Кабус-намэ

А затем старайся, пока ты там будешь, неустанно рассказывать анекдоты, шутить и острить, чтобы сократить свою музыкальную работу. А затем, если будешь ты таким музыкантом, который умеет также и сочинять стихи, то в поэзию свою не влюбляйся и не пой все время только свои стихи. Может быть, тебе твои стихи будут нравиться, а тем людям нет. Ведь певцы — рави[264] при поэтах, а не рави своих собственных стихов.

И если пойдешь петь и играть и два человека [при тебе] будут играть в нард, ты музыку свою не бросай и не занимайся поучением, как играть в нард или шахматы, ведь тебя для музыки позвали, а не для игры в азартные игры.

Когда разучиваешь песнопение, соблюдай вкус, не пой газели и тарана без размера и не пой так, чтобы пение шло само по себе, а музыка — сама по себе. Если влюбишься в кого-нибудь, то не пой все время только про себя, может быть, это тебе будет приятно, а другим — нет. Пой все время песни различного содержания. Заучи наизусть много стихов и газелей, как, например, о разлуке, о свидании, о порицании, попреке, отказе, несогласии, согласии, верности, жестокости, благодеянии, дарах, наслаждении и жалобе. Сообразно всякому настроению и времени года, как песни весенние, и осенние, и зимние, и летние. Ты должен знать, что в какое время нужно петь. Если бы даже ты был несравненным мастером своего дела, все же смотри на вкусы твоих слушателей. Если это люди знатные и мудрые старцы, которые знают применение музыкального искусства, то играй [перед ними] и играй мелодии и напевы хорошие. Пой же [для них] преимущественно о старости и о презрении к мирским благам.

Если слушатели — юноши и дети, то играй больше легкую музыку, а пой то, что написано про женщин или в похвалу вина и винопийц. Если это люди военные и искатели приключений, то пой мавераннахрские дубейты о ведении войны и пролитии крови и прославлении погони за приключениями. Не будь жалобным и не играй только напев хусравани.

Не говори, что иначе, мол, правила музыки не дозволяют, что сначала, мол, нужно сыграть что-нибудь в тоне раст, а потом уже, по правилам, во всех [остальных] тонах, как ирак, и ушшак, и зерафканда, и бусалик, и сипахан, и нава, и баста[265], что вот выполнишь все правила музыки, а затем уже и перейдешь к тарана.

Ведь пока ты будешь выполнять правила музыки, люди-то опьянеют и уйдут. Ты лучше смотри, какую каждый из них мелодию хочет и какую мелодию любит. Как дойдет кубок до этого человека, ты и запой то, что он хочет, тогда и даст он тебе то, чего ты хочешь. Самое большое искусство в музыке — то, чтобы угодить вкусам слушателя.

И когда будешь на пиру, не торопись браться за чашу да требовать крепкого вина. Вина пей мало, пока не получишь серебра, а как получишь серебро, тогда и наслаждайся вином.

Когда будешь петь, с пьяными не спорь из-за песен, которых они требуют. Хотя бы то, [чего они хотят], было невозможно, ты об этом не беспокойся, пусть говорят.

Когда выпьешь вина и люди опьянеют, ты с твоими товарищами по ремеслу в состязание не вступай, ибо от этого состязания серебра не достанется. Смотри, буйным мутрибом не будь, ибо из-за твоего буйства плата за музыку пропадет, голова, и лицо, и инструмент будут разбиты и пойдешь ты домой в рваной одежде. Ведь музыканты — поденщики у пьяных, а ты же знаешь, что буйному поденщику платы не дают.

Если тебя на пиру кто-либо похвалит, ты скромничай перед ним, чтобы и другие тебя похвалили. Сначала, на трезвую голову, хвалят без денег, а когда опьянеют, после похвалы будут и деньги. И если пьяные к какой-нибудь мелодии или напеву крепко привяжутся, как это всегда бывает с пьяными, ты без устали его повторяй, пока не добьешься этим своей цели, ибо для музыкантов лучшая добродетель — терпение в обращении с пьяными, не будет терпелив — обманется в своих ожиданиях.

А еще говорят: музыкант должен быть слепым, и глухим, и немым, т. е. не прислушиваться к тому, чего не надо слушать, и не заглядывать туда, куда не следует смотреть, и куда бы он ни пошел, не рассказывать о том, что он видел и слышал в другом месте. Такой мутриб всегда найдет устроителя пира, [который его пригласит], а аллах лучше ведает.

Глава тридцать седьмая

О службе царю

Знай, о сын, что если случится тебе попасть в свиту царскую и поступишь ты к нему на службу, то, хотя бы царь и приблизил тебя к себе, ты этой близостью к нему не ослепляйся и беги [от нее]. От службы же не беги, ибо от близости к царю проистекает удаление, от службы же к царю — близость. Когда он будет обещать тебе полную безопасность при себе, в тот день опасайся больше всего. Ибо если разжиреешь ты за его счет, то и зарежет тебя он же.

Как бы тебя он ни ценил, ты не будь беспечен, знай свое место, говори только сообразно воле царской и с ним не спорь. Ибо сказано в поговорке: кто с царем поспорит и будет упорствовать, умрет ранее смертного часа, ибо бить рукой по шилу — глупость.

Господину своему советуй только добрые дела, чтобы и он с тобой хорошо обошелся, а научишь его злу, он тебе зло и причинит.

Рассказ. Говорят, что в дни Фазлун-и-Мамлана[266], который был царем Гянджи, был один знатный дейлемец, его советник. И вот, если кто-нибудь из вельмож страны совершал проступок, так что было нужно заключить его в оковы и ввергнуть в темницу, Фазлун хватал его и заключал. А дейлемец этот, который был его советником, говорил ему: „Не обижай свободных [азад], а уже если обидел — руби голову“. И несколько человек по совету итого дейлемца было погублено из вельмож страны.

Случайно этот дейлемец-советник [тоже] совершил проступок. Царь приказал схватить его и ввергнуть в темницу. Дейлемец послал кого-то сказать: „Столько-то и столько-то богатств дам, не убивай меня“. Фазлун-и-Мамлан ответил: „Я у тебя научился, что свободного, мол, не обижай, а уж, если обидел, убей“.

Вот и расстался с жизнью дейлемец-советник оттого, что учил злу.

И если будет тебя порицать добрый человек, то это мне приятнее, чем если бы хвалил тебя человек злой. И знай, что конец всех желаний — ущерб и [потому] не ослепляйся могуществом. И в работе на царя [прежде всего] ищи почета, ибо богатство бежит вслед за почетом, ведь честь служения царю больше, чем честь богатства. Если ты даже разжиреешь от службы царю, то все же прикидывайся тощим, чтобы быть в безопасности. Разве ты не видишь, что баран, пока он тощ, в безопасности от смерти и никто его зарезать не старается. А когда он разжиреет, всякому хочется его зарезать.

Ради денег господина своего не предавай, ибо деньги, [получаемые] за службу царю, как цветок, и хороши, и прекрасны, и славны, и дороги, но, как и цветок, недолговечны. Пользу, получаемую на службе у царя, скрыть нельзя, и всякий дирхем, который на службе и в работе на царя у тебя накопится, рассеется быстрее, чем пыль на дороге.

Но почет на службе у царя — лучшее богатство, и от него-то деньги и скапливаются. Потому ради барыша не упускай из рук самый капитал. Ведь пока существует капитал, есть постоянно и надежда на барыш, а когда ушел самый капитал, тогда не достигнешь и барыша.

Всякий, кто деньги ценит выше своей жизни, очень скоро из почета впадает в унижение, а склонность к накоплению богатств посреди почета — погибель для человека, разве только, если он будет копить их в меру и уделит некоторую часть и другим людям, чтобы заткнуть им рты.

И когда станешь ты на службе у султана великим и найдешь сан, никогда не предавай господина своего. А если сделаешь это, то будет это по наущению злосчастья твоего. Ибо если великий возвеличит малого, а тот благодетелю своему отплатит за это предательством, то это явный признак того, что господь всевышний и преславный отнимет у него то величие, потому что, пока не настигнет того человека беда, не отплатит он господину своему за добро злом.

264

В эту эпоху обычай требовал, чтобы придворный певец не сам декламировал свои стихи, а выступал в сопровождении „передатчика“ (рави), на котором и лежала обязанность декламировать. Для этой цели избирались преимущественно молодые красавцы с хорошим голосом.

265

Названия различных напевов, входящих в состав классической музыки.

266

Один из правителей Азербайджана, о династии которых сведений крайне мало.