Кабус-намэ

Ведь если у человека, кроме наследственного благородства, нет благородства иного, он никому в общество не годится. Если же ты у кого-нибудь найдешь эти благородства, хватайся за него и не выпускай из рук, ибо он нужен всем[56].

И знай, что из всех способностей лучшая — дар речи. Творец наш, да прославится он, из всех своих творений лучше всех сотворил человека, и человек перед всеми остальными животными получил преимущество в виде десяти чувств в его теле — пять внутри и пять снаружи. Пять скрытых, как то: мышление, память, воображение, различение и речь, и пять явных — слух, зрение, обоняние, вкус и осязание[57]. Из всех этих чувств то, что есть у других животных, не таково, как у человека. По этой-то причине человек — царь и повелитель над другими животными.

И вот, раз ты это узнал, изучи речь хорошенько и поискуснее, имей привычку быть всегда красноречивым, чтобы язык твой всегда говорил то самое, что ты его заставляешь говорить, и это вошло бы у тебя в привычку. Ведь говорят: у кого речь слаще, у того и благожелателей больше.

Но при всем умении старайся говорить слово к месту, ибо неуместное слово, если ты его даже и хорошо скажешь, покажется безобразным. Избегай ненужных слов, ибо бесполезное слово — только вред. Слово, отдающее ложью и не отдающее умением, пусть лучше останется несказанным, ибо мудрецы сравнивают слово с вином: от него и головная боль и от него же и лекарство от этой головной боли.

Когда тебя не спрашивают, не говори. Пока не спросят, никому совета не давай и не увещевай, в особенности таких людей, которые все равно увещанию не поддадутся, такой и сам свалится. При посторонних никому ничего не советуй, ибо сказано: совет при посторонних — попрек.

Если кто-нибудь сбивается с пути, не старайся направить его, все равно не сможешь. Ведь если дерево выросло криво и криво пустило ветви и поднялось, то выпрямить его можно только спилив и обстругав[58].

И как ты не будешь скупиться на хорошее слово, не скупись, если будет возможность, и на вещественные дары: люди скорее обольщаются деньгами, чем словами. Остерегайся подозрительных мест, избегай зломыслящего и подстрекающего на злое друга. Не впадай в ошибку и помещай себя в такие места, где, если тебя будут искать и найдут, тебе не придется стыдиться.

Деньги свои ищи там, где ты их положил, чтобы получить обратно. Не радуйся горю людей, чтобы люди не стали радоваться твоему горю. Будь справедлив, и к тебе будут справедливы. Отзывайся хорошо, и сам услышишь хороший отзыв. На солончаке ничего не сей, все равно не взойдет, только труд пропадет даром, т. е. делать добро низким людям — все равно, что сеять что-либо на солончаке. Но тому, кто заслуживает добра, в добре не отказывай и всегда учи добру, ибо пророк, мир с ним, сказал: кто учит добру, как бы сам его делает[59]. Твори добро и повелевай творить добро, ибо это два брата, связь которых не рвется[60].

Не жалей о том, что сделал доброе дело, ибо награду за добро и зло получишь еще в этом мире, прежде чем уйдешь в другое место. А когда будешь делать кому-нибудь добро, заметь, что во время совершения доброго дела сам получишь такое же удовольствие, какое получит и тот человек. А когда причинишь кому-нибудь зло, сколько муки постигнет его, столько же появится в твоем сердце стеснения и тяжести и не постигнет тогда от тебя кого-либо зло. И раз, действительно, без неприятного чувства никого от тебя не постигнет зло, а без удовольствия твоего никому не будет добра, становится ясным, что воздаяние за добро и зло ты получаешь в этом же мире, до того, как уйдешь в тот мир. Эти слова мои никто не сможет отрицать, ибо всякий, кто за всю свою жизнь хоть раз причинил кому-нибудь зло или сделал добро, если хорошенько подумать, увидит, что я прав в этом утверждении и признает его правильность. Итак, пока можешь, никому не отказывай в добре, ибо добро со временем принесет плод.

Рассказ. Слыхал я, что у Мутеваккиля[61] был раб по имени Фатх, очень красивый с лица и удачливый, изучивший все науки и искусства[62]. Мутеваккиль его усыновил и дорожил им больше, чем родными детьми. Этот Фатх захотел научиться плавать. Привели корабельщиков и стали его учить плавать в Тигре. А Фатх этот был еще ребенок и плаванием как следует не овладел, но все же по ребяческому обычаю делал вид, что я, мол, плавать научился.

Как-то раз тайком от учителя пошел он на Тигр и прыгнул в воду, а вода шла очень сильно. Фатха закружило. Когда Фатх понял, что ему с водой не справиться, он отдался воде и плыл по воде, пока не скрылся из глаз людских. Протащило его по воде некоторое расстояние. А на берегу Тигра были ямы. Когда он доплыл до ямы на краю воды, он сделал усилие, забил руками, бросился в эту яму, сел там и сказал себе: „Что-то бог захочет... но теперь я из этой кровожадной воды выбрался“. Семь дней он там оставался.

В первый же день, как только Мутеваккилю дали знать, что Фатх прыгнул в воду и утонул, он сошел с трона, сел на [голую] землю, позвал корабельщиков и сказал: „Всякому, кто доставит мне Фатха мертвым или живым, я дам тысячу динаров“[63]. И поклялся он, что не буду, мол, я есть пищу, пока не принесут мне его в том состоянии, в каком он [сейчас] находится.

Корабельщики пошли на Тигр и ныряли и искали повсюду, пока к концу седьмого дня один из них случайно попал на ту яму, увидел Фатха, обрадовался и сказал: „Оставайся здесь, я сейчас приведу челнок“.

Ушел он оттуда, пришел к Мутеваккилю и сказал: „О повелитель правоверных, что ты мне дашь, если я привезу тебе Фатха живым?“ Тот ответил: „Пять тысяч динаров дам“. Корабельщик сказал: „Я нашел Фатха живым“. Привели челнок и повезли Фатха. Мутеваккиль приказал, чтобы корабельщику сейчас же выдали то, что он обещал. Он повелел везиру: „Ступай в мою сокровищницу и из всего, что там есть, половину дай нищим“[64]. Потом крикнул: „Несите пищу, ведь он же за семь дней изголодался“. Фатх сказал: „О повелитель правоверных, я сыт“. Мутеваккиль спросил: „Что же ты, водой Тигра напитался?“ Фатх ответил: „Нет, я все эти семь дней не был голоден. Каждый день по воде проплывало двадцать хлебов на блюде. Я ловчился, два-три из этих хлебов схватывал и тем хлебом питался. А на каждом хлебе было написано: Мухаммед ибн-ал-Хусейн ал-Аскаф“.

Мутеваккиль приказал: провозгласить по городу, кто тот человек, который кидает хлеб в Тигр, и сказать, чтобы он пришел, что повелитель правоверных ему окажет добро, чтобы он не боялся.

Глашатаи провозгласили это. На другой день пришел человек и сказал: „Это — я“. Мутеваккиль спросил: „А в чем доказательство?“ Ответил: „Доказательство то, что на каждом хлебе было написано мое имя — Мухаммед ибн-ал-Хусейн ал-Аскаф“. Мутеваккиль сказал: „Доказательство правильное, но сколько же времени ты бросаешь хлебы в этот Тигр?“ Мухаммед йбн-ал-Хусейн ответил: „Вот уже год“. Мутеваккиль спросил: „А какова же цель твоя при этом?“ [— Тот ответил:] „Слышал я [поговорку]: сделай добро и брось в воду, со временем принесет оно плод. А в моих руках другого добра не было. То, что мог, то я и делал и говорил себе: Какой-нибудь это принесет плод...“

Мутеваккиль сказал: „То, что ты слышал, то и сделал, и получил плод того, что сделал“. Мутеваккиль дал ему в Багдаде имение в пять деревень. Разбогател он и стал уважаемым. Потомки его и посейчас еще в Багдаде. Во времена ал-Каима би-амри-ллахи[65] я ездил в хаддж. Господь всевышний сподобил меня посетить дом божий, и [тогда] я и видел его сыновей и слышал этот рассказ от стариков и старожилов Багдада.

56

Здесь Кей-Кавус отступает от аристократизма, который был так сильно подчеркнут в предшествовавших главах. Объяснение этого, очевидно, нужно искать в личном положении автора, убедившегося, что в его время царское происхождение еще не обеспечивает престола и что без умения быть кому-нибудь полезным прожить невозможно.

57

Как известно, мусульманская наука, помимо пяти внешних чувств, признавала внутренними чувствами перечисленные автором пять способностей.

58

Необходим о отметить усиленно подчеркнутый совет не соваться не в свое дело и не пытаться исправлять людей. Мотивировано это утверждение совершенно несвойственной мусульманской дидактике концепцией о неисправимости человеческой натуры и невозможности перевоспитания человека. В сущности говоря, эта концепция подрывает основу всей книги, как раз ставящей себе задачу дать совет. Я склонен думать, что концепция эта здесь вытекает из личного опыта автора, имевшего случай убедиться, что повелителям совет давать небезопасно. Очевидно, это утверждение и нужно понимать в таком суженном значении: относится это только к той знати и покровителям, с которыми придется иметь дело Гиланшаху.

59

Известный хадис: ср. Ан-Нувейри. —Нихайат ал-адаб, III, 3 (каирское издание).

60

Перевод по РК.

61

10-й аббасидский халиф, правивший в 847–861 гг.

62

У Н — явная опечатка: мимбархо вм. хунархо.

63

Динар — золотая монета весом в 3,6 г.

64

РК — „половину всего дай ему“. Явная порча, ибо ему было, как видно из рассказа, обещано только 5000 динаров.

65

Ал-Каим би-амри-ллахи 26-й аббасидский халиф, правил в 1031-1075 гг.