Случайно папа

Николь Келлер

Случайно папа

Глава 1

Олеся

– Спи, моя радость, усни, – распеваю вполголоса, укачивая дочку. Руки, кажется, длиной до колен и вот-вот отвалятся. Анютка так незаметно выросла! Казалось бы, только – только я принесла кулечек из роддома весом три килограмма, а уже скоро два года стукнет. Но доченька все равно предпочитает засыпать исключительно на маминых руках.

Продолжая бубнить любимую колыбельную Ани, с осторожностью сапера перекладываю малышку в кроватку, уже представляя, как спокойно попью кофе. И пообедаю заодно. Спокойно. В тишине. И двумя руками.

Ба-бах!

Это так разбиваются мои мечты о времени для себя. И так хлопает входная дверь. Так как время обеденное, и муж еще на работе, то единственный, кто может прийти в нашу квартиру вот так запросто, – это свекровь.

Аня вздрагивает, распахивает глаза, замирает на секунду и разражается громким и возмущенным плачем.

На секунду прикрываю веки, чтобы не разреветься в голос, и подхватываю дочку на руки. Она мгновенно повисает на мне, щедро заливая мое плечо слезами.

– Все, все, мое солнышко, ну, не плачь. Иначе мама тоже сейчас расплачется.

Но Анюта и не думает успокаиваться. Возмущенно ревет, что потревожили такой ее чуткий сон. Мысленно стону, меня потряхивает от эмоций и постоянного недосыпа. Заново укачиваю дочку. Сейчас она проспит сорок минут на моих руках, и у меня будет еще ровно сорок минут свободного времени. Интересно, на что их потратить: на готовку, поесть самой или помыть голову? Дилемма.

Придушила бы мать моего мужа, ей-богу! Она ведь прекрасно знает, как дорог мне сон дочери! Что это не только время, в которое я «ничего не делаю», как она считает, но единственный момент, когда я могу приготовить обед и ужин для семьи. Любовь Григорьевна прекрасно знает, как я не просто устаю, а выматываюсь с ребенком, но палец о палец не ударила, чтобы как-то помочь. Наоборот, делает все, чтобы вывести меня из себя.

Ба-бах!

Дверь спальни с треском распахивается, и на пороге оказывается…муж. Аня снова вздрагивает всем тельцем от испуга и буквально захлебывается криком.

– Что ты творишь?! – рявкаю на Лёню, укачивая и похлопывая Аню по спине. – Нельзя ли потише?! Знаешь же, что в это время у дочери дневной сон!

Но о чем это я.

Мой муж не любит собственную дочь. Более того, ему плевать на нее, и он никогда не скрывал этого.

Когда я забеременела, Лёня и слышать ничего не хотел. Категорично заявил – аборт и только.

– На вот, – всучил мне пять тысяч. – Я узнавал, тебе хватит, чтобы устранить проблему.

– Проблему?! Наш ребенок для тебя проблема?

– Мозги мне не делай, – кривится Лёня, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи. – Мне сейчас не до детей.

– Но он уже есть! – слезы катятся из глаз, задыхаюсь от безысходности.

– Я все сказал. Крикливое существо мне не нужно. Не до него.

Я рыдала три дня, постоянно прося у крошки внутри прощения за то, что нервничаю. Выплакав, казалось бы, все слезы, я все же беру себя в руки и решаю рожать во что бы то ни стало. Поэтому после пар записываюсь на прием к гинекологу.

– Да, вы действительно беременны. Беременность маточная, развивающаяся. Вы будете сохранять ребенка?

Я сажусь на кушетке, вытираю гель и одеваюсь, не спеша отвечать. Я, конечно, приняла решение, но есть несколько «но»: это жилье и деньги. Я сейчас учусь в университете и живу у Лёни. У меня нет постоянной работы и своего жилья. Мы не выживем на те подработки, которые периодически у меня бывают. Могу ли я так рисковать будущим малыша?

Доктор возвращается за свой стол и листает мою карту.

– Это ваша первая беременность? – смотрит на меня поверх очков.

– Да.

– Тогда я вам не рекомендую делать аборт, – снова вчитывается в результаты анализов. – Вы знали, что у вас отрицательный резус-фактор? Если прервать беременность, то потом проблем с ее вынашиванием не избежать. Подумайте над этим, Олеся.

А что тут думать? Шансов у меня никаких нет.

Мы несколько месяцев не разговариваем с Лёней. Совсем. Утром он встает, ест приготовленный мной завтрак, уходит на работу, возвращается, ест приготовленный мной ужин и ложится спать. Или зависает в телефоне, или смотрит кино. Что угодно, но не обращает на меня никакого внимания. Я – вещь. Прислуга. Мебель. Пыль под его ногами.

Так продолжается до первого скрининга.

– Врач предположила, что у нас будет девочка, – первая фраза, которую я произношу за столько времени. – Она почти уверена.

Вот только эта новость ни черта не радует мужа.

– Девчонка?! Что за бред! У меня не может быть девочки, в нашем роду одни пацаны рождаются! Признавайся, с кем нагуляла?!

Скандал выходит знатный. Настолько, что через несколько часов у меня начинает тянуть живот и начинается кровотечение. На неделю я ложусь на сохранение и твердо решаю уходить от Лёни. Ищу подработки на дому. Вырученных денег ничтожно мало, но я коплю как могу. На приданое для дочери и для того, чтобы снять какое-никакое жилье.

Но в какой-то момент поведение мужа меняется. Он становится как прежде: ласковым, милым и порой даже заботливым. Говорит, что погорячился, дураком был. Постарается исправиться. Что понял, как ошибался, и лучше меня никого нет.

Он и правда старался. Худо-бедно, но все же. С ребенком не помогал, по дому тем более. Но не унижал, не растаптывал раз за разом и на том спасибо. Я продолжала разрываться между ребенком и работой, откладывая копейку к копейке. На всякий случай.

Все было относительно хорошо. До сегодняшнего дня.

***

– Да мне плевать. Мне нужно поговорить с тобой.

– Что, прямо сейчас?! Ты видишь же, что у дочери истерика! Ей спать нужно!

Не понимаю, что сказала не так, но лицо Лёни ожесточается. Он не скрывает злость и ярость. И обращены они…на нашу девочку! Аня это чувствует и ревет сильнее. Она боится.

– Аня – не моя дочь. Говорила мне мать, что девчонка совсем на меня не похожа…

Грудь как будто каменной плитой придавливает – воздух спирает, голова мгновенно начинает кружиться. Что за чушь он несет?!

– Лёня, ты что, пьян?! – принюхиваюсь, но алкоголем от мужа не пахнет. – Что за бред ты несешь?!

– Думала, что сможешь скрыть от меня и навязать чужого ребенка?! – шипит муж, надвигаясь. Отступаю назад, сильнее прижимая малышку к себе. Обнимаю так крепко, чтобы защитить от всего на свете. Она уже даже почти не всхлипывает. Проваливается в сон от усталости. – Молодец, Олеся, долго же ты дурачила мне голову. Но нашлись добрые люди. Что ты на это скажешь?!

Муж тычет мне в лицо какой-то бумагой. На ней графики, таблица с цифрами, аббревиатуры. Много умных слов. Которые решительно не желают складываться в понятные предложения.

Но взгляд цепляется за выделенное жирным шрифтом.

«Предполагаемый отец исключается как биологический отец ребенка по причине…»

Перечитываю несколько раз, но все равно в голове не укладывается.

– Что это?

– Результат теста ДНК на отцовство. И он отрицательный. Ты, шалашовка мелкая, нагуляла где-то ребенка на стороне и все это время слезливо внушала мне, что я ее отец! – выплевывает Лёня. Его глаза горят бешенством, а ладони сжимаются и разжимаются в кулаки. Я поворачиваюсь к нему так, чтобы, если он решится поднять руку, удар не пришелся по Ане. К сожалению, уже были прецеденты…

– Что. Ты. Несешь?! – шиплю, покачивая дочь и вся трясясь от кошмара, в который оказалась втянута. – Ты прекрасно знаешь, что у меня никого, кроме тебя не было! Ты – мой первый и единственный!

– Хватит! Не собираюсь больше слушать это дерьмо! А я еще мучился, что приходится скрывать Лену…

Пока я пытаюсь сообразить, что значит последняя вскользь брошенная фраза, муж добивает меня:

– Лена завтра переезжает сюда.

Хлопаю глазами, открывая и закрывая рот. Шок. Неверие. Непринятие того, что оказалась втянута в дешевый театр абсурда. Боль просто раздирает душу на части. Лёня не был идеальным мужем и отцом, но так унизить и растоптать нас с малышкой ни за что…