Некоторые проблемы экспансии

Глава 7

Ковчег. Лорен Фауст

Наконец-то я могу с уверенностью сказать, что вторая группа готова к расконсервации аватаров. И даже если многое было сделано заранее, ещё до отправки этой группы на Ковчег, только сегодня всё равно всё будет гораздо сложнее, чем с первой группой. Мы с Крисом условились, что будем, как и прежде выпускать поняшек попарно, но в этот раз мы будем заняты оба. Причём так, что пришлось попросить о помощи. Именно поэтому рядом с нами стоят Бони и Мира. Они, как это говориться, на подхвате — готовы подстраховать того, у кого возникнут проблемы. А проблемы я предвижу заранее — это видно по приборам, которые мониторят состояние детей. Нет, всё же буду называть их операторами или пилотами — тогда не так больно, когда думаешь о них. Ни у одного из пилотов нет идеального статуса состояния. У всех как минимум три или больше красных сигналов в отчёте состояния организма. Как мы будем с ними работать — я даже не представляю. Слишком долго они провели времени без квалифицированной помощи, слишком сильно повлияла на них эта странная болезнь, слишком сильно это отразилось и на их психике. Можно сказать, что никто из этих пилотов даже близко не подошёл к состоянию пилотов первой партии. А те тоже, знаете ли, далеки от идеального состояния. А иначе зачем бы нам держать их в капсулах под полным медицинским контролем?

Всё, хватит думать о посторонних вещах! Сосредоточься! Первой парой идут самые трудные наши пациенты. Мы с Крисом решили начать с них, потому что оба были не уверены, что у нас хватит сил, чтобы спасти их в самом конце. Так что лучше трудные случаи брать в самом начале — так, хотя бы, мы будем решать проблемы от сложной к простому, что гораздо легче. Правда состояние первых двух пилотов такое, что у меня сами собой опускаются руки — в глазах рядит от красных сигналов в отчёте о состоянии пациента. Если бы мы не отключили динамики капсул, то сейчас бы тут стоял сплошной рёв сирен и тревожных зуммеров, экстренно вызывающих медиков, чтобы спасти умирающих пациентов. Ничего! Ничего, мои милые! Если всё пойдёт так, как я задумала, то всё у вас будет хорошо. Только вы, пожалуйста, продержитесь ещё немного!

Всё, некогда отвлекаться! Сейчас передо мной вывалилась из капсулы тёмная кобылка с розовой гривой и такими же розовыми глазами. Только глаза сейчас хоть и открыты, но я не вижу в них жизни. На мониторе состояния аватара вообще многие сигналы ушли в красную зону, какой-либо активности не обнаружено, а в ушах стоит противный писк сигнализирующий об асистолии. И точно — поняшка не бьётся в судорогах, не пытается прокашляться, чтобы избавиться от амниотической жидкости, даже не шевелит глазами. Ей просто наплевать на всё! Пилот погружён в себя на столько, что не чувствует свой аватар, а вот сам аватар, хоть и полностью здоров, но так сильно связан с пилотом, что эта связь полностью блокировала даже безусловные рефлексы пони. Потому и валяется поняшка сейчас безжизненной тушкой, а не борется за свою жизнь, как того велят ей инстинкты, так что придётся всё делать мне. Не медля ни секунды, подхватываю поняшку на руки и кладу её животом на своё колено. Несколько энергичных нажатий и изо рта кобылки потекла жидкость. Вот — это уже хорошо! Борись, малышка, ты можешь! Очищаю рот и нос кобылки от остатков жидкости и вдуваю ей в лёгкие воздух. Теперь уложить маленькое тельце на стол и дать разряд! Под воздействием дефибриллятора тельце аватара дёргается, поняшка открывает рот и судорожно пытается вдохнуть. Похоже, это ей так и не удаётся — снова мешает связь с пилотом. Однако мои пальцы чутко улавливают начавшее биение её сердца, смолкает противный писк монитора, но вот дыхания как не было, так и нет. Это очень плохо! Начинаю делать искусственное дыхание, прервавшись буквально на миг, чтобы приказать помощнице:

— Бони, к компу, быстро! Дай команду ввести в систему капсулы препарат С12!

Смотреть, выполнила она приказ или нет, у меня просто нет времени. Я буквально вдыхаю жизнь в маленькое, мокрое тельце, поддерживая его до того момента, когда этим займутся сама поняшка и её оператор. Через пару секунд капсула пилота верещит зуммером тревоги, а зелёный огонёк сменяется тревожным оранжевым светом, и это сейчас очень хорошо! Значит Бонита выполнила мой приказ. Смесь адреналина со стимуляторами — это то, что как следует встряхнёт пилота в этой жестяной банке, заставит его выйти из своего внутреннего, уютненького мирка. И точно, поняшка в моих руках издаёт хриплый вздох и полностью открывает глаза. Теперь в её розовых глазах я вижу жизнь. Неожиданно её раскраска напомнила мне одну субкультуру из древней истории Земли. Не помню как они назывались, но эти чудики носили одежду чёрного с розовым цветов и грезили о смерти. Мда... как-то не вовремя сейчас такие воспоминания. Тем более, что именно эта кобылка вполне могла сейчас умереть. Не повезло ей — очень уж инертный пилот попался, впрочем, её тоже можно понять. Надеюсь, что сейчас всё изменится, и всё теперь с этой парочкой будет нормально. Я прекрасно помню эту девочку и мне очень не хочется, чтобы она умерла.

— Привет! — говорю я кобылке, осознав, что она уже довольно долго смотрит на меня. — Помнишь как тебя зовут?

Та медленно переводит взгляд с меня на Криса, который в это время пытается реанимировать другого аватара. После чего взгляд розовых глаз так же неторопливо снова переходит на меня:

— Я не мечтаю о смерти, — слышу я очень тихий, но очень приятный голос, губы её не шевелятся, и это несколько выбивает из колеи.

После чего её взгляд снова переходит на другую пони, с которой возится Крис, и я снова слышу голос моей пациентки, но она так растягивает слова, словно это не она говорит, а кто-то проигрывает запись, слегка замедлив темп воспроизведения:

— Она заблудилась во тьме. Ей страшно и хочется увидеть свет. Мечтает увидеть небо. Мечтает летать.

— Так скажи ей, что если она откроет глаза, то увидит свет, а если захочет жить, то вскоре увидит и небо! — рычу я.

— Я передам, — снова перевод взгляда розовых глаз на меня. — Я тебя помню — ты Лорен. Я — Стелла. Меня так звала мама. Ты знаешь её — она зелёная, а ты — белая!

В конце этой сумбурной речи голос кобылки окреп, стал внятнее и быстрее. А я поняла, что она в порядке. Её мама действительно часто приходила навестить её в больнице в ярком, зелёном платье, а я тогда, конечно же, была в белом халате врача. Значит Стелла помнит те времена, когда она была в госпитале.

— Я передала Кайле про свет... и небо, — продолжила Стелла. — Она хочет увидеть. У неё никогда не было глаз и ей... интересно.

Тут в руках Криса закашлялась и забилась в судорогах и его пациентка. Серая шкурка, белоснежные грива и хвост. И очень красивые, золотистого цвета глаза, в которых легко читался восторг от увиденного ею мира.

— Я вижу свет! — выдохнула она.

Стоящая рядом с Крисом Мира неожиданно закрыла лицо ладонями и отвернулась, плечи био-инженера дернулись несколько раз, словно она плакала. Но через пару секунд она снова оборачивается и поражённо глядит на меня залитыми слезами карими глазами:

— Я слышу голос в своей голове! — Мира поворачивается к аватару Кайлы, а та тихонько смеётся мелодичным смехом, похожим на звон серебряного колокольчика.

Её смех слышен не ушами — он звучит и в моей голове тоже. Как и голос Стеллы до этого.

— Да, Мира — это один из талантов этих детей — поясняю я. — Природа, покалечив их, взамен дала им другие таланты. Они действительно особенные.