Страница 22 из 80
Глава 11. Биргейн
Глядя на Бога Всех Королей глазами Биргейна, я не переставал думать о том, почему стоящие за его спиной боги покорно молчат. Будущий Безумный бог несколько раз бросал недобрые взгляды на группу поддержки Рейнгейта, и я чувствовал его ненависть в этот момент. Я сам ненавидел всех их — эмоции хозяина тела переполняли меня. При этом где-то на задворках сознания я пытался анализировать происходящее.
И какие можно сделать выводы? Странные. Во-первых, возможно, что Рейнгейт подчинил своих союзников силой. Вроде полного подавления Господином слуг, которые даже пикнуть боятся. Но это… как мне кажется, маловероятно. Во-вторых, могу предположить, что богам стыдно за уже содеянное. Тоже мысль безумненькая, однако имеет право на существование. Вроде как уже что-то сделали неприятное, что не позволяет свернуть с выбранного пути. Мол, если начал переходить дорогу, утопая по колено в дерьме, глупо «одуматься» и решить вернуться, пройдя половину пути. Есть ещё третий вариант — боги признали и идеи, и лидерство Рейнгейта. Соответственно, следуют за ним абсолютно по своей воле.
Ну и самый, на мой взгляд, вероятный вариант — всё вышеперечисленное имеет право на существование: причиной такого поведения некоторых служит страх, кто-то идёт по своей воле, кто-то решил идти до конца. Более того, по-любому есть отдельные индивидуумы, которыми движет ещё что-то, непонятное мне в данный момент.
— Рейнгейт, — вкрадчиво произнёс Археус, — прошу тебя ещё раз. Опомнись! Когда ты услышал, что появилась возможность обрести независимость от древних, — он недобро взглянул на Рюгуса, всё так же жавшегося к стене позади других, — ты не преминул ею воспользоваться. И сейчас ты получил эту независимость. Ты свободен, как и хотел. Ты сам себе владыка. Так зачем идти дальше? Зачем разрушать Зуртарн и обрекать мир на погибель?
— Любой мир обречён, мой друг. Разница лишь во времени. Однако мы живём несравнимо меньше, чем наш мир. И именно из-за собственной смертности и ограниченности во времени нам сложно понять, что и мир смертен. Единственный способ это изменить — прожить дольше самого мира.
Биргейн перевёл взгляд на Археуса. Предводитель нашего квартета стоял на ступень выше и глядел прямо на Рейнгейта. Со своего местоположения я видел только профиль Археуса, тот был напряжён и холоден. О чём он сейчас думает? Явно пытается осмыслить услышанное…
— Ох… — устало выдохнул Археус. — Значит, это правда? Значит, вам мало извратить мир и привести в него эти цифры и надписи, неестественно появляющиеся перед глазами? Все эти уровни? Мало насаждения веры? Мало храмов и молитв в вашу честь?
— Эй, — наигранно возмутился Рейнгейт. — В вас тоже верят. Хех, «Боги праведности»!
— Всего этого для вас недостаточно? — не обратил внимания на его реплику Археус. — Всё это лишь часть большого плана? И только смерть мира переведёт вас на… — лидер нашего квартета на секунду запнулся, пытаясь подобрать слова, — на следующий уровень силы?
— Ты уже и сам используешь слово «уровень», говорун! — топнул ногой высокий мужчина с длинными прямыми волосами, чёрными как смоль, и такой же бородой, спускающейся до середины груди. Облачённый в красный чешуйчатый доспех, он сжимал в руке гуаньдао и выглядел весьма сурово. Вспоминая краткое описание внешности богов из «Малой энциклопедии Ллойда Коэлла», могу с уверенностью сказать, что предо мной не кто иной, как Берс — Бог кровавой битвы. — Так что хорош ныть! Либо заткнись и проваливай, чтобы под юбкой какой-нибудь девки наслаждаться нашими достижениями, либо делай то, за чем пришёл. Хочешь остановить нас? Пожалуйста, я с радостью каждому из вас выпущу кишки.
Меня просто раздирало от гнева и ненависти. Руки потянулись к поясу, я быстрым рывком выхватил из ножен два кинжала с изогнутыми лезвиями, рванул вперёд и…
— Стой! — Археус поймал меня за воротник куртки и рывком усадил на задницу. Я злобно глянул на нашего лидера и растерял половину настроя. Археус не отводил взгляда от Рейнгейта и глубоко дышал, раздувая ноздри. Его тоже переполняла ярость, которую я чувствовал каждой фиброй своей души.
— Эх, Берс-Берс… ну и к чему было так себя вести? К чему нервировать наших гостей? — вздохнул Рейнгейт и, глянув на него через плечо, сухо добавил: — Попрошу впредь не встревать в разговоры без моего разрешения.
— Как скажешь, — буркнул Бог кровавой битвы.
— Рейнгейт, — процедил сквозь зубы Археус. — Последний раз тебя прошу: опомнись. Всё можно оставить как есть. Мы и так проживём очень долго. Не нужно уничтожать мир.
— Нужно, брат мой, — вздохнул Бог Всех Королей и без тени иронии в голосе продолжил: — Даже боги смертны и далеко не всевластны. Я понимаю, что абсолютного бессмертия, скорее всего, не существует. Однако нам есть к чему стремиться. Выйти за рамки одного мира. Но увы, не разбив яйца, омлета не приготовишь. Сперва рамки нужно сломать, чтобы за них выйти.
— И ты готов уничтожить наш дом, чтобы впитать высвободившуюся энергию? Энергию… которую породят миллионы смертей? Сотни лет вы все, — обвёл он рукой группу Рейнгейта, — будете смотреть, как умирает мир! Словно падальщики питаться за счёт этих смертей! Этого ли вы хотите?
— Да.
— Понятно. Тогда… если у тебя осталась хоть капля благородства, Рейнгейт, прими мой вызов. Пообещай, что прикажешь своим прихвостням прекратить уничтожение Зуртарна, если я выиграю.
— Конечно, — развёл руками Бог Всех Королей. — Только не прихвостням, а братьям и сёстрам. Слышали его? — через плечо он обратился к своей группе. — Не смейте выставлять меня в плохом свете, если я проиграю. Хотя… — он придавил Археуса тяжёлым взглядом. — Этого не потребуется. В бой.
На мгновенье пространство вокруг двух богов слегка поплыло и замерцало, будто в воздухе появились микроскопические конфетти. Дышать стало чуть тяжелее, а ощущения в теле были такими, словно меня заставили поднимать тяжёлую тумбочку по лестнице на пятый этаж.
В голове успела мелькнуть мысль, что попади я в воспоминания обычного человека, а не бога, этот момент воспринимался бы иначе. Уверен, у простого смертного как минимум бы подкосились колени от божественной мощи. Концентрированная энергия богов, готовых сойтись в битве, просто придавила бы несчастного. Вряд ли бы убила, но…
Археус и Рейнгейт одновременно рванули навстречу друг другу, прервав мои праздные размышления. Сердце отозвалось режущей болью на начало схватки. Биргейн переживал за своего лидера и…
И за Рейнгейта тоже.