюсь к мужу и скидываю перед ним броню. — До вчерашней ночи.

Ян оборачивается, кивает. Я понимаю, что до сих пор безумно его люблю. Сказанные слова являются почти что признанием в чувствах.

— Знаю. Я тебя об этом не просил.

Каминский скрывается за дверью, а я украдкой вытираю проступившие слёзы. Настроение скачет от плохого к хорошему как пинг-понг. Это плачу не я, а та наивная восемнадцатилетняя девушка, которая слишком рано вышла замуж и была согласна на всё, лишь бы уехать от родителей, не тронуться умом и выжить. Кто же знал, что в браке меня буквально пропустит через мясорубку?

Ян сразу же дал понять, что не станет хранить мне верность. И пояснил, что не будет требовать от меня того же. Мы были честны в своих намерениях и желаниях. Такая себе современная семья, которая топит за свободу и равноправие.