Тройная игра

Вот тогда-то Игорь Кириллович и окунулся во все прелести дикого российского капитализма – и в него стреляли, и он стрелял; и создал свой охранно-оперативный отряд (пришлось создать после одного случая под Воронежем, когда ему самолично довелось убить человека за то, что он отказался вернуть деньги за самовольно проданные сто штук насосов). Отряд был создан специально для разборок, для выбивания долгов и отражения рэкетирских наездов. Ребята, в прошлом все армейцы, хотели зваться если не бойцами, то хотя бы боевиками, но и этого было нельзя. И стали они бойскаутами – сначала вроде бы в шутку, а потом название прижилось, и когда они зарегистрировались как охранное предприятие, то официально так и стали именоваться: «Скауты». Он хорошо платил своим бойцам за выполнение заданий и никогда не интересовался, каким способом они их выполняли. Но, видимо, способы были те самые – убийство, утюг на животе, паяльник в заднем проходе, заточение в каком-нибудь подвале, пока родные не принесут выкуп... Однако если с должниками и рэкетирами вскоре был полный ажур, то и сам он, и его оперотряд в результате этих подвигов оказались зафиксированными в картотеке МВД как организованная преступная группировка «Скауты». Хорошо он хоть о «заработанных» деньгах вовремя побеспокоился – перевел в доллары и отправил на хранение за рубеж, на Кипр. И очень, как оказалось, вовремя, потому что вскоре за его фирму взялись не на шутку. В конце концов дело оказалось в ведении ФСБ, потому как возбуждено оно было по старой еще статье за незаконные операции с валютой и валютными товарами... Деньги-то он увел, а со следовательского крючка по неопытности соскочить не сумел. Ему, можно сказать, выпала черная карта: первая посадка, первое общение со следователем, и на тебе – сразу с фээсбэшным. Простой бы, обычный, тот сам бы все и испортил – хамством своим, глупостью, враждебностью – это неизбежно. А вот фээсбэшный... О, это совсем-совсем другое дело! Эти, с Лубянки, они вежливые, обходительные, они тонкие психологи – чтобы не поддаться на такой гипноз деятеля, надо иметь иммунитет, опыт, который дается только с ходкой, и не одной.

– Слушайте, – внушал Игорю Кирилловичу этот «психолог». – Вы ведь наш, можно сказать, человек, проверенный. Вам грозит до десяти лет строгого режима, неужели вам это нужно? Я думаю, при определенных условиях государство могло бы вас простить. Ну оступились, ну случайно ввязались в спекуляцию, вообще занялись не своим делом. Согласитесь, не наше, не солдатское это дело – коммерция. Случайно ведь, я не ошибаюсь? Мы пойдем вам навстречу, помня о ваших боевых заслугах и учитывая ваше искреннее раскаяние. Но и вы должны нам помочь.

– В стукачи, что ли, записать меня хотите?

– Господь с вами, Игорь Кириллович, какие стукачи. Предложение наше заключается вот в чем. Мы направим вас, как человека нам не чужого, в центральный аппарат МВД. С нашими рекомендациями. Окажете посильную помощь милиции, ну а нам будете время от времени сообщать, что там у них, в аппарате, делается...

– Значит, все-таки в осведомители предлагаете пойти... Позвольте, а что это значит – посильная помощь? То есть, если я правильно понимаю, платить мне никто ни за что не будет, а службу я нести буду должен, да еще и радоваться, что вы меня не посадили, так?

– Да вовсе все не так! Будете заниматься своими делами, своим любимым бизнесом. Но только, конечно, не так, как раньше... чтобы у нас больше не было поводов, а время от времени...

– ...Время от времени делать то, чего пожелает левая нога какого-нибудь милицейского чина, так?

Следователь пристально посмотрел на него своими умными глазами и вздохнул:

– Вообще-то вам сейчас не до жира, что называется... Впрочем, смотрите сами... Выбор пока еще за вами...

Грант долго в тот день не мог уснуть, лежал на нарах, смотрел в потолок, вздыхал. Сосед по камере, пожилой правозащитник Иван Иванович, не выдержал:

– Расскажите, Игорь, не мучьте собственную душу. Боитесь меня – расскажите только то, что можете. Уверяю вас, легче станет. Я так понимаю: вы еще неопытны во всех этих делах, но должен вас предупредить, если вы еще не поняли: здешние следователи – чистые змеи, перехитрят любого... если, конечно, у человека нет опыта. Я правильно понимаю по вашим вздохам, что вам уже предложили что-то в обмен на сотрудничество. Так?

Игорь Кириллович посмотрел на соседа с удивленным уважением.

– Так. Мол, если я соглашусь с ними сотрудничать – получу срок условно. Дескать, ни тюрьмы, ни тебе лагеря, выйдешь на волю, займешься как ни в чем не бывало своими делами, а время от времени...

– Э, батенька, это ж классическая схема... Только не вбивайте себе в голову, что все будет так, как они обещают или как вам хотелось бы. Представьте все по самому худшему варианту: и срок получите, и в кабалу от них попадете, и сами себе противны будете. Имейте в виду, даже у уголовников стукач, ссучившийся человек, как они это называют, – это самая низкая степень человеческого падения. Ниже – только опущенные. Вам это надо? Вы готовы на это?

– Ну а если согласиться и врать им что-нибудь время от времени... Неужели нельзя?

– Да ведь они же не дураки, как вы сами могли убедиться! Во-первых, забудьте про это «время от времени» – сколько им надо, столько вам и придется с ними общаться, никто вас и спрашивать не будет. Во-вторых, не обольщайтесь – «соврать что-нибудь» у вас тоже вряд ли получится, смею вас заверить. Им нужна будет конкретная информация, по конкретным поводам, конкретным людям. А ну как по вашим наводкам начнут действовать – сажать или, того хуже, убивать «при попытке к бегству»? А такое ведь происходит сплошь и рядом, только об этом не пишут, не показывают по телевидению. Но самое главное – раз сунув голову в эту петлю, вы из нее уже не вылезете до самой смерти. Мы вам помогли, скажут они в случае чего. Помогли! Вы обещали за это быть благодарным? Обещали. Ну так и извольте, если не хотите снова попасть под следствие... У них ведь как? Был бы человек, а причина дать срок всегда найдется...

Они говорили вполголоса, едва не соприкасаясь головами, но на следующий день, в комнате для допросов, следователь включил ему магнитофонную запись их разговора, сделанную очень хорошо и чисто – стало быть, где-то в камере был «клоп». Может быть, даже на Иване Ивановиче – сейчас Игорь Кириллович ничему бы не удивился. А может, подслушивающее устройство было заранее там установлено. Значения в конечном счете это не имело.

– Ваш сокамерник изложил вам все верно, но не учел одного: вы не в обычной уголовной тюрьме, вы в Лефортове, и все дела у нас тут носят характер скорее политический, нежели криминальный.

– Ну и что? Пришьете мне за отказ пятьдесят восьмую статью? Так ее давно уже нету...

– Этой нет – найдется другая. Но я вообще-то не о том. Мы предлагаем вам как бывшему человеку системы помочь родным органам. Если мы с вами придем сейчас к согласию, то вас завтра же освободят под наши гарантии. Освободят из-под стражи, а дело передадут с нашими рекомендациями в общее уголовное производство, и тут, заметьте, за вами не будет почти никаких нарушений закона, поскольку несколько новых указов президента Ельцина об обороте иностранной валюты как бы дезавуировали статьи действующего УК РСФСР... А дальше мы вам поможем внедриться в аппарат МВД...

– Да как, как?! – не выдержал Игорь Кириллович.

– А это уж наша проблема... И вся ваша обязанность будет заключаться в том, чтобы информировать нас, ФСБ, о подноготной, об изнанке того, что происходит в аппарате этой организации. Не буду скрывать, мы чрезвычайно нуждаемся в такой информации – в силу определенных обстоятельств после событий нынешнего, 91 года мы действуем как разобщенные организации и зачастую такая неподконтрольность МВД идет во вред законопорядку. Вы видите, я стараюсь ничего от вас не скрывать. А в обмен мы закрываем все претензии к вам по статье о валютных спекуляциях и вы отделываетесь легким испугом. Ну, как вам такая перспектива?