Страница 9 из 15
Киваю зачем-то и от волнения облизываю губы. На что карамельные глаза Дана вспыхивают, и он делает шаг вперед. Между нами – считанные сантиметры.
Боже, неужели он хочет меня поцеловать?!
Глава 13
Олеся
Я замираю и забываю, как дышать. Как будто Дан меня загипнотизировал. Он наклоняется, не сводит с меня взгляда и…
Непоправимому не дает случиться мандаринка. Она с веселым смехом обнимает меня одной рукой за шею, второй продолжает удерживать Дана. Виснет на нас, как обезьянка, моя проказница. Дрыгает ножками и сползает на пол. Тут же, что-то бормоча, убегает в гостиную, забирается на диван и прыгает, как на батуте, счастливая донельзя.
– Аня, что ты творишь? Нельзя, солнышко, слезай.
– Да брось, – останавливает Дан, не сводя восхищенного взгляда с моей дочки. – Пусть прыгает на здоровье. Кто-то же должен проверить этот диван на прочность.
Я вспыхиваю до корней волос от этой двусмысленной фразы. А Дан, видимо, осознав свою оплошность, спешит пояснить:
– У меня такой возможности не было. Я чаще прихожу сюда ночевать. Работы много. Лишь бы не упала. Это главное. А так вся квартира в вашем распоряжении. Я – не Синяя Борода, запретных комнат у меня нет, – мужчина снова рассматривает меня с интересом и задумчиво тянет, возвращаясь к предыдущей теме разговора: – И все-таки интересная особенность организма. Впервые о такой слышу. И что, совсем- совсем ничего не можешь вспомнить?
Качаю головой, закусывая губы.
– И когда в последний раз такое было?
– Два года назад. А ты?
– Что я?
Краснею, но все же почему-то спрашиваю:
– А ты когда-нибудь напивался до такого состояния?
Дан чешет затылок и как-то грустно усмехается. Мрачнеет, отводит взгляд.
– Все мы когда-нибудь напивались до потери памяти. И я – не исключение. Я совсем не ангел, Лисенок.
– И часто такое бывает?
– Нет. В последний раз такое со мной случалось тоже примерно пару лет назад.
В сердце что-то екает, в голове яркой звездой вспыхивает мысль, но громкая трель мобильного Дана не дает за нее ухватиться, и она гаснет.
Мужчина достает его из кармана, хмурится, глядя на дисплей и спешит ответить:
– Я скоро буду. Задержался, возникли непредвиденные обстоятельства. Да, хорошо. Можешь пригласить пока Алексея Дмитриевича с отчетом, пусть ознакомится.
Дан сбрасывает звонок и опускает телефон в карман брюк. Снова возвращается взглядом ко мне.
– Извини, мы тебя задерживаем. У тебя, наверно, будут проблемы на работе…
– Проблемы, – перебивает и чеканит строго, – у меня будут, если вы, рыжики, заболеете. Поэтому ты иди в душ, раз тебе алкоголь нельзя, а я пригляжу за мандаринкой. Ей, кстати, молоко можно? Аллергии нет?
Я хлопаю глазами, потеряв дар речи. Я не ослышалась? Дан сейчас сам предложил посидеть с моей дочерью? Маленькой шкодной девочкой? Господи, такие мужчины, что, существуют?!
– Олеся, – Дан щелкает пальцами у меня перед глазами, – прием. У Анюты есть аллергия на молоко? Ей бы теплого попить, чтобы не простудиться.
– А, нет, нет. Она его очень любит. Ты лучше иди на работу, я с ней сама…
– Лисенок, – Дан мягко, но строго давит голосом. – В душ. Быстро. Греться. Чистое полотенце, новый халат и тапочки в шкафу в левом углу.
Дан замечает, что я продолжаю топтаться в нерешительности и уверенно припечатывает:
– Лесь, я справлюсь. Правда. Я не наврежу мандаринке. Верь мне.
Я оттаиваю. Киваю, ни капли не сомневаясь в мужчине. Потому что уже ему поверила, когда согласилась поехать в его дом.
Глава 14
Олеся
Я иду в ванную, раздеваюсь и прямо на пол сбрасываю одежду. Мимоходом бросаю взгляд на себя в зеркало и отшатываюсь. Хорошо, что я надела свитер с высоким горлом, и Дан ничего не заметил.
Урод Гоша оставил на мне свои отметины. Яркие синяки на бедрах и боках от его железной хватки. Засосы на шее и следы его пальцев, как будто он меня душил. Похоже, я была так напугана, что даже не чувствовала, с какой силой он меня сжимал в своих лапах.
Мерзость, от которой я старалась избавиться всю прошлую ночь, снова накатывает на меня, и я спешу зайти в душевую кабинку. Включаю воду погорячее, выдавливаю гель для душа побольше и тру, тру, тру, стараясь отмыться от той грязи, в которую меня с щедростью макнули за прошедшие сутки.
Выхожу из душа, когда кожа на подушечках пальцев сморщивается. Боже, за своими душевными переживаниями я совсем потеряла счет времени! А Дана ведь ждут на работе!
По-быстрому нахожу большой теплый мужской халат и тапочки. Заворачиваюсь в него, потуже завязываю пояс, прячу отметины на шее за распущенными волосами.
Выхожу из ванной и замираю на пороге гостиной, едва сдерживая слезы.
Лёня никогда не оставался с Анюткой. Ни разу не посидел с ней за эти полтора года даже дома. Измотанная готовкой, стиркой, уборкой, капризами ребенка, я с нетерпением ждала возвращения мужа с работы. Чтобы хотя бы по-человечески принять душ и хоть пятнадцать минут побыть наедине с самой собой.
Лёня никогда не отказывал, нет. Отпускал спокойно в ванную. Но уже через четыре, максимум, пять минут настойчиво долбился.
– Олеся, Аня в истерике бьется. Я не знаю, что с ней делать! Выходи!
Я порой даже голову не успевала намылить. Хорошо, если пот и усталость удавалось смыть. Я выскакивала едва ли не с голым задом, чтобы успокоить рыдающую дочь. А вся проблема заключалась в игрушке, до которой Анютка не могла дотянуться. Или в желании попить или поесть.
Когда я выходила, Лёня спокойно, не обращая внимания, что я не успела искупаться, ложился на диван и утыкался в телефон. Якобы по работе. Интересно, что смешного ему присылали сотрудники, что он гоготал на весь дом?..
Разумеется, ни о каком времени для себя и речи не шло. Все мои дела переносились на время, когда Анюта засыпала. Отсюда и хронический недосып и проблемы со здоровьем. А меня еще и упрекнуть могли, если я смела намекнуть мужу, что можно было бы постараться понять проблемы родного ребенка.
– Я не намерен еще и дома потакать чьим-то капризам! – был мне ответ. – Достаточно того, что мне в офисе мозги имеют. Дома я хочу отдыхать! Я устал, если ты не понимаешь!
Понимаю. Конечно же, понимаю. Это только я не имела права на усталость или недовольство. Потому что меня принимали за обслуживающий персонал. А ребенка – за надоедливого домашнего зверька, не более.
И насколько же отличается отношение совершенно незнакомого мужчины…
Дан сидит на полу посреди гостиной, не боясь помять свои явно дорогущие брюки. Анюта, похоже, заставила мужчину притащить сумку с ее игрушками, и сейчас весь пол завален машинками, куклами, конструктором. А еще он нашел ее вещи, и теперь моя дочь переодета в футболочку и лосины вместо кофты и плотных колгот.
– Мандаринка, смотри какая башня у меня получилась!
Анютка подпрыгивает на месте и хлопает в ладоши. Совершенно не смущаясь, подходит к Дану и забирается к нему на колени. Протягивает кубик и восхищенно заглядывает ему в глаза.
– Ня! – и активно жестикулирует, показывая, что на вершину нужно водрузить еще один кубик.
Дан исполняет желание принцессы и замечает меня в дверях.
– Уже? Быстро ты. Согрелась?
И от его непритворной заботы и искренности у меня в горле ком, который никак не получается сглотнуть. И глаза печет от слез, что мгновенно застилают глаза.
– Да. Спасибо тебе.
– Не за что совершенно. Мне было в радость посидеть с малышкой. Она у тебя славная.
Дан аккуратно ссаживает мандаринку на пол, подходит ко мне, становится вплотную. Сердце снова сбивается с ритма, как обычно это случается в присутствии этого невероятного мужчины.
– Я должен ехать, Лисен, – Дан снова завораживает меня своим низким голосом и карамельными глазами, которые блуждают по моему лицу и норовят спуститься ниже, в вырез халата. – Чувствуйте себя как дома. Ни в чем себе не отказывайте. Мой номер у тебя есть. Я буду на связи.