Убийство на станции

А если допустить, что организм не из белковых соединений, а, например, из газов. Та же плазма обогащается кислородом, а водород вместе с его молекулой образует воду, из которой на восемьдесят процентов состоит человеческий мозг. И основное питательное вещество для мозга — глюкоза, которая в процессе окисления до диоксида углерода и воды, даёт мозгу энергию. А как можно получить углерод? Нагреванием без доступа кислорода углеводородов. То есть, греющее светило и бескислородная среда. Отсюда, вполне вероятно, что разум зародился где-то вдалеке от планеты Земля. А как он попал в Солнечную систему — это другой вопрос.

И самое главное, по гипотезе Скачковой, что тот разум, который «осчастливил» сапиенс, превратив их в хомо сапиенс, или гомо сапиенс, не мог исчезнуть из Солнечной системы. Наверняка, спрятался в одном из водородных миров и иногда навещает Землю для неких целей. Например, для того, чтобы с помощью тех же гомо сапиенс вернуться в родные края. Отсюда и увлечение человечеством межзвездными полётами и резкий скачок технического прогресса.

— Ни черта себе! — удивился Плотников. — А Фролова тут с какого боку?!

— Тут не обошлось без Елены Васильевны Синичкиной, — усмехнулся Хромов. — Вернее, без её гипотезы сжатия пространства. Это она выдвинула предположение, что разум путешествует по вселенной именно таким образом. Что, на первый взгляд, логично. В межзвездном пространстве мало тепла, и разум пересекать его безболезненно не может. Либо разуму нужна какая-то капсула, в которой он может существовать миллиарды лет. И вот что удивительно… Плутон, как девятую планету Солнечной системы открыли триста лет назад, а семьдесят лет назад такого статуса лишили.

— И что в этом удивительного? Судя по вашему рассказу, разум на Земле гостит уже сорок тысяч лет.

— Да, но с открытием Плутона можно связать скачок прогресса на Земле. Даже в астрологии Плутон не приносит зла, а меняет жизнь, убирая ненужное и ставя на свободное место всё новое.

— Вы, Ярослав, ещё шаманство к этой теории присовокупите, — хмыкнул следователь. — В бубны постучать и вокруг костра сплясать. То есть, кто-то предположил, что Плутон это и есть та самая капсула для разума?

— В общем, да. Только бывшая. Эксперимент Фроловой-Синичкиной был направлен на Титан — спутник Сатурна. Эта планета, кроме Земли, имеет плотную атмосферу, реки и озёра. Существование разума на Титане…

— Понятно, — перебил Хромова Николай Иванович. — Я всё это слышал уже, правда, в усечённом варианте без подробностей. Меня больше интересует, что сейчас происходит на станции, и какие события именно на станции этому предшествовали.

— Да, но…

Попытался протестовать Хромов.

— Ярослав, — махнул рукой Плотников, прекращая дебаты. — Я понимаю, что Фролова, Скачкова и Синичкина договорились о какой-то совместной деятельности, имея противоречия в научных взглядах. Что Наталья уговорила папу, и с её подачи вас назначили руководителем экспедиции. Генералу нужен был человек, который бы приглядывал и за Скачковой, и за дочурой. А в случае более менее успешного получения хоть малюсенького результата при проведении эксперимента генерал бы получал некоторый профит. От Синичкиной и вас он бы знал о продвижении гипотезы Скачковой, а получение мощного электромагнитного луча в эксперименте Фроловой могло быть преподнесено, как изобретение нового оружия. Второе было для него предпочтительней, так как обещало совсем другой уровень развития своего влияния. Всё это понятно, и давайте пропустим нюансы межклановых разборок и приступим к главному — непосредственным событиям на станции «Союз».

Хотя, уже про себя отметил следователь, «лекция» Хромова внесла некоторую стройность в логической цепочке умозаключений.

— Хорошо, — Хромов облизнул губы. — Я продолжу…

Рассказ Хромова

Отношения между Натальей и Мариной не были напряженными, но и приятельско-дружескими их нельзя было назвать. Наталья завидовала Скачковой — её внешности, её умению, её фантазии, и что скрывать, определённой сообразительности. Марина была настоящим лидером.

Есть такой тип людей, при появлении которых, другие начинают слушать и быстрее работать. Скачкова умела объяснить задачу сотрудникам так, что те поручение выполняли. И выполняли качественно. У Фроловой, а тем более Синичкиной, такого не получалось. Их мысли плясали, как пьяные мартышки, объевшиеся забродивших бананов. Сотрудники станции очень неохотно сотрудничали с Натальей. Она могла только выражать недовольство, а Скачкова могла и похвалить, и всегда благодарила за отлично выполненную работу. Похвалу от Марины получала и Елена Васильевна — та все-таки была научно подкована, и как учёный нередко давала Скачковой советы, чем вызывала крайнее недовольство Фроловой.

Марина не обращала особого внимания на «заскоки» Натальи, и посмеивалась. Не на людях, конечно. Заместитель Хромова майор Сенников, похоже, влюбился в доктора Скачкову, и всё время старался быть к ней ближе. Сенников был не только военным, но и грамотным техническим специалистом, очень хорошо подкованным теоретически. Пожалуй, таких специалистов, как Сенников, в ВКС были единицы. Майор успешно разбирался во многих технических аспектах задуманных экспериментов.

Все началось с того, что Сенников на совещании объявил о недостатке энергии для эксперимента Натальи. Реактор станции не давал той мощности, что была необходима, и нужно было время для доводки реактора. Это выяснилось в ходе двух пробных пусков экспериментальной установки. Но тут подходили сроки проведения эксперимента Скачковой — сыворотка, вводимая экспериментаторам в капсулах имела временное ограничение. Потому майор предложил отложить очередной пробный запуск установки Фроловой, и направить энергию на эксперимент Скачковой. А после этого заняться доводкой реактора.

Наталья была категорически против. По расчётам доктора Синичкиной станция выходила на оптимальное расстояние до Титана, и если не провести вовремя эксперимент, то следующий удобный момент возникнет только через три года.

Дебаты по поводу распределения энергии длились земные сутки. Наконец, Хромов предложил объединить два эксперимента в один. Учёные посовещались, быстро провели расчёты и, на удивление всех, согласились.

Это заметно повлияло на отношения между Натальей и Мариной. Они, доктор Синичкина и Сенников вместе проводили очень много времени, инструктируя технический персонал станции и используя возможности Прометея на полную катушку. Дошло до того, что в контур базового интеллекта добавили несколько мощных серверов, повысив объём его памяти до десяти петабайт. Такое изменение тоже потребовало выделение дополнительной мощности.

Скачкова готовила свой эксперимент под грифом секретности — никто не знал, каким способом ей удалось рекрутировать экспериментаторов. Это были молодые люди не старше двадцати пяти лет — двое мужчин и одна девушка. Они лежали в специальных капсулах, и вход в тот отсек был разрешён только Скачковой и Светлане Беляниной. Перед началом эксперимента закрытые капсулы были доставлены на площадку рабочей зоны.

Поскольку при эксперименте происходил выброс огромного количества энергии, то Хромов предпринял повышенные меры предосторожности — в зоне эксперимента все находились в скафандрах, а станция была готова к возможной аварийной ситуации. Спасательные шаттлы приведены в готовность, а базовый интеллект получил инструкции по контролю над работой реактора.

Все неожиданности и неприятности начались чуть позже, когда реактор стал подавать энергию на площадку, где стояли капсулы с добровольцами.

— А вот с этого момента подробнее, — попросил Плотников. — Если честно, то я устал, слушая ваше предисловие.

— В этом, как вы сказали, предисловии, могут быть нужные детали, — Хромов взглянул на кухонный модуль каюты. — Я пить хочу.

— Кеша, — призывно махнул ладонью следователь. — Налей полковнику стаканчик воды и вставь в него соломинку для коктейля.