Страница 23 из 80
Время вокруг меня словно замерло, как бы избито это ни звучало. «Снаружи» прошло едва ли половина секунды, однако её мне вполне хватило, чтобы полностью понять будущего Безумного бога.
Он ведь действительно не хотел этой битвы. Не хотел сражаться с «братьями». И даже сейчас в глубине души ужасно страдал, не желая смерти никому из присутствующих.
«Зачем они пошли против Древних?»
«Зачем изменили мир?»
«Зачем хотят уничтожить мир?»
«Ведь нам так хорошо было… всем… вместе…»
«Нести людям свет, знание, справедливость, добро…»
«Гармонию».
«Неужели всё это ничего не значит для вас, братья и сёстры? Неужели жажда силы и власти для вас оказались важнее того, во что мы все верили? Того, чему нас учили?»
«А ведь и мы тоже предали их…»
Биргейн страдал. От того, что уже совершено. И оттого, что они не могут предотвратить ещё большее зло. Как бы я ни пытался понять, что же именно произошло раньше, когда «Боги Праведности», прикрыв глаза, стояли в сторонке, не влезая в дела Рейнгейта, так и не понял. Эти воспоминания Биргейна мне были недоступны. Я видел только боль от перекручиваемой через жернова души памяти.
Биргейн считал себя предателем и слабаком. Мысль об этом терзала его и раздирала на части. А тут ещё и Археус проиграл…
Да, Рейнгейту потребовался лишь один взмах мечом, чтобы перерубить полуторник своего противника и рассечь Археусу грудь.
— Кха… бегите… — падая на ступени, прокряхтел лидер квартета.
Но никто и не думал его слушать.
— Умри, предатель!!! — закричала Уртия, ринувшись на Рейнгейта. Взмах клинком. Богу Всех Королей даже не потребовалось использовать щит — настолько он превосходил в силе своих противников.
— А-А-А-А!!! — заревел я (точнее, Биргейн), тоже срываясь с места. — Кха-кха… — закашлялся, почувствовав, как что-то холодное чиркнуло горло.
Жизненные силы вытекали из меня вместе с ручьями крови. Безвольно упав возле поверженных товарищей, я чувствовал неотвратимое приближение смерти. Но не она меня пугала и не она расстраивала… Хуже всего другое — я не смог ничего сделать. Не смог очиститься от предательства… не смог защитить друзей… не смог защитить то, что дорого мне…
Наш прекрасный солнечный мир…
Теряя сознание, я почувствовал, как моё тело поднялось в воздух и рухнуло на чью-то пернатую спину…
— Биргейн, поспешим! — дёрнула меня за руку светловолосая девушка со смуглой кожей.
— Иду, Уртия, иду, — против своей воли произнёс я не своим голосом.
Мы поднимались по закручивающейся лестнице, и это мне совершенно не нравилось. Если раньше у меня было ощущение, что мою личность будто бы разделили надвое — одна часть всё ещё принадлежала мне и пыталась анализировать происходящее, а вторая накрепко переплелась с Биргейном и транслировала его мысли да эмоции, то теперь разделили на три. Ещё одна часть меня всё ещё переживала те эмоции и боль, что переживал Биргейн во время стычки с группой Рейнгейта.
Да, воспоминания зациклены. Меня вновь отбросило в самое начало. Однако я знаю, что именно ждёт Биргейна и его товарищей в ближайшем будущем.
— Простите, ребята, что опоздал, — не оборачиваясь, произнёс Археус, а у меня перед глазами тут же всплыл его бой против Бога Всех Королей. Сердце сжалось, стоило лишь вспомнить те сильные эмоции, что испытал Биргейн в этот момент…
Чёрт возьми, вот в чём истинная сила барьера безумия? Передо мной без остановки будут крутиться самые худшие воспоминания будущего Безумного бога? Тот день, в который он не смог ничего изменить? Тот день, когда Зуртейн был обречён на смерть?
День сурка… Хотя, если вспомнить, сколько длилось первое воспоминание, «несколько минут сурка»…
Ни капли не смешно! Даже если просто запихнуть человека во временную петлю, в которой он будет лишь наблюдателем, а не участником, способным хоть что-то изменить, опираясь на полученные знания из прошлой петли, в конечном итоге он сойдёт с ума. А если постоянно будет чувствовать столь сильные негативные эмоции…
— Кх… Не стоит, Археус, — раздался позади нас усталый голос…
Нужно абстрагироваться! Перестать думать, о том, что происходит вокруг…
Сказать гораздо проще, чем сделать. Переживания и мысли Биргейна не отпускают меня. Самостоятельно я могу мыслить только урывками. Чёрт… вот и Рейнгейт…
Во время беседы с Богом Всех Королей мне было совсем не до размышлений. Как бы я ни пытался поставить условный ментальный барьер, отделив себя от Биргейна, ничего не вышло. Чем сильнее заводился будущий Безумный бог, тем меньше в его голове оставалось «меня». А когда пал Археус, Уртия и я…
— Биргейн, поспешим! — дёрнула меня за руку светловолосая девушка со смуглой кожей.
— Иду, Уртия, иду, — против своей воли произнёс я не своим голосом.