Убийство на станции

— Знаете, Николай. Все как-то очень странно и необычно. Исследуя тела, я почти не смотрела на время, а, как оказалось, они пролежали в лаборатории около восьми часов. И никакого намёка на трупный запах. А в помещении температура двадцать два, двадцать четыре градуса по Цельсию. Меня это насторожило, и я сказала об этом доктору Синичкиной. Она тут же примчалась в лабораторию.

— Но Синичкина не медик.

— Она очень переживала за Фролову, говорю же. Всех на ноги подняла. И надо же было что-то решать, а полковник Хромов находился, простите, в какой-то прострации.

Плотников слушал Инну, и представлял в своём сознании картину происшедшего. Хромова можно было понять — на станции творится чёрт знает что, а доложить на Землю надо. И тут сразу выяснится, что Фролова упала в душе командира станции обнажённой. Да ещё и Скачкова…

— Синичкина привлекла военного медика с разрешения Хромова, — продолжала Инна. — Медик прибыл вместе с командиром. Осмотрел тела, покачал головой, и посоветовал связаться с Землёй…

— Руководство ВКС посовещалось и решило обратиться в Следственный комитет, чтобы на станцию прислали следователя с комплексом высшей степени интеллекта, — задумчиво закончил следователь. — Теперь понятно, почему я здесь.

Они некоторое время молча продолжали идти по коридору.

— Инна, и всё-таки, — нарушил задумчивое молчание Николай Иванович. — Пусть это будет фантастично. Каково ваше заключение по поражению?

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Это очень фантастично. Организм потерпевших живёт сам по себе. Каждые двадцать часов мы делаем анализ крови — она не свёртывается! Сердце замерло, но в нём будто есть источник энергии, который медленно толкает кровь по венам. Женщины не дышат, но сквозь ноздри в легкие поступает воздух в достаточном количестве, чтобы обогащать кровь кислородом. Я не понимаю, как это происходит! Клетки не отмирают. Температура тел поддерживается, будто источник в сердце ещё и обогревает. И главное — органы здоровые!

— Вы пробовали запустить сердца пострадавших? Или как это называется в медицине?

— Не важно, — отмахнулась Рубцова. — Конечно, пробовали. Было даже принято решение ввести специальный препарат.

— И?!

— Вы не поверите. Полчаса я пыталась восстановить биение сердца у Светы, потом у Марины, но никакого эффекта. Фроловой занималась Синичкина с командиром.

— А дефибриллятор?

Она с удивлением взглянула на Плотникова.

— Вы фильмов древних насмотрелись? При полной остановке сердца это не помогает и даже опасно. Только компрессия грудной клетки или прямой массаж сердца. Но это уже прошлый век. Сейчас есть иные методы воздействия на сердечную мышцу.

Следователь не стал выслушивать длинную тираду об этих методах. Все равно ему непонятно. Вопрос заключался в том — чем возможно воздействие на организм, чтобы он впал в такое состояние.

— Я представления не имею, — развела руками Инна. — Я делала сканирование сердечной мышцы у каждой, и не заметила внутри неё инородных предметов.

— А получается, что он есть, — констатировал Николай Иванович. — И это какой-то сгусток энергии. Такое может быть?

— Я ещё не встречала, и мне не попадались статьи на тему таких исследований. Вообще, не представляю, как это выглядит.

Плотников хлопнул ладонью по Кеше.

— Дружище, поищи материалы на эту тему.

— Я уже искала, — призналась Рубцова. — Почти сутки проторчала в Сети по разрешённому каналу. И ни-че-го… Мне кажется, Синичкина тоже проводила поиски. Она далеко не дура.

— Я в этом и не сомневаюсь, — серьёзно сказал Николай Иванович. — А не может быть, чтобы подобную технологию разработали в других странах, а мы это как-то упустили из виду?

— На мой взгляд, это маловероятно. Уровень наших технологий пока не позволяет создать что-то подобное. Ну, если только по случайности в результате какого-то эксперимента…

Инна резко замолчала, будто вспомнила что-то важное.

— Николай, у вас же нет допуска к секретной информации ВКС. Не логично, если вы занимаетесь расследованием в этой области.

— Инна, а вы можете не обращать на это внимания? Или не говорить подробности?

— Пожалуй, — кивнула она. — Дело в том, что Фролова до происшествий на станции проводила пробный запуск своих приборов. Я в них тоже ничего не понимаю, но её эксперимент связан с созданием особой энергии направленного свойства. А вдруг, у неё что-то получилось? Вам бы с Сенниковым на эту тему поговорить. Он у нас так просто светило в учёных кругах ВКС.

— Непременно воспользуюсь вашим советом. Меня уже достала эта секретность. Кеша, выясни, где сейчас майор…

— Он на командном пункте, — доложил Стажёр, мигнув индикатором. — Вместе с капитаном Оболенским. Кстати, нам десять минут хода от места, где мы сейчас находимся.

— Вот и славно, — Плотников повернулся к Рубцовой. — Инна, вы не возражаете, если мы вас оставим? Очень приятно было с вами поговорить.

— Конечно, Николай, — мило улыбнулась Рубцова. — Я понимаю — служба…

Они дружелюбно расстались, и следователь, ведомый Кешей, повернул на одной из развилок коридора в сторону командного пункта станции.

Плотников решил подвести итог.

Все три женщины слышали какой-то звук перед падением, и надо было разобраться в природе этого звука. Это уже была зацепка. Ещё одной ниточкой было непонятное явление в телах потерпевших. Совершенно очевидно, что это явление не образовалось просто так.

По сути, думал Николай Иванович, можно было рассматривать все три происшествия, как нападение. Не было известно только о цели такого нападения из неизвестного оружия. Даже, если предположить, что нападение было случайностью, случайностью это не выглядело. Был разброс по времени, а главное — по месту. Причем, по месту разброс был большим. Отсюда вывод — нападение не было случайным.

Плотников на ходу поморщился. Слишком алогично выглядел сам факт нападения. Почему выбраны именно женщины, и именно три? За всё время, что прошло после последнего происшествия, ничего подобного не повторилось. Синичкина, Рубцова и ещё одна неизвестная член экспедиции пребывали в здравии, и даже оставались наедине с собой. Вот Синичкина, например, уже более часа в одиночестве дежурит в лаборатории у капсул.

Н-да, — потер отраставший щетиной подбородок следователь, вспомнив прикосновение к нему мягких ладоней Инны. — Кеша, а ты что скажешь?

— О чём, шеф? — притормозил Стажёр.

— Обо всём, этом…

— Рубцова тебе понравилась — факт. Я даже снял её со спины, чтобы показывать тебе перед сном.

— Ты!..

Замахнулся было Плотников, но Кеша, заметив, прибавил скорость хода, и ладонь следователя упала в пустоту.

— Я не об этом, — усмехнулся Николай Иванович, догоняя Кешу. — Тебе не кажется, что тут происходит нечто непонятное? Понятно только, что на женщин напали. Но как? И зачем?

— Ты не рассматривал версию с маньяком?

— Похоже, но не сходится. За полчаса напасть на трех и успокоиться?

— Он мог тебя испугаться, — Кеша чуть приподнял один манипулятор, чтобы махнуть камере охранной системы. — Или меня.

— Допустим. А как объяснить теперешнее состояние жертв?

— Просто. Надо выяснить, что они видят в своих «снах»… Не обращай внимания на тела — загляни в сознание.

— И как?!

— У тебя есть я! — гордо сказал Кеша. — А я многое понял и многому научился. Правда, надо проверить мою теорию.

— Кеша! Не говори мне про теории! А то я тебя сломаю!

Тела в капсулах

Плотников зашёл на командный пункт с таким видом, словно задумал нашкодить. Оболенский даже вздрогнул, увидев следователя таким. Сенников, сидевший за терминалом связи с Землёй, тоже обратил внимание на шкодливую улыбку Николая Ивановича, и забыл нажать клавишу ввода кода выбранного канала связи.

— Неужели вы нашли преступника, подполковник?! Или наши женщины восстали из капсул, как древние боги?

— Ни то, и ни другое, — отмахнулся следователь. — Но я нашёл кое-какие факты, и вы, господа офицеры, поможете мне их соединить в логическую цепочку.