Убийство на станции

— Но это действительно она! — выкрикнул полковник. — Она сказала, что жизнь Наташи под угрозой, если я не сделаю этого.

— Ярослав, — спокойно отреагировал на крик командира Плотников. — Я вам не верю. Согласитесь, что кидаться с оружием на следователя по особо важным делам, да ещё имеющего комплекс Стажёр, не совсем разумно. И кто такая Наташа?! Ну, несостоявшийся учёный… ну, дочь влиятельного генерала… Таких Наташ, как грибов в лесу по осени. Или, у вас на неё какие-то серьёзные виды?! Озвучьте мне мотив вашего порыва.

— А что, если я её люблю! — горячечно прокричал Хромов.

— Ну-у-у-у, — нудно затянул следователь и усмехнулся. — Это мотив. Так если? Или любите? И позвольте спросить — за что?! Эта Наташа вас тупо использовала. Причем, в своих корыстных целях. Это и Кеше понятно.

Стажёр утверждающе моргнул фотоэлементом.

— Вы, Николай Иванович, — устало склонил голову командир станции, — просто, никогда не любили женщину. Поэтому вам не понять…

— Да, мне не понятно! — повысил голос Плотников. — Почему офицер ВКС, наделённый ответственностью за судьбы экипажа, не только наделал кучу ошибок, но и ещё пошёл на преступление. И ради кого?! Разве вот из этой записи не понятно, что Скачкова и Фролова были в сговоре? А Наташа на вашу любовь просто наплевала! Уверен, она не просто так заявилась к вам в каюту. Не ради совместного отдыха, а ради той записи, якобы, нападения на неё. И ещё я уверен, что в ваше отсутствие она впустила кого-то, кто воспользовался вашими личными кодами управления базовым интеллектом. У вас в каюте стоит камера?

— Н-нет, — мотнул головой Хромов. — Я её убрал, когда меня назначили руководить экспедицией. Ну… вы же понимаете?

— Я-то понимаю, Ярослав. А вот, вы, думаю, соображаете плохо.

Плотников хотел плюнуть рядом с полковником, но не стал. Он немного помолчал, а потом, отвернувшись, тихо сказал:

— Женщину любят не за ласки и не за умение угождать мужчине. Её любят за преданность в любви к мужчине. Кеша, развяжи этого слепца.

Стажёр подкатился к Хромову и оборвал пластиковые путы. Полковник остался сидеть под терминалом, сжав голову ладонями.

— Ладно, — повернулся к нему следователь. — Что вы можете сказать о майоре Сенникове? Кроме того, что он искал расположения доктора Скачковой. Хм… А у неё действительно охренительная фигура. И лицо… Прямо принцесса из красивой сказки. Удивительно, что природа наградила её изворотливым умом. Неужели Фролова лучше?! На мой взгляд…

— Так, подполковник, — встрепенулся Хромов, явно задетый словами Плотникова. — Давайте не будем это обсуждать!

— У-у! — выпучил глаза Николай Иванович. — Ромео проснулся, ёшкин кот! Ладно, вещайте о Сенникове.

— Я читал, что в начале своей военной карьеры он закончил академию ВКС… Чёрт! Кибернетический факультет.

Николай Иванович хлопнул ладонями о колени и резко поднялся со стула. Кеша испуганно вжикнул колесами, отъезжая от столь стремительного действа.

— Вот! — палец следователя указал Хромову в грудь. — Нашёлся мастер по программированию интеллекта. Наверное, та механическая женщина угрожала ему расправой с доктором Скачковой, если он не выполнит её требования. Что у вас тут творится на станции, Ярослав?! Не рабочий коллектив, а сплошное…

Он хотел сказать грубое и обидное слово, но сдержался. Хромов же скорчил гримасу, будто съел что-то жутко кислое. Наконец, следователь успокоился, перестал ходить кругами и сел на стул.

— Хорошо, опустим все эти любовные дела. Надеюсь, что доктор Синичкина не попала в них.

Хромов злорадно хихикнул.

— Да уж!

— А что вы скажете об экспертах, Ярослав? Инна Рубцова женщина весьма привлекательная, а вот эта… Как её? Светлана? Она же из троицы «пострадавших». Она-то как могла туда попасть?

— Белянина — «тёмная лошадка», — покачал головой полковник. — Хотя, в привлекательности ей тоже не откажешь. Молодая, стройная… а уже капитан. Оболенский старше её на десять лет, и имел опыт орбитальной экспедиции.

— Вот видите, Ярослав, — радостно подхватил Плотников. — Стоит немного подумать, и уже возникают зацепки. Кеша, досье капитана Беляниной имеется?

— Увы, шеф, — секунду спустя ответил тот.

— Значит, Белянина и Сенников как-то связаны не только между собой, но и с кем-то ещё, — сделал вывод следователь.

— Шеф, если тебе интересно, то в папке личных дел отсутствую ещё Оболенский и Рубцова, — вдруг сказал Кеша.

— Упс, — выдохнул Плотников под недоуменным взглядом Хромова. — Если отсутствие досье Рубцовой объяснимо, то насчёт Оболенского… Что я ещё не знаю, Ярослав?

— И как это вы связали Сенникова, Белянину и Рубцову? — продолжал удивляться командир станции. — По-вашему, у них был любовный треугольник?!

Следователь оставил сарказм Хромова без внимания.

— Я предполагаю, что майор и два эксперта неким образом входили в «группировку» под названием «клан Скачковой». От доктора тянется ниточка к майору Сенникову, а тот зачем-то убирает из памяти базового интеллекта личные дела экспертов. Отсутствие личного дела капитана Оболенского несколько усложняет общую картину, я бы так сказал. Хотя его присутствие на КП во время эксперимента может быть расценено, как участие в этой группировке.

Плотников закусил палец, раздумывая.

— Что же, подведём итог, — вынув палец, наконец, сказал он. — Кеша, Ярослав, вы поправьте меня, если я что-то упущу… Генератор на станции стал работать во время эксперимента не так, как надо не по причине неисправности. Это было запланировано. Зачем? Пока непонятно, но, возможно, это было с целью выманить из КП командира. Доктор Скачкова нарочно остановила эксперимент, возможно, для того, чтобы спровоцировать скандал с Фроловой. Она хорошо знала Наташу, и труда разжечь конфликт на площадке не составило.

— Шеф, разреши? — вытянул вверх манипулятор Стажёр, будто первоклассник на уроке словесности. И после одобрительного кивка сказал. — На основании фактов смею предположить, что, и скандал, и неконтролируемый разгон реактора имели целью вынудить командира Хромова собрать технический персонал в кают-компании. Изолировать экипаж — было первостепенной задачей.

— Хм, молодец Стажёр, — восхитился Плотников. — Но что повлияло на такие действия? Мы имеем две, так сказать, группировки. Одна — это «клан Скачковой», а вторая…

— «Клан Фроловой», — закончил за него Хромов.

— Допустим, — жестом Плотников одобрил название. — Между ними — командир станции, как лицо, принимающее окончательное решение, но… Несмотря на противоречия между «кланами» они договорились о совместной «операции»…

— Или не договорились, — перебил Хромов. — Возможно, Наталья и Елена Васильевна были до этого посвящены в некоторые нюансы предполагаемого «дела», и «клану Скачковой» нужно было их нейтрализовать.

— Не выгораживайте Фролову, полковник, — сердито сказал Плотников. — Я считаю, что между Фроловой и Скачковой был сговор. Запись это подтверждает, несмотря на то, что доктор Фролова вяло протестует.

Хромов обиделся. Он нахмурился и сжал кулак.

— А как вы объясните появление этой записи, Николай Иванович? Кто её вам прислал в каюту?! По требованию механической женщины я оборвал здесь связь с базовым интеллектом станции.

— Хороший вопрос, — поднял палец следователь. — Но у Фроловой не было возможности записать это, а уж тем более, мне передать.

— Это могла сделать Елена Васильевна, — упрямо предположил полковник. — Она достаточно опытна в обращении с интеллектом.

— Допустим! — вскочил со стула Плотников. — Можно допустить, что Синичкина и отправила втихаря сообщение на Землю с просьбой прислать на станцию следователя. Хотя текст сообщения мне никто не показывал. Но как она это сделала, если связь с Землёй была под контролем «клана Скачковой»? Сенников, судя по всему, гораздо более опытный пользователь интеллектов. Вбить в Стажёра изменения основного кода — это нужно быть очень и очень классным специалистом. Неужели бы он позволил Синичкиной отправить сообщение в центр управления ВКС?! А уж доктор Фролова, вообще, на это не способна.