Страница 24 из 80
Глава 12. Безумный бог
Почему… Почему я не могу просто сдохнуть?
Умереть и… отдохнуть.
Сколько раз я уже терял всё? Сколько раз я не смог спасти мир? Тридцать раз кряду? Или, может быть, сорок?
— … Рейнгейт, прими мой вызов. Пообещай, что прикажешь своим прихвостням оставить уничтожение Зуртарна, если я выиграю.
О! Сейчас нас всех снова порежут. А затем всё заново.
Отвратительно.
Зачем я вообще попёрся со Стариком? Зачем ему мои страдания? Неужели он не знал, что именно нас ждёт?
— …Не смейте выставлять меня в плохом свете, если я проиграю. Хотя… Этого не потребуется. В бой.
Несколько секунд кошмара и вновь:
— Биргейн, поспешим!
— Иду, Уртия, иду…
Как быть? Что делать?
Я не знаю. Сколько бы я ни пытался взять под контроль тело Биргейна, ничего не выходило. Я даже закричать не мог — горло и голосовые связки ведь принадлежали не мне.
Да, пересилить себя, выйти за грань, преодолеть предел собственных возможностей — всё это мне недоступно. В один момент на периферии сознания возникла мысль активировать «Оберег Праведности», однако и это у меня не вышло. Моё личное тело, оставшееся там, в реальном Зуртейне, мне неподвластно.
Всё, что оставалось — боль, страх, уныние и…
Ненависть.
Проклятый Старик! Затащил меня в эти дебри и бросил! Зачем было брать с собой всех нас? У меня есть лишь одно объяснение — требовалось мясо, на которое Безумный бог потратит часть своих сил! Ну а что? Барьер безумия не от воздуха работает! А даже божественная энергия имеет свой лимит! Присутствие меня и огроидов явно на руку Богу Тьмы. Когда мой Покровитель доберётся до Биргейна, тот будет уже немного ослаблен. Или много… Кто знает, сколько именно энергии нужно, чтобы свести с ума больше десяти высокоуровневых разумных?
И вновь мы дошли до Рейнгейта с его товарищами. Опять становится сложнее размышлять, опять эмоции Биргейна вытесняют меня…
— Биргейн, поспешим!
— Иду, Уртия, иду…
Да сколько можно-то! Сколько можно переживать это! За что мне всё это?!!
Ненавижу!
Стоп! Успокойся! Моя задача — продержаться как можно дольше. Цепляться за свой разум, пока Старик не разберётся с Безумным богом. И ненависть в достижении подобной цели уж точно не помощник. Она затуманивает разум, а это мне сейчас совсем не нужно…
А что нужно? Может быть…
Надежда?
Да, и она затуманивает. Но… сейчас это лучше, чем ненависть.
Блин, несколько «петель» назад я уже думал об этом. И не шибко-то мне помогла надежда с тех пор…
«Ошибаешься, мальчик», — прозвучал в голове столь знакомый тягучий голос.
Моё тело мгновенно наполнило родное тепло, а «картинку» перед глазами начала заволакивать Тьма. Когда она поглотила всё окружающее пространство, сразу исчезла, и я увидел «реальный» мир.
— Прости, что только сейчас помог тебе, — проговорил Старик с помощью мыслеречи. — Мне нужно было сэкономить как можно больше сил. Так что я не мог тратить их до того, как мы столкнулись с Биргейном, — закончил он, поставив меня на ноги. Оказывается, пока я поддавался безумию, Бог Тьмы тащил моё бренное тело на своём плече. Только моё — огроидов поблизости не было.
— А заодно и оттянуть побольше сил у своего противника, — буркнул я, не сводя глаз со старого охотничьего домика. Время не пощадило постройку, она бы и вовсе уже обрушилась, если бы её хозяин не подпёр крышу брёвнами и не укрепил бы ими же часть стен. Однако я бы всё равно не назвал бы этот дом надёжным. Странная, почерневшая от времени хибара — самое то для её безумного хозяина.
— Я взял всех вас с собой ради помощи. И вы мне помогаете по своей воле, мальчик, — спокойно произнёс мой Покровитель вслух. — Силы Тьмы поддержали вас в борьбе с безумием. Да, было тяжело, но вступив в его барьер, мы уже вступили в бой с ним.
Хм, а ведь он действительно бросил на нас бафф со случайными усилениями во время боя. И что же, он в самом деле помог нам бороться с безумием внутри барьера? Хотя это и не отменяет того факта, что Старик использовал меня и огроидов в качестве щита.
— Ты мой меч, а не щит, — тут же поправил меня Бог Тьмы. — А теперь приготовься. Он наступает.
Едва Покровитель замолчал, как внутри хибары послышалось недоброе рычание. Приподняв изодранную грязную тряпку, служащую жилищу дверью, на улицу вышел сгорбленный косматый мужик.
Находясь в воспоминаниях Биргейна, я по понятным причинам не мог видеть лица Безумного бога. Зато отметил для себя его одежду — плотные кожаные штаны и такую же куртку. Представшее перед нашим взором создание было облачено в нечто подобное. Хотя в грязной полусгнившей рванине с трудом можно было узнать прежний наряд. Даже божественная энергия не смогла сохранить одежду своего хозяина. А может, виной всему было Тление? На щеках, лбу и кистях рук (единственных частях тела Безумного бога, которые не прикрывали одежда или длинные спутавшиеся космы) виднелись омерзительные, хлюпающие зелёной жижей язвочки.
Безумный бог смотрел на нас весьма странным взглядом — его левый глаз затянула белесая пелена, в то время как правый был широко раскрыт и выражал полнейшее безумие и ярость. Осознание собственного бессилия сотворило с несчастным такое? Из-за того, что не удалось остановить Рейнгейта, он сошёл с ума?
«Отчасти, — удивительно, но я тут же получил ответ на свой вопрос. Притом сам Старик неотрывно следил за нашим противником. — Абдул призвал дружественного пьерда и ценой своей жизни прикрыл отход Биргейна, Уртии и Археуса. Рейнгейт не стал их преследовать. Не знаю почему. Может быть, был уверен в победе, а может быть, не смог окончательно переступить через себя и полностью уничтожить всех бывших братьев и сестёр. Как бы то ни было, трое из четырёх Богов Праведности выжили. Пытались копить силы и знания, чтобы однажды отомстить Рейнгейту. Однако ничего у них не вышло. Ведь они не отказались от своих взглядов полностью. А потому пытались сочетать в себе два несочетаемых типа энергии. Сам видишь, что из этого вышло».
«Несочетаемых? Божественную и Тления», — тут же догадался я.
«Именно», — ответил Старик.