Мираж

Если же человек упорствовал, Каммингс сам зверел, срывался, кричал: «Сделайте ему «кондиционер», черт побери!» И смотрел на себя со стороны: неужели это он, Ричард, интеллигент, цвет американской нации, заботливый отец? Мясник. Дерьмо. Может, это кошмарный сон?

Ночью его преследовали крики и стоны замученных. Но, когда он утром открывал глаза, кошмар не исчезал: у ворот его поджидал джип с сотрудниками САВАК. «Какой-то заколдованный круг», — бормотал он, поспешно одеваясь. Именно в Иране седина опалила его волосы.

Редкие поездки в прикаспийский городишко Бешахр или в приграничный с Туркменистаном Кучан, где находились филиалы «Подразделения-5», вносили хоть какое-то разнообразие. Возле Кучана, в местечке Кабкан, на горе Ала-Акбар, стояли антенны радиоэлектронной разведки ЕТЮ-3, прощупывающие территорию Средней Азии. В Бешахре — такой же пункт ЕТЮ-2, замаскированный под «метеорологическое училище». «Метеорологи» шарили по всему Закавказью. Полученные сообщения доставлялись в Тегеран для обработки и анализа. Связь с Лэнгли и АНБ — через систему спутников. Хотя по джентльменскому соглашению это и не полагалось, пункт в Бешахре регулярно прослушивал телефонные разговоры, ведущиеся из шахского дворца, а также переговоры САВАК по всей стране. «Большой брат» должен все знать…

«Хозяйство» Каммингса находилось по дороге из Бешахра в Шахи. Здесь, на берегу Каспия, была построена тщательно замаскированная база для нескольких подводных лодок-малюток, доставленных сюда из южных портов Ирана. К базе подходила узкоколейка, имелись собственный аэродром и электростанция. Подводные лодки использовались для переброски агентов в Закавказье или Туркменистан и для их возвращения. Это была чистая работа, и Ричард все чаще находил предлоги, чтобы выехать на периферию.

В июле он вдруг засобирался в Бешахр. Так начался конец его иранских кошмаров. В аэропорту в ожидании самолета он направился к стойке. Взял бутылочку кока-колы и прямо из горлышка начал пить. Вдруг он почувствовал (или ему показалось), как чья-то рука залезла к нему в задний карман брюк в поисках бумажника. В отражении стекол Каммингс увидел молодого иранца, с деланно-безразличным видом смотрящего куда-то в сторону. Ричард незаметным движением перехватил кисть воришки и стал подчеркнуто медленно цедить «колу». Иранец пытался вырваться, сначала незаметно для окружающих, потом все явственнее, но Каммингс только сильнее сжимал свои пальцы. Ярость закипела в нем. Монотонная жизнь, полгода ночных кошмаров — все вдруг сфокусировалось именно в этом иранце. Так они платят ему за все пережитое здесь! И тем медленнее он цедил напиток.

Иранец начал всхлипывать, потом тихо молить:

— Моя рука, сэр. Моя рука…

Снующие по аэропорту пассажиры не замечали драматизма ситуации. Ричард допил напиток, поставил бутылку на стойку.

— Твоя рука, говоришь? — процедил он сквозь зубы, не поворачивая головы. Резким, натренированным движением Каммингс потянул иранца на себя, взял кисть на излом я ударом колена с хрустом переломил, как камышовую трость, тонкую руку юноши. Молча зашагал прочь и только у выхода заметил черное пятно крови на брюках.

Через полчаса он стоял у трапа самолета, когда вдруг всей спиной ощутил холодок неведомой и неотвратимой опасности. Обернулся. Мгновенно оценил ситуацию. Два открытых джипа, стремительно въезжающих через боковые ворота на рулежную полосу… Молодчики… Человек десять… Автоматы наперевес. Это за ним. Неужели так быстро сработали? Жандармерия или САВАК? На мгновение ему показалось, что все вокруг замерло, остановилось, как в немой сцене: джипы, и галдящие пассажиры, и снующий вокруг самолета технический персонал. Животный страх сковал даже слух.

И когда он услышал вой сирены и увидел влетевший вслед за джипами знакомый голубой «датсун» резидента Артура Каллахана, Ричард не знал, наяву ли это или ему чудится. Пронзительно воя, «датсун» обогнал молодчиков из САВАК и заскрипел тормозами у трапа.

— Быстро в машину! — Каллахан явно нервничал.

Они сорвались с места и отъехали к ангарам. Джипы преследовали их, но почтительно остановились метрах в двадцати, демонстрируя свое зловещее присутствие.

— Влип ты, дружище! — начал Каллахан. — И нас поставил в неловкое положение. Что произошло?

Каммингс быстро пересказал ему свою историю.

— Тебе показалось. Нервы. Ты знаешь, кому переломал кости? — Артур помедлил и тяжело вздохнул. — Иранец оказался близким родственником заместителя шефа САВАК генерала Парвиза. Генерал в бешенстве. Сказал, что, если мы не уберем тебя из страны, он и ломаного цента не даст за твою жизнь. Грозится доложить обо всем шаху, а Пехлеви покровительствует юноше. Представляешь?..

— Эвелин… Дети…

— Рингленд поехал за ними. Полетите военным самолетом. Вещи упакуем и перешлем позже. Надо выбираться тебе. А мы здесь как-нибудь все утрясем. Хелмс поехал к Парвизу. Счет за лечение пострадавшего… — Артур помедлил, подбирая слова, — мы тебе перешлем. Оплатишь. А вот и Питер. Из машины не выходи. Я не знаю, какие у этих из джипа инструкции насчет тебя…

Сидя в самолете, Ричард смотрел из иллюминатора на окружающий мир, который еще два часа назад был его повседневной жизнью. Джипы торчали здесь же. Его лицо буравили ненавидящие черные глаза и дула автоматов. Как медленно тянется время! Скорей бы взлет! И только когда самолет взмыл вверх, он перевел дыхание. Все мрачное и тяжелое осталось позади.

— К черту, всех к черту, — бормотал он.

Нет, не любил Каммингс вспоминать об этом периоде даже в кругу близких друзей. И чего это он сегодня вдруг разворошил былое? Ах да, медленно тянется время. 17.20. Сейчас, наверное, Ирми нежится в ванной или торчит в салоне красоты, чтобы сразить его дивной прической.

Он достал папку с последними сообщениями внутренних информаторов и углубился в чтение. Внутренних агентов сотрудники Каммингса принимали в старом здании на Арабеллаштрассе, где на втором этаже, непосредственно под Школой экономики, были оборудованы девять комнат со звуконепроницаемыми стенами и дверьми. С высокопоставленными информаторами сам Ричард встречался в отеле «Хилтон».

Итак, информаторы сигнализировали:

«Среди сотрудников радиостанции царит нервозная обстановка, вызванная нехваткой финансовых средств и распространившимися слухами о предстоящих увольнениях и переводе в США лиц, имеющих американское гражданство. Дело дошло до угроз объявить забастовку. На территории РС появились листовки. В течение дня их трижды снимали, но опять кто-то вывешивал…»

Серьезный сигнал, надо будет дотошно разобраться, отметил Ричард.

«Обращаю внимание мистера Каммингса, — писал каллиграфическим почерком один из «нафталинников», — на последний доклад Главного счетного управления США, подготовленный для слушания в конгрессе. В нем строго отмечено, что в адрес радиостанции в течение года было направлено 335 докладных записок (почти по штуке ежедневно), в которых обращалось внимание на наличие в передачах ложной информации, провокационных заявлений, призывов к дезертирству и просто клеветы и скандальных слухов. Положение дел до сих пор не исправлено.

Хаймен Буш берет взятки с каждой операции по приобретению имущества для РСЕ—РС. Сотрудники в кулуарах говорят, что Буш получает «приварок» даже от арендатора столовой на территории объекта.

Сотрудники национальных редакций, за немногим исключением, не смогли влиться в западногерманское общество. Основное место в их личной жизни занимает работа на РСЕ—РС и контакты — только с коллегами по станциям, так как немцы принимают нас за людей второго сорта, не выше «гастарбайтеров». Радиостанция — своеобразный остров в западногерманском обществе. Да и сами сотрудники расколоты на соперничающие и даже враждующие три фракции: сионисты — типа Махлиса, Клянера, Гоффмана и прочих, затем русофилы — это Леви, Перри, Брайен, и, наконец, «военная группировка» — Джон Лодейзин, Ниссман и Редлих».