Убийство на станции

— Чтобы понять разум, надо им обладать! — крикнул Николай Иванович и застыл с открытым ртом. — Погодите, — шлепнув губами, он тут же заговорил, вытянув руку к Хромову, — а в чём заключался эксперимент Скачковой?

— Если коротко, то в переносе разума на расстояние, — быстро ответил Хромов, недоумевая — какая ещё версия пришла в голову следователю. — Без, так сказать, физической оболочки.

— А-а…

Следователь покрутил пальцем, будто что-то вспоминая.

— А как она собиралась его переносить? С помощью чего?

Хромов нервно проглотил образовавшуюся во рту слюну.

— С помощью импульса большого количества энергии, — тихо сказал он, глядя то на Плотникова, то на Стажёра. — Импульс был направлен на Титан — спутник Сатурна.

— Стоп, стоп, стоп, — затараторил Плотников. — Я, конечно, не знаток в науке и технике, но представить разум, тем более, живой, перелетающий с планеты на планету — не могу! Это как он должен выглядеть?!

— А, собственно, никак, — ответил Хромов. — Его не видно. Это, типа, телепатии — передачи мысли на расстояние. Допустим, Кеша что-то придумал, но сказать вслух у него нет возможности…

— Это как это нет?! — возмутился Стажёр. — Я могу переслать аудио-сообщение на коммуникативное устройство шефа находясь от него далеко.

— Так, помолчите! — щёлкнул пальцами следователь. — Я не это хотел сказать…

Кеша манипуляторами изобразил жест, будто закрывает молнию на воображаемом источнике звука, и командир станции тоже затих, наблюдая за мыслительным процессом Плотникова.

Николай Иванович боролся. Мысль о том, что на станцию мог проникнуть какой-то бестелесный разум, казалась ему не фантастической, а бредовой. С другой стороны, факты говорили о том, что на станции кто-то ещё был, кроме участников экспедиции и волонтеров для эксперимента. Или… кто-то из «кланов» вёл свою немыслимую игру, преследуя алогичную цель. Например, разведение цветов на Марсе. И для этого взял в заложники целую космическую станцию с экипажем.

Но в любом случае, самым противоречивым действием со стороны «террориста» был вызов на станцию следователя СК. И последующий за этим постановочный спектакль с непонятными падениями женщин в «смертельное» состояние. А также желание нейтрализовать следователя в каком-нибудь изолированном помещении. Зачем звать следователя за двести тысяч километров, чтобы потом треснуть по нему из разрядника?! Какой в этом смысл?

Нет, думал Плотников, смысла в этом. Ни с какой стороны. Станция «Союз-73М» просто послужила узлом для концентрации неких тайн, и кто-то случайно потянул ниточку из этого узла, развязывая его. Чтобы тайны не стали достоянием общественности, и был придуман весь этот спектакль — с вызовом следователя, с падением женщин, с воображаемым «маньяком» и наличием на станции внеземной разумной субстанции. А что должно быть в итоге?!

В итоге — тайна должна остаться тайной.

Плотников тихо зарычал. Хромов и Кеша молчаливо удивились такой реакции, как следователь силился понять- где тот кончик ниточки, за который надо схватиться руками и ногами, чтобы со всей силы потянуть. Этот кончик как будто плясал вокруг Николая Ивановича замысловатый танец, дразня и прячась. Мол, попробуй поймай меня!

— Ярослав, что вы знаете о волонтёрах для эксперимента? — неожиданно прервал молчание следователь.

— Николай Иванович, ничего. Набором занималась доктор Скачкова, и все данные о добровольцах были у неё.

— Как же так? Три человека проникают на космическую станцию инкогнито?! Кто-то же санкционировал это? Вы, как командир, поднимали этот вопрос?

— Конечно. Эксперимент Скачковой был санкционирован руководством ВКС. Станция «Союз» не шарашкина контора, куда каждый может пройти ради любопытства.

Плотников состроил недовольную гримасу.

— Официальная формулировка присутствия на станции добровольцев какая? Их же должны были готовить к перелёту, тренировать, наконец, подписывать какой-то контракт. Не с дерева же их сорвали, как яблоки, и запихнули в ящик.

Хромов на секунду задумался. Потом склонил голову и ответил:

— Тут вы правы. Эксперимент проводился под грифом секретности, и официально добровольцы были оформлены в экспедицию, как космические туристы.

— Вот, вот, — следователь прислонил указательный палец к носу. Потер. — Туристы. Но один из них принимал активное участие в разыгранном спектакле. И по вашим словам поддерживает связь с Землёй с одного из спасательных шаттлов станции. На шаттл вы проникнуть не смогли, но доброволец почему-то выходил из него, одетый офицером станции. Так, так, так… Он попросил меня прийти к вам на встречу, но без Стажёра. И во время нашей с вами беседы Кеша получил изменение кода, ковыряясь в Маше.

— Шеф, я не ковырялся! — очнулся Стажёр. — Я поднимал уровень интеллекта каюты.

— Ладно, ладно, — улыбнулся Плотников. — Подниматель уровня. А изменения в код я что-ль получил? За удовольствие надо платить, Кеша…

Стажёр обиженно отвернулся, услыхав злорадный смешок Хромова.

— Я с вами не вожусь, — пробурчал Кеша. — Между прочим, я запечатлел этого молодого офицера…

— Кеш, прости, — усмехнулся следователь. — Покажи нам этого… туриста.

Стажёр, будто нехотя, показал изображение в голограмме. Снимок оказался очень чётким — молодой человек натянуто улыбался, видимо, обращаясь к Плотникову.

Тут следователь нахмурился, что-то припоминая.

— Кеша, — он встревоженно зашептал от волнения, — а личное дело доктора Синичкиной у тебя есть?!

— Да.

— Ну-ка, покажи нам её фото. И не убирай изображение туриста.

— Твою мать! — вскрикнул Хромов, глядя на голограмму.

— Вот именно, — сказал Плотников. — Кеша, проведи сравнительный анализ сходства лиц на этих изображениях.

— Сходство восемьдесят семь процентов, — доложил Стажёр.

— Обана! — Плотников подскочил. — Вот, Елена Васильевна! Вот тебе и учёный! А что там в её досье? Сын? Брат?.. Племянник.

— Доктор Синичкина не была замечена в официальных связях с мужчинами, — Кеша мигал индикатором работы оперативной памяти. — Она одинока и последние двадцать лет занималась научной работой. Близких родственников нет. Воспитывалась в элитном пансионате для девочек, потерявших родителей. Её отец и мать погибли в авиакатастрофе, когда Елене было два года.

— Нет у неё никого, — хмуро сказал Хромов. — Я проверял её досье. Её отец был талантливым учёным-астрофизиком. Даже учебник написал… Хотя и был молод.

— Вот и ответ на все тайны, Ярослав Игоревич, — прикрыл глаза Плотников и выдохнул воздух, будто расслабляясь. Потом резко дернул веками вверх. — Но не время бить в фанфары. Нам ещё многое неизвестно в этой истории. Например, почему каюта доктора Скачковой пуста, как барабан. И эту каюту охранял воинственный «Трезор», готовый влепить в моё тело крайне неприятные для моего здоровья электроды. Кто-то же обезвредил этого нахала, пока Кеша высматривал за какой угол ему спрятаться.

— Шеф, я был не в себе, — виновато опустил фотоэлементы Стажёр. — Не надо лишний раз напоминать мне о расплате за удовольствие.

Плотников, склонившись, поднял руки, выражая этим жестом, что больше напоминаний не будет.

Хромов начал рассуждать.

— Допустим, что Скачкова хранила файлы волонтеров у себя в каюте. Потом забрала их и Сенников «подвесил» там охранный комплекс.

— За-чем? — по слогам спросил следователь. — Кого они там ждали? Меня? Так я там ничего не нашёл. Нет, тут что-то другое. Такое, что вот так не лежит на поверхности.

— Так что будем делать, Николай Иванович? — командир станции развёл руками.

— А будем, полковник, моделировать возможные ходы и искать решение. Что должны были делать добровольцы в эксперименте?

Хромов явно растерялся.

— Технология эксперимента Скачковой была мне неизвестна. Я и в эксперименте Наташи мало что понимал. Электромагнитный луч большой мощности должен был выйти на какую-то пространственную отметку… Бред какой-то. Хотя, возможно, под этой формулировкой спрятали что-то другое. Эксперимент Марины Скачковой, как я понял, предполагал изъятие разума из добровольцев, сохранение потока нейронов на некой энергетической матрице и посыл этой матрицы в сторону Титана. Это в общих чертах…