Страница 53 из 89
Спустя полчаса я уже перебрала всю свою жизнь, начав с критического обзора фигуры, лица и характера. Потом с некоторым облегчением позволила себе погрузиться в постыдные мечты о Максе, не посчитавшись с бедной несчастной Каролиной. Я перевернула подушку и прижалась к холодной гладкой поверхности, говоря себе, что утром все должно стать на свои места. Как только мои мысли начали путаться, я почувствовала, что хочу в туалет. Я полежала еще минут десять, надеясь, что это ощущение уйдет, но, естественно, этого не произошло.
Вдоль длинной галереи горели тусклые светильники. Я увидела полковника Мордейкера, сидящего в кресле спиной ко мне. Двинулась в противоположном направлении, при каждом скрипе половицы ожидая, что незамедлительно отправлюсь в мир иной. В туалете меня ненадолго посетила мысль, что я примерзну к стульчаку и останусь тут до утра, пока не принесут электрообогреватель, чтобы меня спасти. Но через минуту я уже кралась обратно в спальню.
Мне оставалось пройти футов двадцать, когда я заметила чью-то фигуру впереди. На ней был длинный халат и нечто вроде старинного чепца, надвинутого низко на лоб. Вдруг что-то блеснуло на полу — мокрый след. Я тут вспомнила историю про бедную Леди Рва. И поэтому двинулась за ней, испытывая ужас при мысли, что она меня заметит.
Леди Рва — а я была почти убеждена, что это она, — устремилась вперед, словно желая побыстрее добраться до полковника. Я не решилась окликнуть его, боясь, что он начнет палить по двум мишеням сразу. Облегчение вдруг сменилось страхом, как только фигура миновала кресло, едва не задев руку полковника, а он даже не повернул головы.
Я со всех ног кинулась в спальню, захлопнула за собой дверь и трясущимися пальцами повернула ключ. Забравшись в постель, я кляла себя последними словами за трусость.
Минут через двадцать, когда мне удалось наконец успокоиться, я была уже не так убеждена, что в самом деле видела пришельца с того света.
За завтраком царило праздничное настроение. Стол был украшен ветвями лиственницы с шишками, орехами, шарами и сухими цветами. В меню тоже присутствовали некоторые особые блюда. В честь такого дня сэр Освальд вышел к завтраку и был необыкновенно сердечен со всеми, особенно с Корделией.
После завтрака, на котором присутствовали все, кроме Джонно и полковника, стали собираться группы для посещения церкви. Корделия и Аннабель тут же куда-то исчезли, и я заметила, что большинство мужчин и Джорджия также решили последовать их примеру.
Миссис Мордейкер, Мэгги и Фредди поместились с сэром Освальдом в «роллс-ройс», который Дингл подал к парадной двери. Я заверила Мэгги, что пройдусь пешком с миссис Уэйл и Дирком.
Утро было прекрасным. Снег сверкал на солнце. Покрытые снежными шапками тисы отбрасывали причудливые тени. С карниза старого каретного сарая свисали длинные сосульки.
Миссис Уэйл шла рядом со мной, сложив руки в перчатках на животе и подняв воротник. Между ее бровей и вдоль щек пролегли складки, глаза были устремлены на дорогу. Было очевидно, что зимние пейзажи не производят на нее никакого впечатления.
— В Лондоне никогда не бывает такого снега, — сказала я, когда шум водопада остался позади. Мне очень хотелось найти подход к этой женщине, которая игнорировала все мои попытки быть с ней дружелюбной. — Даже в парке он быстро покрывается следами.
— Очень неприятно, когда его тащат в дом на ботинках.
— Да, согласна, но он такой красивый! Снег на Рождество — я запомню это навсегда.
— Я часто думаю, что Господь создал мир таким прекрасным, чтобы ввести нас в искушение.
— Правда? А почему? По-моему, мы должны получать удовольствие от мира.
— Удовольствие — это пренебрежение нашими обязанностями перед Ним.
— Но так славно видеть это чудесное небо! — Я полной грудью вдыхала удивительный морозный воздух. Мне хотелось прыгать или петь, чтобы выразить свой восторг. — Посмотрите, как безупречен снег. Он заставляет все выглядеть таким — знаю, что это банальность, но все равно — чистым, невинным.
— Вам нужно быть осторожнее, мисс. Каждый год он вызывает у людей снежную слепоту. Даже местные жители, случается, плутают среди холмов, потому что кругом все белое.
Мое стремление быть доброй и внимательной к миссис Уэйл угасло, хотя я понимала, что трудно быть веселой, когда приходится трудиться дни напролет, в то время как другие предаются безделью.
— Вы всегда жили в Хай Пик?
— Я родилась здесь, мисс.
— Как здорово — провести детство в таком прекрасном тихом месте.
— Не могу сказать, что мне было так уж весело. Меня вырастила старшая сестра. Она была суровой женщиной и несдержанной на язык. Наша мать умерла от рака, когда мне было четыре. Осталось шестеро детей. Снег означал для нас, что корнеплоды замерзнут в земле, а дрова будет трудно найти. Мы спали валетом, вчетвером в одной кровати, это помогало согреться. — Плохо скрытая горечь слышалась в голосе миссис Уэйл. — Наш отец был шахтером. Он умер от чахотки через пять лет после матери. Я работала с пятнадцати лет, пока в двадцать не вышла замуж за садовника.
— Вы любите сады?
Она впервые подняла на меня глаза:
— Я ненавижу их.
— О!..
— Сад напоминает мне о нем. Он бил меня. Иногда я оказывалась в больнице. А потом он попытался задушить меня бечевкой. У меня остался шрам. — Она опустила воротник пальто, и я увидела белую полосу, пересекающую ее горло.
— О, как ужасно! — Я уже и думать забыла о синеве неба и чистоте снега.
— Я не могла больше этого выносить. И убежала. Нашла комнату и работу в Шеффилде.
Я была удивлена неожиданной откровенностью миссис Уэйл.
— Должно быть, вам тяжело пришлось.
— Сначала я работала на швейной фабрике. Была хорошей швеей. Но фабрика разорилась. И я поступила на работу в театр костюмершей.
— Да? Как интересно! Мой отец — актер. По крайней мере… — Я замолчала, справившись от нахлынувших воспоминаний.
— Мне известно о вашем отце, мисс. Я сразу вспомнила имя, когда леди Пай упомянула его, и узнала вас по фотографиям в газетах. Мне очень жаль. В тюрьме тяжело. Это может сломить дух.
Меня несколько поразило — что могло заставить эту женщину читать «Дейли Баннер», которую полковник Мордейкер называл «непристойным листком». Хотя, возможно, в нее были завернуты свиные отбивные или что-нибудь вроде того.
— Мне понравилось в театре, — продолжала миссис Уэйл. — Первое время я была счастлива. Мы ездили по стране, и я немного повидала жизнь. У меня был возлюбленный.
— Как это приятно!
— Да, это было очень приятно. — В ее словах не слышалось иронии. — Но мой муж прослышал об этом и разыскал меня. Они подрались. Я испугалась, что он убьет единственного человека, которого я любила. Тогда я взяла ножницы и ударила его.
Я была в таком шоке, что не могла вымолвить ни слова. Миссис Уэйл шагала рядом со мной, опустив голову, на ее лице ничего не отражалось.
— Вы?.. Он?.. — удивленно произнесла я.
— Он умер. Меня посадили на десять лет. — Солнце скрылось за облаком, и снег уже не сверкал. — Я получила по заслугам.
— Любой поступил бы так на вашем месте. Мне кажется, приговор был слишком суров.
— У них было только мое свидетельство о том, как все произошло. Мой любовник сбежал за границу и не мог быть вызван на допрос. У него были неприятности с полицией в прошлом.
— Как это подло!
Миссис Уэйл пожала плечами, продолжая глядеть в землю:
— Человек слаб. Никому не стоит доверять.
— Неужели все таковы? Просто вам не повезло.
— Я не верю в удачу, мисс.
— Как это печально! — Весь мой оптимизм улетучился, когда я услышала рассказ этой женщины.
Я подумала, что надо бы поговорить о чем-нибудь более приятном.
— Там, должно быть, деревня? Сверху выглядит очень мило — эти заснеженные крыши вокруг церкви…
— Годы, проведенные в тюрьме, сломили меня, — продолжала миссис Уэйл, будто не слыша моих слов.