Кабус-намэ

Вот и все об охоте и ее правилах.

Глава девятнадцатая

Об игре в чоуган[156]

Знай, о сын, что если тебя услаждает играть в чоуган, то не делай себе привычкой постоянно [заниматься этим], ибо многих постигла беда от игры в чоуган.

Рассказ. Рассказывают, что Амр-и-Лейс[157] был кривым. Когда стал он эмиром Хорасана, он однажды поехал на ристалище поиграть в мяч. А был у него сипехсалар[158] по имени Азхар-и-хар. Этот Азхар-и-хар[159] подъехал, взял его за поводья и сказал: „Я не позволю тебе бить мяч и играть в чоуган“. Амр-и-Лейс спросил: „Почему же это вы мяч бьете и считаете дозволенным, а когда я играю в чоуган, ты не позволяешь?“ Азхар ответил: „Потому что у нас два глаза, если нам мяч попадет в глаз, мы ослепнем на один глаз, а один глаз останется, которым мы сможем смотреть на ясный мир. А у тебя один глаз, если по несчастью мяч попадет в этот глаз, то с эмирством над Хорасаном придется распроститься“. Амр-и-Лейс сказал: „При всей твоей ослиности, сказал ты [все же] правду. Согласен, пока жив, не буду я бить мяч“.

Если ты раза два в год развлечешься игрой в чоуган, то это я дозволю. Но только нужно, чтобы было не слишком много всадников, ибо тогда есть опасность несчастья. Всадников должно быть не больше восьми. Ты стой с одного конца мейдана, другой на другом конце мейдана, а шестеро пусть посреди мейдана бьют шар. Если шар прилетит к тебе, ты отбей его и подгони к нему коня, но в толкотню не кидайся, чтобы сохранить себя от беды, а вместе с тем добиться и своей цели. Вот как играют в чоуган знатные люди. Вспомоществование же от аллаха.

Глава двадцатая

О том, как воевать

О сын, когда будешь в бою, там нельзя быть медлительным и вялым; раньше чем враг, победив, над тобой поужинает, ты должен успеть, победив, над ним позавтракать. И когда будешь посреди боя, не плошай и жизни своей не щади, ибо тот, кому суждено спать в могиле, не сможет спать у себя дома ни под каким видом. Как я сказал на языке табаристанском:

И это же самое я скажу по-персидски, чтобы всем было понятно:

В бою, пока можешь сделать шаг вперед, не отступай ни на шаг. Если будешь окружен врагами, боя не прекращай, ибо боем можно прибрать врагов к рукам[160]. Когда они увидят от тебя славные дела, они тебя устрашатся. И в это время смерть сделай приятной для своего сердца и не только не страшись, а будь смел, ведь короткий меч в руках смельчака становится длинным. Не плошай в схватке[161], ибо если только появится у тебя какой-либо страх или вялость, то, будь у тебя тысяча душ, не спасешь и одной, и ничтожнейший человек тебя одолеет и будешь ты тогда убит или имя твое покроется позором. Если ты среди мужей станешь известен как боец, но совершишь оплошность, то потеряешь славу и среди сверстников своих опозоришься[162]. А когда ни имени, ни хлеба не будет, придется тебе стать среди сверстников своих человеком неопасным. Но смерть лучше такой жизни. Лучше умереть с доброй славой, чем жить с позором.

Но не дерзай незаконно проливать кровь и не считай дозволенным проливать кровь мусульманина, а только кровь бродяг и грабителей и татей и кровь тех, кровь кого по шариату дозволено проливать, ибо с незаконно пролитой кровью связано бедствие в обоих мирах. Во-первых, на страшном суде увидишь ты за нее воздаяние, а в этом мире получишь дурную славу, меньшие не будут чувствовать себя в безопасности от тебя и надежды слуг твоих на тебя оборвутся, люди будут от тебя сторониться и в сердце питать к тебе вражду, и все кары того мира постигнут тебя за безвинную кровь.

Читал я в книгах, да и опытом установлено, что воздаяние за зло постигает людей в этом же мире. А если у этого человека судьба счастливая, то поневоле [кара] падет на детей его. Потому, аллах, аллах, пожалей себя самого и детей своих и не проливай безвинной крови. Но что касается крови законной, с пролитием которой связана польза, то тут не плошай, ибо такая оплошность причинит ущерб делам твоим.

Так, про моего деда Шемс-ал-Меали рассказывают, что был он человек весьма склонный к убийству. Никому он не мог простить проступка, ибо злой был человек, и от зла его войско его возненавидело и сблизилось с дядей моим Фалак-ал-Меали[164]. Он приехал и волей-неволей схватил отца своего Шемс-ал-Меали, ибо войско ему говорило: „Если ты в этом деле не будешь с нами заодно, мы эту страну отдадим чужим“. Когда он узнал, что царство из рода его может уйти, он поневоле ради царства сделал это дело[165]. Схватили его, связали, положили в носилки, приставили к нему верных людей и отправили в замок Джанашк. А среди верных людей был один человек по имени Абдаллах — погонщик верблюдов[166]. Посреди пути, когда его везли, Шемс-ал-Меали сказал этому человеку: „О Абдаллах, ты знаешь, кто сделал это дело и что это был за замысел, что совершилось такое великое дело, а я ничего не мог предпринять?“[167] Абдаллах сказал: „Это дело сделали такой-то и такой-то“. И указал на пять сипехсаларов, которые сделали это дело и уговорили войско. „В этом деле замешан и я, Абдаллах, и всех я заклинал и довел до этого, но только ты меня в этом не вини, а вини самого себя, ибо постигло тебя это от убиения [тобою] множества людей“. Шемс-ал-Меали ответил: „Ошибаешься, случилось со мной это оттого, что я не убивал людей. Если поступать разумно, то нужно было и тебя [убить] и этих пятерых. Сделал бы я это, и было бы все хорошо и был бы я в безопасности“.

А рассказал я это затем, чтобы ты не допускал оплошности в том, что надо делать, и не относился легко к тому, что неизбежно. И не делай себе привычкой брать кого-нибудь в рабы и лишать мужества[168], это равно пролитию крови. Если ты ради своей прихоти прекратишь в мире мусульманский род, то большего беззакония быть не может. Если нужен тебе евнух, то ищи такого, который уже сделан евнухом и грех этот лег на кого-нибудь другого, сам же этого греха остерегайся.

В бою же будь таким, как я сказал, и себя не жалей, ибо, пока не сделаешь свое тело пищей для собак, не сможешь приравнять свое имя к имени львов. Знай, что все однажды рождаются и однажды умирают. Ибо живые существа трех родов: говорящие живые, говорящие мертвые и живые-мертвые, т. е. ангелы, и люди, и звери, и птицы.

И читал я в книге парсов, написанной письмом пехлевийским[169], что Зардушта спросили: сколько видов живых существ? Он так и ответил и сказал[170]: „Живые говорящие и живые говорящие умирающие и живые умирающие“. Итак, известно, что все живое умирает, что все же никто раньше назначенного ему часа не умрет, потому-то биться надо преданно и стараться добыть себе славу и хлеб.

156

Чоуган — крайне широко распространенная на Востоке игра, до известной степени соответствующая европейскому поло. На мейдане (ристалище) ставятся воротца из двух столбиков, в которые одна партия должна забить шар особыми молотками с длинной ручкой. Другая партия защищает свой „город“. Понятно, что игра при большом количестве участников и горячих конях крайне опасна.

157

Амр ибн-Лейс — второй правитель из сеистанской династии саффаридов. Правил в 265/879–287/900 гг.

158

Сипехсалар или исфахсалар — военачальник.

159

Т. е. „Азхар-осел“.

160

Игра слов: аз чанги хасмон ба джанг тавони растан.

161

Здесь кушиш, вероятно, в старом значении „бой, битва, схватка“, не в позднейшем „усилие, старание“.

162

Н — „избавишься от вреда“. По-видимому, чтение РК — „отстанешь от хлеба“ — лучше. Фраза крайне характерная, показывающая, чем „зарабатывал“ феодал этого времени свой „хлеб“. Дальнейшее показывает, что чтение „хлеб“ правильно,

163

Стихи у РК опущены.

164

Т. е. его сыном Минучихр ибн-Кабусом.

165

Характерно, что автор старается оправдать поведение Фалак-ал-Меали Минучихра в этом деле и показать, что им руководили высшие государственные соображения.

166

РК—джаммозабон, Н — джаммора, вероятно, описка.

167

РК — натавониста бадоштан, Н —натавонистам донист. Форма у РК более архаична и дает лучший смысл.

168

Ходим кардан от более узкого значения слова ходим — „евнух“.

169

Интересное указание, говорящее о том, что в XI в. в среде старой аристократии этих отсталых районов такие книги еще сохранялись.

170

Ответ дан в форме: забони гуё ва забони гуё миро. Поскольку забони здесь соответствует арабскому хайй, то, очевидно, это форма от глагола живистан — „жить“, живо живони. Самая форма подкрепляет утверждение автора о знакомстве с пехлеви.