Страница 42 из 47
— Одно другому не мешает, — парировал Рикс.
— Так за чем же дело стало?! — вождь салютовал побратиму чашей, — Если твой член стоит, присоединяйся к нам сегодня. У меня отличное настроение, и я готов поделиться с тобой этой ночью своим цветочком.
— Ты знаешь, как Анифу прозвали в твоей стане, побратим? — неожиданно спросил Рикс, задумчиво наклонив голову набок.
— Джоу-на-Кха? — безошибочно произнес Шах-Ран.
— Благословенный цветок. Я случайно услышал. — лицо северянина скривилось, — Брат… Откуда в ней такая власть?
Шах-Ран вздрогнул, пораженный и необычным вопросом, и странными интонациями в голосе северянина. Но он прекрасно понял, о чем тот толкует, и нахмурился. Вождь не желал сейчас забивать свою голову дурными мыслями — он и правда был очень доволен верховой тренировкой с молодняком и тем, что его побратим, судя по всему, окончательно пришел в порядок.
А женщина…
Ни одна женщина не заслуживает того, чтобы ради нее ссорились братья. Какой бы совершенно прекрасной и желанной она не была.
— Ты ведь помнишь ту ночь, когда мы были с Анифой вдвоем? — неожиданно для самого себя поинтересовался Шах-Ран. — Мы были пьяны и, как обычно, несдержанны. Но девочка выдержала и даже получила удовольствие.
Конечно, Рикс помнил. Как и то, что утром, пока побратим спал, он снова коварно воспользовался ей и, возможно, именно в тот день вступил на незнакомый путь жаркой и несвойственной для него привязанности и болезненной зависимости.
— После этого ты подобный эксперимент не допускал, — насмешливо проговорил северянин, — Хотя раньше мы не раз делили одну девку на двоих.
— И что ты по этому поводу думаешь? — повторив улыбку побратима, спросил вождь.
— Что ты страшный собственник.
— Так себе открытие. Зато знаешь, что увидел я?
— Что мы стареем?
— Проклятье… — Шах-Ран раскатисто рассмеялся, — Я и забыл, что порой ты умнее, чем кажешься.
Несколько минут мужчины просидели молча — вождь неторопливо цедил свое вино, а Рикс глядел вперед без цели что-либо увидеть.
— Нет, — неожиданно сурово проговорил северянин, скрипнув зубами, — Я беспросветный дурак, брат. Потому что позволил, в обход тебя, зацепиться за эту девчонку, как будто я — утопающий в холодном и бездонном океане, а Анифа — единственный в нем островок.
— Ох, какие речи! — усмехнулся Шах-Ран. Но после его лицо тут же исказила некрасивая гримаса. — Ты ведь спал с ней после, не так ли, брат?
Отрицать данный факт смысла не было. Но Рикс просто промолчал, с неожиданной ясностью вспомнив то наслаждение, которые они с Анифой дарили друг другу. Тягучее… сладкое… До странного незнакомое… Но до сих царапающее неудовлетворенностью…
Ему хотелось больше и больше…
— Пойдем, — неожиданно бросил ему вождь, поднимаясь на ноги. Вальяжно потянувшись и хрустнув суставами, Шах-Ран посмотрел на Рикса, — Навестим мой цветочек. Она наверняка уж заждалась.
Нет, Анифа не ждала их. И вряд ли подозревала, что этой ночью ее ждало.
Именно поэтому она безмятежно спала, на самом краешке широкой постели, подтянув колени к подбородку и плотно укутавшись в одеяло.
Быстрым шагом подойдя к широкому топчану, Шах-Ран упруго скользнул к ней по покрывалу и прижался носом к торчащей из-под края стеганого одеяла темноволосой макушке. Жадно вдохнул ее запах, прикрыв глаза и тут же вальяжно откинулся на подушки.
Рикс же, застыв на входе, с неожиданным для себя облегчением выдохнул, когда побратим это сделал. А до этого едва не зарычал от ярости, представив, что именно Шах-Рану дано каждый день засыпать и просыпаться подле желанной женщины и видеть ее спящей, в самом беззащитном и расслабленном состоянии.
Вождь ничего не говорил. Только смотрел — внимательно и изучающе. И своим молчанием будто давал разрешение — начинай, брат, первым.
И Рикс подошел. Встал около девушки на корточки и, положив на ее плечо ладонь, потянул одеяло вниз. Оказалось, Анифа спала в сорочке с длинным рукавом и туго затянутым шнуром воротом. От его прикосновения рабыня легонько поморщилась и немного пошевелилась. Но не проснулась.
Рикс продолжил гладить ее, опуская одеяло еще ниже. А после, коснувшись обнаженных лодыжек, стал подтягивать подол сорочки вверх. Анифа снова заворочалась, вытягивая ноги, и сонно всхлипнула, реагируя. И Рикс, задержав дыхание, с неожиданной жадностью впитал в себя эту почти неслышную реакцию, будто сладкое вино.
Как же желанна была эта женщина! Как дорога его сердцу и разуму! Он с таким трепетом касался ее, будто та и правда была нежнейшим цветочком.
И она встала между ними! Между воинами, между побратимами, между самыми сильными мужчинами в этом проклятом затерянном городе! Не желая ничего дурного, не играя и не притворяясь, а просто будучи самой собой!
Она спала — сладко и нежно, не представляя, что двое мужчин жадно смотрели на нее и желали с одинаковой страстью и нежностью. И если они до сих пор не порвали друг другу глотки, то лишь потому, что остатками разума понимали — от этого никто из них троих не выиграет.
Да, Шах-Ран не дал однозначный ответ своему побратиму. Лишь пошел на небольшую и болезненную уступку.
Но, здесь и сейчас, они оба — нет, трое! — могут насладиться, увидеть очередные звезды и почувствовать себя в плену всепоглощающего удовольствия.
— Огонек, — нежно прошептал Рикс, прижимаясь губами к изящной ушной раковине Анифы, — Огонек…
Девушка снова заворочалась и порывисто выдохнула, ведь одновременно с этим ладонь северянина достигла внутренней стороны бедра и ласково погладила нежную и чувствительную кожу совсем рядом с пахом.
— Рикс? — сонно пробормотала она, силясь поднять веки, — Что ты делаешь?
Вместо ответа северянин провел дорожку из мягчайший поцелуев по ее лицу. Поцеловал лоб. Глаза. Нос и щеки. И прижался к губам — немного сухим и потрескавшимся, но полным и мягким.
Девушка тихонько заскулила — это пальцы Рикса, надавив на ее лоно, аккуратно проникли в расслабленную глубину. Но, по-прежнему сонная, вместо того, чтобы сжаться, она раздвинула колени, предоставляя ему больше пространства для маневра. И северянин воспользовался этим, уже не только толкаясь всеми фалангами, но и касаясь подушечкой большого пальца клитора.
Одновременно Рикс целовал ее — все более жадно и глубоко, уверенно проталкивая в рот свой упругий язык. И Анифа отвечала — медленно и лениво, словно не желая пробуждаться. И послушно опрокинулась на спину, когда мужчина, встав, своим торсом надавил на нее, и рассеянно коснулась ладонями его плеч.
Но уже через минуту она, сладко изгибаясь и постанывая, прижималась к нему и обхватывала ногами крепкие мужские бедра, жадно отвечала на мужские поцелуи и ласки и похотливо двигалась навстречу движениям пальцев внутри себя.
— Мало… — неожиданно пробормотала девушка между поцелуями.
— Мало? — насмешливо переспросил Рикс, — И чего же ты хочешь?
— Мм… Войди в меня, Рикс…
Северянин не удержался — бросил украдкой на Шах-Рана торжествующий взгляд, не отвлекаясь от ласк маленькой танцовщицы, и увидел на лице того полное спокойствие. Только глаза побратима сверкали от еле заметной ревности и похоти. Ну разумеется! Он не мог не отметить, с какой неожиданно страстью, признав Рикса, стала отвечать ему Анифа! И какую просьбу в итоге она озвучила…
— Как пожелаешь, — усмехнувшись, прошептал Рикс, слегка приподнимаясь и вытаскивая из увлажнившегося лона свои пальцы.
Мужчина быстро скинул куртку и стянул через голову рубаху. А штаны только приспустил, ослабив завязки, и, нависнув сверху, единым движением толкнулся между припухшими и мокрыми складочками. Анифа тут же громко вскрикнула, крепко вцепившись пальцами в мужские предплечья, на секунду зажалась, выгнувшись, но тут же опала с закатившимися глазами и сладко застонала, когда Рикс стал быстро и порывисто брать ее.
Шах-Ран не мог не оценить этого зрелища — со стороны вид изнывающей от страсти Анифы, с задранной на живот и распахнутой на груди рубашкой, действительно был прекрасен и ошеломляюще чарующ. Это возбуждало его еще сильнее, и мужчина, достав из штанов свой член, стал неторопливо водить по плоти ладонью, оттягивая с головки тонкую кожицу и размазывая по ней полупрозрачную смазку.