Колодец

— Я никогда не смогу сделать это! — возразил Раян. — Марти не простил бы мне такое. Он бы хотел, чтобы мы уехали вместе.

— Марти?

— Марти! Ему вышибли мозги в подъезде. О, ты не знала Марти. Он был лучшим человеком на свете. Мы так с ним не похожи! Иногда я прямо завидовал ему. Он тоже хотел уехать. Копил деньги, мечтал сбежать. Я отговаривал его, не хотел, чтобы он оставлял меня здесь одного. Но он не слушал и всё время повторял, как сядет на поезд. А потом бах — и голова всмятку! Я всё ещё помню, как он лежал там. Помню, как кровь стекала по моим рукам, когда я пытался поднять его. Но Марти был уже мёртв.

Раяна трясло. Он еле подбирал слова, получая на выходе жуткие, дрожащие предложения. Что-то стучало изнутри его головы. А внутри была только боль.

— Есть вещи, которые лучше забыть, — мягко сказала Сара, сжав дрожащую руку Раяна. — Никогда не поздно убить реальность. Иногда, конечно, воспоминания могут вернуться. В случае стресса или шока. Но это не страшно. До тех пор можно спокойно хранить скелетов в шкафах, будто их никогда и не было. И когда-нибудь тебе придётся забыть и меня, Раян.

— Нет, нет, нет, — повторял тот, мотая головой.

— Мне жаль, правда. Но это только твой путь.

Сара встала и, погладив Раяна по плечу, ушла. А когда люк за ней захлопнулся, Раян скрючился и заплакал, слыша, как где-то вдали гремит колёсами приближающийся поезд.

Дьявол, скорее бы уже его станция…

***

Лёжа на дне колодца, Раян вспоминал.

Он вспоминал день, когда наконец принял решение уехать. День, когда жители его панельного дома вовсю выходили на пикеты, собираясь группами вокруг подъезда, чтобы показать неизвестно кому свою железную волю. Они размахивали плакатами с громкими лозунгами, требуя справедливости и не понимая, что её никогда не было. Грозили кулаками небесам, хотя там их точно никто не слышал. И потому все угрозы вместе с жалобами отца Раяна улетали в неизвестность.

В последний раз тогда Раян отправился в многоквартирный дом на другой стороне железной дороги, чтобы забрать ещё немного денег, часть выложить дома для родителей, которым они потребуются после того, как дом снесут, а другую часть он возьмёт с собой в путь. Заберётся на поезд, когда тот остановится, чтобы уехать на восток навсегда. Так поступил бы Марти. Но Марти мёртв. А он, Раян, жив и полон уверенности.

С такими мыслями он поднимался по лестнице, минуя знакомых ему юнцов под кайфом. Обходя стороной напившихся до поросячьего визга. Избегая тех, кто медленно умирал в тумане из сигаретного дыма. Он решил не идти сегодня к Ленни. Прощаться с ним не было никакого смысла. В конце концов, он ему даже не друг. Другом был Марти. Но теперь Марти нет.

Взяв веник и швабру, Раян принялся неистово отскребать грязь с полок шкафов, вычищать серые комья пыли и отмывать засохшие пятна. Он получал от этого наслаждение. Всё-таки, сегодня он уезжает и больше никогда не увидит эти мерзкие жёлтые обои, не станет нюхать опиум и видеть повсюду одинаковые дома с одинаковыми людьми-солдатиками внутри.

Раян проверял комнату за комнатой, выискивая грязь, чтобы поскорее взять деньги и покончить со всем. В какой-то момент он так увлёкся уборкой, что без стука раскрыл одну из дверей и тут же застыл в проходе. Холодок и судорога пробежались по его телу.

Он увидел знакомые чёрные волосы. Они спадали на оголённую спину, прикрывая изящный изгиб позвоночника. И вместе со всем телом они ритмично двигались, пока снизу на кровати лежал явно пьяный, но ещё сохраняющий рассудок для получения удовольствия от секса Ленни. Его круглое лицо вяло светилось от подобия оргазма, пока Сара делала своё дело.

Они были так увлечены друг другом, что не заметили в пылу страсти, как в проходе Раян затрясся всем телом, едва стоя на ногах. Дрожащей рукой он прикрыл дверь, стараясь не слышать стоны влюбленных. Он сжал швабру так же сильно, как Ленни сжимал бёдра извивающейся Сары. И тихим шагом подошёл ближе, неотрывно глядя на её спутанные волосы, которые дрожали во время соития. А когда яркая вспышка боли полоснула его мозг, то деревянная рукоятка метлы сама собой прошла насквозь разгоряченное тело Сары, проломив позвонки. Её кровь забрызгала лежащего снизу Ленни, но он был так пьян, что даже не заметил, как стоны его партнёрши перешли в хрип и бульканье. А затем окровавленный стержень швабры достиг и его груди, разорвав кожу и вонзившись прямо между рёбер в самое сердце. Оно тут же захлебнулось кровью и остановилось на пике оргазма. Вздрогнув несколько раз, тела любовников перестали дёргаться.

Когда разум вернулся, Раян обнаружил себя стоящим возле залитого кровью ложа. Его потная рука сжимала швабру, на которую всё ещё были насажены тела Сары и Ленни. Мертвое тело Сары при этом уже начинало сползать вниз, будто она захотела поцеловать Ленни, как когда-то целовала Раяна.

Потребовалось немало усилий, чтобы отпустить деревянную палку и отойти подальше. Руки Раяна дрожали, нижняя губа тряслась. Он выглянул за дверь, чтобы убедиться, что снаружи никого нет, а затем вышел и помчался вниз по лестнице, расталкивая всех, кого только встречал на своём пути. Он выпрыгнул на улицу и в панике, словно раненая псина, помчался к железной дороге. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как сбежать из города. В голове пульсировала только одна мысль: тебя будут искать. Его же все видели. Когда они найдут тела, то поднимется шум. Они запрячут его в тюрьму. И тогда родители точно не переживут случившееся. Единственный выход — сбежать, пока не поздно. Марти бы сделал то же самое.

Раян перемахнул через шпалы и ринулся к своему дому. Он боялся, что его снесут к тому времени, но нет — громадная башня всё ещё стояла на овраге.

Только у дома он остановился перевести дух. Упёршись руками о покрытую трещинами панельную стену, Раян согнулся пополам и стал дышать всей грудью. Его глаза слезились, из носа текло, а ноги подкашивались после долгого бега.

Внезапно всё его нутро скрутило. Закрыв глаза и сдавив внутренности, Раян раскрыл рот, чтобы его стошнило. Вкус был омерзительный.

— Господи, что сказал бы Марти, если бы увидел меня… — прошептал Раян, глядя на лужу блевотины под собой.

— Но Марти здесь нет, — раздался чей-то глухой голос.

Раян в панике огляделся по сторонам, но никого не увидел.

— Его никогда не было, верно? — спросил голос.

— Нет, — затряс головой Раян. — Марти был. Он жил здесь.

— Не было никакого Марти! Всё это чушь!

Раян уставился на серую стену перед собой. Это она. Это она говорит с ним!

— Он был, — чуть ли не плача сказал Раян, глядя на стену. — Я знал Марти. Мы были друзьями. Пока ему… пока его…

— Пока ему не вышибли мозги?

— Да!

— Хрень собачья! Нет никакого Марти. Ты его выдумал, Раян. И придумал весь этот цирк.

Глядя на стену, губы Раяна повторили вновь:

— Ты его выдумал, Раян. Придумал себе Марти. А потом сам же и убил его. У себя в голове. В своей больной голове.

— Всё было не так…

— Так. Ты знаешь это. Хоть кто-то знает Марти? Только ты. Потому что когда-то ты и был отчасти им. До тех пор, пока не убил, нарисовав нелепый силуэт на стене, чтобы верить в Марти. Марти то, Марти сё. К дьяволу Марти! К дьяволу! Марти больше нет.

Плача и дрожа, Раян ударил кулаками по стене и закричал снова:

— К дьяволу Марти!

Когда голос исчез, Раян вытер слёзы и спустился вниз по холму к железной дороге. Поезда не было видно. А время поджимало.

Неподалёку Раян заметил рабочего, который вёз перед собой тележку с мешками цемента. Подбежав к нему, Раян спросил:

— Извините, вы не знаете, когда прибудет поезд?