Убийство на станции

— Нам с помощником нужно осмотреть место происшествия. Заодно вас проводим…

Она снисходительно улыбнулась.

— Вы лукавите, подполковник. Просто вы не успели задать мне вопросы, которые хотели.

— И это тоже. Я не помешаю вам?

— Нет, — она едва заметно вздохнула. — Это же ваша работа. Пойдёмте…

Они зашагали по коридору, Кеша ехал сзади, чем-то тихо щёлкая.

— Что вы скажете про Свету Белянину? Вы же вместе работали в лаборатории?

— Да, — сморщила лоб Рубцова. — Мы выполняли присланные нам задания. У каждой была своя работа. Мы со Светой и не успели… подружиться, что ли. Общались каждый день, но всё по работе — она была слишком загружена Мариной. Скачкова готовила эксперимент на…

Тут она резко замолчала и испуганно взглянула на следователя. Тот сделал вид, что не услышал её последних слов и не увидел испуга.

— Получается, что вы работали по теме Фроловой?

— Не совсем, — она выдохнула с облегчением. — Марина тоже присылала мне задания, но Света составляла разработанные Скачковой инъекции для эксперимента.

— Как вы думаете, что послужило причиной попадания женщин в «кому»? Ведь вы же проводили анализы?

Пожалуй, подумал Плотников, что за последнее время это был самый грамотный его вопрос. Рубцова тоже его оценила, нахмурившись.

— Знаете, Николай. Мне очень трудно ответить.

— Почему? Вы же эксперт высшей категории. Я могу просить у вас официальное заключение.

Она нахмурилась ещё больше.

— Лучше бы не просили. Меня могут лишить категории за такое заключение.

— Хорошо, пока не буду. Тогда расскажите.

По словам Инны, «жертвы» стали таковыми из ничего.

— Но не могли же они просто так взять и упасть?! — воскликнул Плотников. — Что-то же на них повлияло! Причём с интервалом в десять минут! Они находились в этот момент в разных отсеках станции и в разных хм… позах. Скачкова подошла к каюте, что-то увидела и упала. Белянина полезла устранять неисправность и тоже упала. Фролова была в душе! Что-то увидела и тоже упала. И у всех одно и то же посттравматическое состояние, по словам Хромова. Вы же давали ему заключение?

— Нет. Заключение давала командиру доктор Синичкина.

— Она эксперт? Она имеет к медицине какое-то отношение?!

Рубцова явно растерялась. Она потерянно глядела на следователя, приоткрыв рот.

— Мы… Мы все были просто в шоке, — тихо проговорила Инна. — Хромов носился из отсека в отсек и не знал, как поступить. А я не знала, что сказать.

— Он вас спрашивал? Экспертизу требовал?

— Да… Нет… Мы все вместе решали, как поступить с телами. Ещё Синичкина дико истерила. Требовала вернуть к «жизни» Фролову. Полковник, конечно, меня попросил вынести заключение, но я… просто не смогла. Я впервые с таким столкнулась. Я просидела над Светой всё время, пока в лабораторию не доставили Скачкову. Что я только не делала… И искусственное дыхание, и интенсивную терапию… Это было страшно, подполковник!

Ехавший сзади Кеша тронул манипулятором спину Плотникова. Следователь обернулся и увидел возбуждённо-светящиеся фотоэлементы помощника.

— Что?!

— Можно мне задать вопрос эксперту?

— Спрашивайте, Иннокентий, — отрешённо махнула ладонью Рубцова.

— Вы сказали, что с Беляниной провели всё время… Как быстро вы обнаружили Светлану, лежащей на полу? На камере вас не было видно, когда она упала.

Ответ заставил Плотникова резко остановиться.

— Как не было видно?! Я была в тот момент в лаборатории! Принимала задание от доктора Синичкиной. Сидела за монитором, когда интеллект лаборатории проецировал задание на экран. Ждала подтверждения от Синичкиной. Услышала шум и повернулась к Светлане. Увидела её лежащей на полу. Спросила раз, второй, мол, что случилось, а, не услышав ответа, подскочила к ней. Расстегнула защитный скафандр и попыталась нащупать пульс…

— Вы были в тот момент в лаборатории?! — громко переспросил Николай Иванович.

Инна прикусила губу, собираясь заплакать.

— Стоп, стоп, стоп! — поспешил сказать Плотников. — Я не собираюсь вас в чём-то обвинять. Кеша, покажи запись из лаборатории.

Стажёр «кинул» картинку записи над своим кубом. Рубцова просмотрев, удивлённо моргнула.

— Это запись с камеры интеллекта лаборатории. А где запись с охранной системы? Понятно, что интеллект меня не записывал — я сидела за терминалом.

— Так видно же, что вас нет рядом в момент падения Беляниной, — показал на изображение Николай Иванович. — Кто-то ещё был в лаборатории?!

— Не было никого. Вход в лабораторию только у ограниченного числа сотрудников. Базовый интеллект не пропустил бы никого, — выпучив глаза, ответила Инна. — Были только я и Света. Я сидела за терминалом, а она зачем-то полезла проверять клапан резервуара с азотом. Сказала, что слышала какое-то тихое шипение…

— А зачем одела защитный скафандр?

— Если жидкий азот попадёт на незащищённую кожу, то получится сильный ожог от обморожения. Зависит от количества попавшей жидкости, но…

— Понятно. То есть, вы были в курсе того, что делала в тот момент Белянина?

— Да. Я ещё сказала дежурную фразу, мол, осторожнее.

Плотников подумал и задал очередной вопрос:

— После того, как Белянина упала, вы проверяли резервуар с азотом?

Инну будто ударили током. Она сильно вздрогнула, и сделал шаг назад.

— Не помню… Нет. Я не проверяла.

— Но Хромов мне тоже сказал об утечке азота.

— Наверное, просмотрел записи охранной системы. Звукозаписывающие сенсоры у неё тоже есть.

— Как вы сказали?! — Плотникова буквально осенило в этот момент.

Какой же он был болван! Ведь Скачкова и Фролова ничего не видели. Они слышали!

Слышали какой-то шорох, скрип или шелест. Скачкова заинтересованно повернулась на этот звук, потому что она его уже слышала! Наверняка она шла из лаборатории.

— Наверное, — повторила Рубцова, — полковник слышал наши со Светой голоса. Как мы переговаривались. Это Светлана услышала какой-то свист, и ей показалось, что образовалась утечка азота.

— Перед этим Марина Скачкова была в лаборатории?

— Да. Она отдала задание Свете, и ушла отдыхать в свою каюту.

Инна удивленно смотрела на следователя, но тот не замечал её взгляда, рассуждая и складывая факты.

— Скачкова не говорила, что в лаборатории слышен свист или шорох? — спросил Плотников, пытаясь собрать цепь умозаключений. Он не сомневался, что сейчас Инна ответит утвердительно.

— Она ничего не говорила, но я заметила, как она несколько раз будто прислушивалась.

«Точно!» — воскликнул Плотников сам себе. — «Марина и заинтересовалась звуком, потому что слышала его в лаборатории. Или ей показалось, что слышала. Белянина полезла изучать причину звука, а Фролова… просто испугалась, услышав шорох в душе. Потому что звук был для неё неожиданным».

Теперь это выглядело совсем не мистикой. Николай Иванович чуть не заплясал от радости, и готов был Рубцову расцеловать. Она заметила его радость, но не разделила.

— Не понимаю, подполковник, чему вы радуетесь.

— Это сложно… Так же сложно, как мне понять все эти гипотезы и теории. Вы радуетесь какому-то научному открытию, а я наоборот — что открытия не свершилось, а всё просто и объяснимо.

— Какой вы загадочный, — усмехнулась Рубцова.

— Вы ещё не видели его радости при поимке преступников, — влез Кеша. — Особенно, когда они пишут признательные показания.

— Помолчи, — осадил Стажёра следователь. — Лучше попроси своего коллегу разыскать файлы записи звука с тех месть, где произошли происшествия. И собери их в одно место у себя в памяти, да проведи анализ — на что они похожи.

— Слушаюсь, шеф, — иронично принял приказ Кеша.

— И не отставай, — добавил Плотников, увлекая Рубцову в направлении лаборатории. — Инна, и всё-таки… мне очень нужно экспертное заключение по пострадавшим. Хотя бы, в нескольких словах. Хотя бы, предположительно по характеру ммм… поражения.

Она некоторое время шла рядом молча. Наконец выдала: