Страница 27 из 90
Нынешнюю мафию иногда называют «новой». Действительно, за несколько веков своего существования она претерпела значительную трансформацию, превратившись из средства борьбы против поработителей в орудие порабощения. В эпоху феодализма она стала наемным убийцей у крупных латифундистов, на заре капитализма предложила свои услуги владельцам заводов и фабрик для борьбы с забастовщиками, в настоящее время создала свое государство в государстве. Не в отдельных сенсационных похищениях или жестоких убийствах проявляется в Италии новая мафия, а в конкретных взаимоотношениях с политической властью. Руководители мафии самым непосредственным образом связаны с представителями правящих кругов. Отношения эти обычно развиваются на экономической основе, но в случае надобности они приобретают и политическую окраску. В течение нескольких столетий мафия была признанной властью на Сицилии. Сегодня она — невидимая власть во всем западном мире.
Сицилийский писатель Джузеппе Фава утверждал: «Основная причина существования мафии — в беспросветной нищете, в нищете, что собирает воедино неграмотность и болезни, суеверие и ханжество, отсталость и насилие… Корни мафии — нищета, но ее катализатор — погоня за богатством. У мафии горы денег, но ей этого мало, ей надо еще и еще. Даже когда кажется, что мафия ведет политическую борьбу, скажем за голоса избирателей, она на самом деле борется за деньги: за подряды, которые депутат от мафии сможет гарантировать; за рекомендации, которые он способен дать; за секретную информацию, лицензии на строительство, государственные заказы. Настоящие мафиози — избранная раса, защищенная сотнями друзей, тысячами алиби, покровительством сильных мира сего, кучей денег, на которые можно купить все, начиная с «понимания» государственного чиновника и кончая беспрекословным подчинением наемного убийцы».
Можно соглашаться или не соглашаться со страстным монологом сицилийского писателя. Нищета? Да, это одна из причин жизнестойкости мафии на Сицилии. Алчная погоня за золотым тельцом? Да, деньги — бог этой организации. За них убивают не только посторонних синьоров, но и самих членов мафии, тех, кто пошел против боссов, где-то сболтнул лишнее или хапнул больше, чем положено по чину. Все это, безусловно, правильно, но… Мафия не только «зарабатывает» деньги, но и «работает» на те круги, которые дают возможность заниматься ей подпольным бизнесом. Она все более активизирует, расширяет сферу своей деятельности. Она создает крупные промышленные корпорации, проникает в государственные организации, политические партии. И все это направлено на дестабилизацию положения в стране, потому что именно она — дестабилизация — является самой благоприятной средой для мафиозных дел любого масштаба.
А каков он сам, синьор мафиози? Что из себя представляет тот человек, к которому относятся с почтительным страхом? Ни один итальянский криминалист, социолог или полицейский не сможет дать исчерпывающего определения. Попытки западных кинематографистов, даже самых талантливых, вывести обобщенный тип бандита в виде этакого зловещего сицилийца с усами, в кепке с длинным козырьком и с крупнокалиберной двустволкой за плечами — далеки от действительности.
Мафиози многолик. Деклассированный бродяга и наследный князь, неграмотный землепашец и модный адвокат, пастух и рафинированный аристократ, профессиональный убийца и министр. Они будут стоять на разных ступенях иерархической лестницы мафии и выполнять разные ее поручения. Но все они — мафиози. Иногда на один день, иногда на всю жизнь.
Да, можно смело утверждать, что прежняя мафия уже умерла. Она перестала быть не только сицилийским, но и итальянским феноменом. Она перешагнула границы государств, горы, моря и океаны, обосновалась в Соединенных Штатах под именем «Коза ностра», обрела специфические формы и в Японии, и во Франции, и в Турции, и, наконец, в бывшем Советском Союзе.
И все же повсеместно эту могущественную преступную организацию по привычке называют мафией. Случайность или закономерность? Вполне вероятно, что можно уже говорить о некоем международном картеле по подпольному бизнесу. Во всяком случае, в таких областях, как торговля наркотиками, отмывание незаконно нажитых капиталов, игорные дома, тайные операции с драгоценными камнями, золотом и недвижимостью…
Впрочем, не объять необъятного. Моя задача скромнее, тем более что она ограничена рамками очередной главы моего повествования. И потом, я всегда предпочитал рассказывать лишь о том, что видел своими глазами, слышал собственными ушами и трогал опять же своими руками. Посему речь пойдет об итальянской мафии, самой древней, самой, на мой взгляд, организованной преступной группировке. Древнеримская поговорка утверждает, что для того, чтобы узнать вкус моря, достаточно попробовать каплю его воды.
Итак, итальянская мафия. О том, как я столкнулся с ней дважды, вы уже знаете. А вот проникнуть в нее, вернее, познакомиться с одним из боссов помог мне, увы, уже покойный друг Феличе Киланти, талантливый писатель и журналист, с которым я познакомился на одном из приемов в нашем посольстве. Нет, он не стал агентом. В этом просто не было необходимости. Существует такое понятие в разведке — доверительная связь. Мы во всем доверяли друг другу. И если Феличе узнавал, что через три дня в Италии разразится правительственный кризис, об этом тут же узнавал и я. Киланти очень любил мой корпункт. И потому, что был одинок и относился ко мне как к «младшему брату», и потому, что в холодильнике всегда стояла бутылка «Столичной», которую старый журналист предпочитал почему-то всем остальным алкогольным шедеврам. А если к тому же оставалась баночка черной икры, то радости не было предела. Но в тот памятный вечер Феличе был чем-то озабочен.
— В чем дело, дружище? Почему ты такой встревоженный?
— Да странно все это…
— Что — это?
— Понимаешь, сижу вчера один в своей холостяцкой квартире, не то чтобы очень трезвый, но и не пьяный. Ведь у меня дверь никогда не запирается, а тут, как назло, ни одной живой души. И вдруг звонок. Радостно ору: «Входи, дорогой друг, у меня не заперто». Заходят трое синьоров, вроде бы сицилийцы. Один довольно стар и весьма элегантен, двое — молодые, с усами, смахивают на гангстеров. Приглашаю садиться. Двое молодцов остаются стоять, старичок устраивается в кресле. «Никкола Джентиле, — представляется он, — кровный брат Аль Капоне. Я сейчас на пенсии и собираюсь написать книгу о мафии, серьезную, честную книгу о нашем «почтенном обществе» и ее достойных людях, которых нынешние щелкоперы представляют чуть ли не карманными воришками». — «Пишите, — говорю я как можно вежливее, — кто же вам мешает…» — «Мне никто не может помешать, — сделав многозначительную паузу, отвечает гость. — Но писать книгу будете вы, а я — рассказывать. Вы получите весь гонорар за книгу и еще двойной от меня лично. Почему я выбрал именно вас? Отвечаю: мы читали ваши публикации о мафии. Они легковесны, но у вас хороший стиль. Решайтесь. Я зайду за ответом через три дня в это же время». — «А если я откажусь?» — спрашиваю, мгновенно отрезвев. «Не советую», — тихо говорит старичок, и все трое уходят.
— Ну и что же ты решил?
— Что? Думаю пока.
— Если надумаешь, то возьми меня с собой на первое интервью, а?
— Хорошо, Леонида, если удастся, то возьму и тебя, обязательно возьму.
Я с огромным нетерпением ожидал дальнейшего развития событий. И вот примерно через две недели ранним утром в корпункте раздался телефонный звонок.
— Чао, Леонида, — прохрипел в трубку Феличе, — старик ждет нас на своей вилле под Палермо. Билеты на самолет у меня. Вылетаем завтра утром.
Я не буду описывать, как мы летели, как нас встретили на аэродроме, как принимали на вилле, какая была морская охота на зубатку и какой вкус был у «дзуппа ди пеше» — вкуснейшего рыбного супа. Когда дошло до дела, я спросил у коммендаторе (так называют очень богатых и уважаемых людей на Сицилии) Джентиле.
— Коммендаторе, я смогу опубликовать мое с вами интервью?