Страница 40 из 187
— Если вам
— По-моему, ты ей понравился, — подшутил над своим другом Артур. — Значит, говоришь, все русалки хорошенькие женщины?
Тин фыркнул.
— Нормальные — да, но не она, это уж точно. А еще и эта всезнайка — «они живут до тех пор, пока не появляются хламидии», — тоненьким писклявым голоском передразнил он девчонку в черепаховых очках.
Ребята шли на следующий урок. На лекарской науке, как они и предполагали, было невыносимо скучно за исключением одного неожиданного и вместе с тем просто вопиющего случая. Кто-то подложил Тину на стул детскую игрушку-«пукалку», а он, ничего не подозревая, смачно плюхнулся на сидение. Когда характерный звук раздался в полной тишине, только одна парочка — парень с девчонкой из группы энергетиков захохотали на всю аудиторию. Правда, к большому облегчению Тина, они единственные участвовали в этом веселье. Затем, однако, профессор Лист решила поддержать шутку и во весь голос провозгласила:
— Я смотрю, у вас проблемы с пищеварением, молодой человек. В следующий раз будем готовить для вас лечебный отвар!
После этих слов, смеющихся было уже гораздо больше, а Тин, сильно сконфузившись, покраснел как рак. Артур не мог спокойно терпеть насмешки в адрес своего друга, поэтому он громко заявил, глядя прямо в глаза профессору:
— А какой отвар надо готовить тем, у кого проблемы с чувством юмора?
Все замолчали, опешив от такой непростительной дерзости. Впрочем, это секундное промедление сменилось на радостные перемигивания студентов. Если бы профессор Лист хоть немного разбиралась в тонкостях детской психологии, то она, вероятно, похвалила бы Артура за остроумие и представила его лучше и умнее других, принизив при этом остальных ребят. Тогда ученики непременно возненавидели бы его и посчитали всезнайкой, что помогло бы профессору отомстить дерзкому ученику за его неуместную реплику. Однако госпожа Лист, которая, кстати, ужасно не любила непослушных студентов, предпочла сделать ученику выговор.
— Обращаясь к преподавателю, надо поднимать руку. А обращаясь ко мне, надо начинать фразу словом «Профессор»! — пробурчала она недовольным голосом.
— Но я вовсе не обращался к вам, профессор, — сделав невинное лицо, проговорил Артур. — Не нужно все мои слова принимать на свой счет.
В ответ на эту реплику кто-то в классе захихикал, а профессор Лист удивленно вскинула глаза на нахального юношу. Все ее существо возмутилось от такого невежи, как она про себя назвала Артура, и всколыхнулось, как растение под порывом ветра. Ей ужасно хотелось наказать мальчика за дерзость, однако она решила повременить с санкциями, ибо ей не терпелось начать свой чрезвычайно интересный, по ее мнению, урок. Женщина решила ограничиться лишь злобной улыбкой.
— Скорее всего, подушку мне подложил Антуан Ричи. Он так же, как и я, приехал из Беру, — прошептал на ухо Артуру Тин. — У нас гнездимы по соседству… Вечно меня задирает, пользуется тем, что все проделки сходят ему с рук.
— Вон тот энергетик? — спросил Артур, краем глаза косясь в сторону парня, сидящего рядом с вполне миловидной девушкой.
— Да. У него мерзкое имя, не правда ли?
Артур неопределенно пожал плечами и еще раз внимательно посмотрел на обидчика. Парень был неплохо сложен, его широкая грудь, большие сильные руки и крупные увесистые кулаки не вызывали сомнений в том, что ему ничего не стоит превратить чью-либо жизнь в настоящий кошмар. В правом ухе у него блестела золотая серьга на старинный манер, и мальчик даже специально чуть наклонял голову, чтобы все могли ее разглядеть. Его черные блестящие волосы были франтовато зачесаны назад, а на тонких губах его красовалась насмешливая, чуть презрительная ухмылка.
Антуан Ричи чем-то напомнил Артуру ребят из Клипса. Такого типа людей надо пресекать с самого начала, чтобы они не превратили маленькие невинные шалости в настоящие издевательства. Дети ведь вообще очень жестокие существа — у них это природный инстинкт самозащиты. У некоторых жестокость проявляется в желании властвовать над другими. Власть — это возможность безнаказанно быть жестоким. Антуан с виду был похож на таких подростков, которые мечтали создать свою империю, где непременно были бы слуги, раболепствующие перед ним, и не имеющие собственного голоса в силу своей слабости. Однако это было лишь первое впечатление Артура, которое, впрочем, могло оказаться весьма поверхностным.
Тем временем занятие шло своим чередом. Пол-урока ребята потратили на то, чтобы прочитать в учебнике чрезвычайно непривлекательную для детского восприятия главу о целебных свойствах крапивы, а оставшиеся ползанятия ушло на приготовление крапивного чая, который должен был омолодить кожу за пять минут. Единственное, чего добился Артур за весь урок, это того, что его руки стали красными от крапивы, а молодильный напиток и вовсе получился какой-то ужасной коричневой кашицей, от которой скверно воняло.
— Так-так… — поцокала языком пожилая профессор Лист, глядя на бесплодные попытки Артура облагородить кашицу. Сейчас преподаватель походила на старую заплесневелую картофелину, а когда ее грубоватое неправильной формы лицо морщила улыбка, она становилась совсем мало привлекательной. Сейчас профессор снова ехидно улыбалась, показывая желтые гнилые зубы. Странно, и почему она не вылечит их с помощью своих отваров?
— Артур… Наш маленький посланник с неба. Только вот с учебой у тебя неважно. Три балла за молодильный напиток и три за небрежность. Я предполагаю, что ты не читал книгу Толнака по листоварению? Впрочем, не отвечай, я и так вижу. Запомни, мальчик мой, «Кто любит трудиться, тому есть чем похвалиться».
— «Кто любит трудиться, не умеет веселиться. А кто много хвалится, тот в жизни не сгодится», — про себя пробурчал Артур, переформулировав, по обыкновению, пословицу; к его счастью, преподаватель ничего не услышала.
— Я стараюсь, профессор, — громко добавил он, с досадой глядя на баночку с неудавшимся напитком.
— Тогда дайте вашему соседу выпить