Снафф

Ближе к полудню, когда солнце только успело уютно разместиться на чистом небе, Даррен сделал глубокий вдох-выдох, взглянул на себя в зеркало, чего раньше с ним не случалось, провёл несколько раз рукой по непослушным волосам и, спустившись вниз, крикнул родителям, что собирается ловить вдохновение на улице, после чего тут же выскочил на улицу и побежал к ржаному полю. Она не придёт — вот и всё, о чём он думал, пока бежал сквозь высокую траву. Единственная мысль обречённого человека, пульсирующая в голове и бьющаяся в сердце на всём пути до пересушенного колодца.

Саммер там не было, когда он прибежал. Что ж, опаздывает, успокоил себя Даррен, присаживаясь на край колодца. Вытряхивая звенящий ссор из карманов в тёмное нутро колодца, он задумался над тем, почему, собственно, она опаздывает? Может, она забыла? Он взглянул на небо и по положению пылающего диска понял, что полдень плавно переходит в день. Он смотрел на небо каждые пять минут, пока ему не стало казаться, что солнце застыло и не двигается. Даррен потёр глаза и вновь задрал голову. Солнце висело неподвижно и как будто плавилось. Слышен был лишь умиротворяющий шелест засохшей травы.

Даррен огляделся по сторонам. Как долго он сидит здесь? Час? Больше? Он не помнил и от этого ему стало не по себе.

Чтобы успокоиться, он принялся трясти ногой и говорить сам с собой. Не проще ли вернуться домой? Понятно ведь, что она не придёт. Она забыла о нём. Или просто не хочет больше видеть по известным одной лишь ей причинам. Глупо теперь сидеть здесь в надежде, что она возникнет, как ангел лета вылетит из ниоткуда…

Даррен задумался, достал блокнот и записал это сравнение. Ангел лета. Да, с этим можно было работать. И ведь эта конструкция была не далека от правды. Саммер слишком уж сильно походила на само воплощение лета. Проще говоря, если бы лето было девушкой, то оно было бы ей и должно было существовать вечно, жить всегда и никогда не заканчиваться, не умирать и не гаснуть, а сиять всегда.

Он вспомнил её мягкую улыбку и лёгкое прикосновение там, в роще. По его телу от таких воспоминаний прошла приятная дрожь. Он так хорошо помнил её, во всех деталях. Если бы ему пришлось, то он бы легко узнал её голос из тысячи. Разве это нормально? Для других — может быть, но не для него. Всё это было странно и как-то непривычно. Он был растерян и совершенно не знал, что делать дальше. Но больше всего его беспокоило, что, возможно, никакой Саммер не было вовсе. Что это была галлюцинация, игра света или разума. Кто знает? Докторов в этой глуши нет, так что теперь он один на один со своей болезнью. Так может быть, ему показалось?

Как только он об этом подумал, позади раздался треск сухих веток. Резко обернувшись, Даррен застыл и проглотил ком из слюней, застрявший в глотке.

— С тобой всё хорошо? — спросила Саммер, глядя на его побледневшее лицо. — Выглядишь как покойник.

— Я думал, что ты не придёшь, — запинаясь сказал Даррен, вставая ей на встречу. Он и правда не мог поверить, что она вновь стоит перед ним. Живая и… настоящая!

Он протянул руку и прикоснулся к ней кончиками пальцев. Да, это была та самая плоть и кровь. О как радостно забилось его сердце от осознания того, что он не одинок в этом высушенном, мертвом поле! Она здесь и она пришла. Пришла к нему.

— Если ты будешь и дальше себя так странно вести, то я передумаю и убегу, громко крича, что меня преследует маньяк, — сказала Саммер, глядя на полные радости глаза Даррена.

Однако, ей даже было приятно видеть в нём такую перему, о чём она и поспешила сообщить.

— Ты выглядишь лучше, чем вчера.

— Разве? Я ничего в себе не менял…

— Это тебе так кажется. Но мне лучше знать, как ты перестроился изнутри. Ты стал… Счастливее.

Даррен глупо улыбнулся.

— Давно ты ждёшь меня? — спросила Саммер.

— Всю жизнь, — прошептал Даррен.

— Что?

— Я говорю, что не знаю. Я потерял чувство времени. Жара на меня плохо влияет.

— Ну, тогда выкури свои волшебные сигареты. Как я поняла, они тебя от любого недуга вылечат. Кроме рака лёгких.

— Не смешно, — сказал Даррен, но за сигаретами в карман всё-таки полез.

— А это и не должно было звучать забавно. Ты должен был испугаться.

Даррен с помощью зажигалки подпалил сигарету и сделал затяжку.

— Я тебя умоляю, — сказал он, выпуская в небо облако дыма. — Меня запугивали родители дома и учителя на этих бесполезных внеклассных занятиях. Думаешь, мне и миллионам других ребят не плевать? Рак лёгких будет меньшим, от чего я могу умереть в этом гребаном мире.

Он сделал ещё одну затяжку и зашёлся кашлем.

— Ну да, тебе виднее, — вздохнула Саммер, принявшись стучать его по спине.

— Это не поможет, — выдохнул Даррен, утирая слёзы. — Мне уже ничего не поможет.

— Прекращай эти депрессивные разговоры!

— Но это часть моей природы…

— Я не хочу, чтобы природа состояла из этого. Я знаю, что ты можешь говорить о прекрасном и возвышенном…

Даррен усмехнулся, стряхивая пепел с сигареты.

— Это правда! — сказала Саммер. — Просто ты сам не можешь этого понять.

— Что с меня взять…

Они стояли молча, пока Даррен не докурил и не швырнул окурок в колодец.

— Колодец без маятника, — сказала Саммер, проследив падение огарка.

— О, — Даррен судорожно принялся копаться в кармане кофты. — На меня вчера что-то вдруг нахлынуло вдохновение. Я тут кое-что написал… Ты хотела бы прочесть?

Он протянул ей свой измятый блокнот. Его рука при этом дрожала.

— Ну конечно я прочту, — сказала Саммер, вытягивая из его руки блокнот. — И впредь будь увереннее. Или ты уверен в себе только когда зол на всех подряд?

— Ладно, ты меня подловила, сдаюсь, — Даррен перекрестился, нарочно изобразив на себе перевернутый крест. — Здесь есть спокойное местечко, где можно забыть о том, насколько омерзителен этот мир?

— Все места в этом омерзительном мире спокойны, — ответила Саммер, листая его блокнот. — Если ты понял игру слов.

— Тогда отведи меня туда, где я смогу забыть о том, кто я такой.

Саммер взглянула на него, а затем развернулась и, махнув рукой, повела за собой через рощи, по пути принявшись читать стихи Даррена.

Они шли очень долго в полной тишине, но Даррен терпеливо брёл за своей спутницей, зная, что с ней он точно не заблудится. Одним наслаждением было идти и видеть, как она читает его каракулю, чуть ли не инстинктивно перешагивая через кочки. Она читала его писанину на протяжении всего пути, пока они наконец не поднялись на склон, откуда открывался прекрасный вид на бескрайний горизонт и высушенные поля. Далеко впереди, где белые облака почти касались земли, виднелась серая полосочка шоссе. Здесь они и остановились.

— Как долго уже мы ходим? — спросил Даррен, усаживаясь на склон.

Саммер взглянула на небо и ответила:

— Меньше часа.

Даррен тоже посмотрел наверх, но лишь остался в недоумении. Солнечный диск, казалось, остался в своем прежнем положении.

— Здесь очень красиво, — сказала Саммер, завороженно глядя на горизонт, где небо и земля сливались в поцелуи.

— Жаль, что лето рано или поздно закончится, — произнёс Даррен, прижимая колени руками к груди. — Лето уйдёт и заберёт с собой всё то, чем мы сейчас имеем счастье наслаждаться.

— Никуда оно не уйдет, — сказала Саммер и присела рядом с ним. — До тех пор, пока ты этого хочешь, лето будет продолжаться. Если ты захочешь, то твоё лето будет вечным и никогда не сменится зимой.

Она протянула ему блокнот. Даррен принял его аккуратно и бережно спрятал обратно в карман.

— Это очень красивые стихи, — сказала Саммер. — На твоём месте, я бы перечитывала их, когда начинала вновь считать себя бездарностью, причиняя мыслями самой себе боль. Творцам ничего так не помогает продолжать верить в себя, чем обращение к своим лучшим работам. Вспоминая то, на что они способны, забывают о жалости и самоистязании навсегда. И тогда в душе вновь царствует лето. Твоё личное бесконечное лето, способное в любой момент оживить и помочь вернуться даже к самой тьме.