Страница 80 из 92
И, аккуратно ступая по расчищенной от снега тропинке, пошла к дубу. Ежилась, куталась в широкий шарф. Тепло школы манило, но голова всё гудела, шепот не замолкал. Может быть там, у самого льда станет легче? Нет, шепот не ушел. Маринка пробовала применить совет Лидии Петровны, сконцентрироваться на стишке:
— Мороз и солнце день чудесный, — бормотала она себе под нос.
Но мысли не концентрировались на стихах. Ведь вечером она выберется в город на волшебные колядки, а завтра вообще пойдет в гости на праздничный ужин. У нее еще есть время до конца года, чтобы подружиться с магией. Но сейчас Маринка была счастлива, что в ее жизни появились настоящие друзья.
В этот день шепот не баюкал, а только мешал сну. Стишки не помогали. Сначала Маринка долго ворочалась, просыпалась каждые полчаса. И только перед самым подъемом заснула крепким сном. А кое-как открыв глаза, поняла, что безумно опаздывает. Разбитая, не выспавшаяся, с гулом в голове от беснующейся Бездны, прошла мимо манящей банки кофе, натянула пальто, ботинки и поспешила на улицу.
Взяла у Клавдии Михайловны печатку, по которой ее смогут найти в случае чего, расписалась в журнале об отъезде и выскочила на улицу. Застегивалась на бегу.
Три мальчишеских силуэта в свете фонаря переминались с ноги на ногу на тропинке между двумя гимназиями, переговаривались:
—…на двадцать минут уже опаздывает! — до нее долетел недовольный возглас.
Ну почему с этим невыносимо-талантливым зазнайкой-Глефовым?
— Привет! — помахала им Маринка и натянула шапку. — Долго ждете? Простите, пожалуйста. Проспала.
И по уже сложившейся традиции пожала руку Сереже и Алексу.
— Жорик — Марина, Марина — Жорик, — представил их друг другу Сережа, в ожидании глядя на них по очереди.
Глефов руки из кармана не достал, коротко кивнул только:
— Мы виделись.
— У Эмманила, — добавила Маринка с вежливой улыбкой. Ну говорят же, «друг моего друга мой друг», если уж она собралась в светлую гимназию, то и с этим Глефовым нужно постараться наладить контакт.
— Вот, я же говорил, у вас найдется общее! — довольно улыбнулся Алекс Жорику.
— Поехали уже, — буркнул он. — Холодно.
— Ну так обогревающего заклинания прибавь, — пожал плечами Алекс. И вчетвером пошли к остановке. Маринка слева, Жорик справа, Алекс с Сережей посередине.
Маринка обернулась на псарню, поджала губы.
— Не успела Азу погулять? — понимающе спросил Сережа.
— Угу… Но Петер за ней присмотрит.
— М-м-м, — саркастично протянул Жорик. — Так любишь животных, что собаку на упыря, значит, оставляешь?
— Жорик! — тихонько рыкнул на него Сережа.
Алекс удивленно покосился на Жорика, засунув руки в карманы черного пальто, спросил Маринку:
— А чего из мира неведичей
Родителей — мгновенно всплыло в голове. Но кто ж в таком признается? Тем более с такими родителями.
— Чипсов и газировки, наверное, — равнодушно сказала она. — Но я особо не скучаю.
— А по чему ты скучаешь, Жорик? — спросил Алекс. Маринка пораженно покосилась на Глефова. Не может быть, чтобы этот маг тоже был из неведичей!
— По дому. У нас был большой дом в деревне сразу у леса. По реке и небу — оно там совсем другое было. Безграничное. Ну уж точно не по еде.
— Жорик вырос в нашей деревне, — постарался объяснить Сережа примирительным тоном, — но рядом с поселением неведичей. И учился в их школе.
— В плохой школе, — уточнил Жорик. — У нас физрук английский преподавал.
Тут Маринка могла бы ему рассказать про своего обэжешника, взявшего ставку учителя физики, но разговаривать с этим Глефовым не было никакого желания. Еще и голова гудела. Вроде бы уже до остановки дошли, а Бездна всё не утихала и будто тянула ее к себе. В город стоило уехать хотя бы для того, чтобы не возникло соблазна бежать к Бездне и колупать люк, как на Дмитриевской Субботе.
Всю дорогу Алекс и Сережа очень старались подсказать Маринке и Глефову какие-то штуки, которые могли бы их объединить. Но Глефов со скрещенными на груди руками всё больше язвил, а Маринка всё чаще поджимала губы, чтобы не ответить ему в том же тоне.
Она, как обычно, хотела подстроиться под нового собеседника, создать под него подобное ему отражение, безопасное для себя. Но какое оно должно быть для этого Глефова — не понимала.
Вот со всеми кругом ясно. С Викой — болтай о школьных делах и не смей выходить из низшего положения. С Ромой — будь высокомерно-надменной, ровней ему. С Сережей — собранной, сосредоточенной на учебе и пытайся шутить. С Данилом — логичной, последовательной и любить Настю. И только с Алексом просто можно было смеяться и ни о чем не думать.
И она не то чтобы притворялась с ними всеми. Только доставала какие-то нужные кусочки себя и складывала для каждого свою мозаику, как калейдоскоп.
А с этим Глефовым как быть? Мозаика рассыпалась, разваливалась невнятной кучкой. Она же видела, что Алексу и Сереже важно, чтобы Маринка с Глефовым подружились. Но никак не могла понять, какой нужно быть, чтобы этот неприятный, какой-то очень чужой и непонятный Глефов прекратил смотреть на нее исподлобья.
В общем, не клеилось, и под конец поездки в вагоне повисло напряжение.
Уже можно было подумать, что праздник испорчен, но всё изменилось, как только трамвай заехал в старый город. Все четверо с уставились в окно и заулыбались.
Маринка шла по утоптанному снегу и глазела по сторонам. Из нее не вырывалось столько удивленных вздохов даже при первом знакомстве с городом: сейчас здесь было столько удивительного и не похожего на привычные новогодние гуляния в родных Челнах. Друзья — Алекс, Серега, ну и этот их Глефов шли рядом и, похоже, радовались празднику не меньше Маринки.
В Китеже в сочельник выключали всё городское освещение. Ни один кристалл фонаря сегодня не был включен. Но город ярко пылал — повсюду горел живой огонь. Он парил в прозрачных сферах над улицами, выглядывал с подоконников всех окон, и чем дальше в Белый город она с друзьями пробирались, тем больше вокруг становилась света и тепла, и тем шире улыбалась Маринка и время от времени забывала дышать.