Кабус-намэ

Но если ты кого-нибудь любишь, так что от близости и свидания с ним ты чувствуешь покой, я это считаю дозволительным, ибо шейх Абу-Саид-и-Бу-л-Хейр[143] говорит, что для человека неизбежны четыре вещи: во-первых, кусок хлеба, во-вторых, рубище, в-третьих, развалина, в-четвертых, возлюбленный друг. И каждому это нужно по мере и степени его, дозволенным или недозволенным образом. Но дружба — одно, а влюбленность — другое, при влюбленности ни у кого не бывает счастливый минуты, хотя бы тот влюбленный и говорил стихи [вроде]:

Знай, что в дружбе люди всегда счастливы, а в любви постоянно несчастны. Если ты захочешь в юности забавляться любовью у тебя все же будет извинение. Всякий, кто взглянет и заметит, извинит, скажет: молод-де. Старайся только не влюбиться под старость, ибо для старика никакого извинения нет. Если бы ты еще был из числа простых людей, то дело было бы легче, но если ты — царь, да и старик, берегись, не задумывай таких дел и явно сердцем ни к кому не привязывайся, ибо для старого царя играть в любовь — очень трудное дело.

Рассказ. Во времена деда моего Шемс-ал-Меали[144] сообщили, что в Бухаре у одного купца есть гулям, цена ему — две тысячи динаров. Ахмед Са’ди[145] рассказал это пред эмиром и сказал ему: „Надо вам послать кого-нибудь, чтобы купил этого гуляма“. Эмир молвил: „Тебя надо послать“. Вот Ахмед Са’ди приехал в Бухару, повидал работорговца, сказал, чтобы привели гуляма, купил его за тысяча двести динаров и привез в Гурган. Эмир посмотрел, одобрил и сделал этого гуляма держателем полотенца. Когда он мыл руки, тот подавал ему полотенце — вытереть руки. Прошло некоторое время. Как-то раз эмир вымыл руки. Этот гулям подал ему полотенце. Эмир, вытирая руки, смотрел на гуляма. Когда руки были уже совсем сухие, он все продолжал тереть руки о полотенце и смотреть на гуляма. Верно ему приятно было смотреть на него.

Он отдал полотенце и, когда прошло некоторое время, сказал Абу-л-Аббас Ганиму: „Я освободил этого гуляма и подарил ему такую-то деревню. Напиши грамоту и посватай за него в городе дочь какого-нибудь горожанина, чтобы он обзавелся семьей. А когда лицо его обрастет бородой, пусть придет ко мне“.

Абу-л-Аббас Ганим был везир. Он сказал: „Воля господина. Но только, если господин сочтет нужным, пусть скажет слуге [своему], в чем значение этих слов“. Эмир ответил: „Сегодня случилось то-то и то-то, а очень некрасиво, чтобы падишах после семидесяти лет влюблялся. Мне после семидесяти лет нужно заниматься обереганием рабов господа всевышнего и делами войска и подданных и страны своей. Если я влюблюсь, ни от господа всевышнего не получить мне прощения, ни от людей“.

Да, юноша что ни сделает, все простится. Но только не нужно сразу обнаруживать [свои] увлечения. Как бы молод ты ни был, придерживайся мудрости и величавости и политичности чтобы государству не было вреда.

Рассказ. Слыхал я, что в Газне было десять гулямов на службе у султана Масуда, и все они были личными его одеждохранителями. Одного из этих десяти гулямов звали Нуштегин. Султан Масуд его очень любил. Прошло с того времени несколько лет, и никто не знал, кто возлюбленный, ибо если он делал подарок, то всем давал то же, что Нуштегину, чтобы никто не подумал, что он возлюбленный султана Масуда. Прошло еще пять лет после того и так никто и не узнал, ни свободный, ни раб, пока он как-то раз не сказал: „На все те икта и денежные пожалования, что мой отец дал Айазу, дайте грамоту Нуштегину“. Тогда только люди поняли, что [из всех десяти] он имел в виду только Нуштегина.

А теперь, сынок, хоть я все это тебе и сказал, но знаю, что, если случится тебе полюбить, не послушаешь ты моих советов, И скажу я по-стариковски стихи:

Хоть я и сказал так, но ты не следуй этому четверостишию моему. Старайся не влюбляться, а уж если полюбишь кого, то люби того, кто этого стоит. Незачем быть возлюбленному Птолемеем и Платоном, но нужно, чтобы было у него и немного разума. Хоть я и знаю, что не будет он Юсуфом[147] сыном Якуба, но нужно, чтобы было у него и немного изящества, чтобы заткнуть рот некоторым людям и чтобы они могли оправдать тебя. Ведь люди никогда не перестают сплетничать и выискивать друг у друга недостатки.

Так, спросили одного человека: „Есть у тебя недостатки?“ Он сказал: „Нет“. Спросили: „А есть такие, которые у тебя находят недостатки?“ Ответил: „Много!“ Сказали: „Значит, ты — человек, о котором злословят больше, чем о всех других“.

Но, когда едешь в гости, возлюбленного с собой не бери, а, если возьмешь, перед посторонними им не занимайся и сердце к нему не привязывай. Ведь его никто не может съесть. И не думай, что он всем кажется таким же, как тебе. Как сказал поэт:

Если даже тебе он кажется прекраснейшим из всех людей, может быть, другим он кажется безобразнейшим.

И не давай ему на пирушках всякий миг фруктов и не справляйся, как он себя чувствует, и не зови каждый час и не шепчи всяких пустяков на ухо, что, мол, говорю о пользе и вреде [такого-то]. Люди-то догадаются, что ты ему говоришь.

Глава шестнадцатая[148]

О правилах хождения в баню

Знай, о сын, что, когда идешь в баню, не ходи на сытый желудок, это вредно. И каждый день [ходить] не полезно, и даже вредно, ибо нервы и сочленения размягчаются и крепость их пропадает и природа привыкает ходить в баню каждый день, если только один день не получит, будет чувствовать себя в тот день как бы больной и все члены тела загрубеют. Потому нужно ходить один раз каждые два дня. А зимой и летом, когда пойдешь в баню, сначала проведи некоторое время в холодной комнате, чтобы природа этим насладилась. Потом уже иди в среднюю комнату и посиди и там немного, чтобы насладиться и ею. Потом ступай в жаркую комнату и посиди немного и там, чтобы получить удовольствие и от жаркой комнаты. Когда жара бани на тебя подействует, пойди в халват-хану[149] и вымой там голову.

И нужно, чтобы ты в бане очень долго не оставался и слишком горячую и слишком холодную воду на себя не лил, нужно, чтобы она была умеренной. И если баня будет пустая, это величайшее счастье, ибо мудрецы считают пустую баню большей удачей из всех удач. Когда будешь выходить из бани[150], волосы нужно хорошенько вытереть и только тогда выходить, ибо выходить на улицу с мокрыми волосами — не дело для разумных и уважаемых. И выйдя из бани с мокрыми волосами, не подобает идти к уважаемым людям, это не входит в правила приличия.

Я назвал пользу и вред бани. Вот и все. Но в бане пить воду и фука[151] — этого остерегайся, ибо это очень вредно и вызывает водянку. Разве только если ты с похмелья, тогда можно выпить совсем немножко, чтобы успокоить похмелье и вреда было меньше. А аллах знает лучше.

143

Шейх Абу-Саид ибн-Абу-л-Хейр Мейхенский — известный хорасанский мистик, которому долгое время приписывался ряд четверостиший; однако, как это в настоящее время установлено, четверостишия эти не были сложены им, а линь декламировались им во время его бесед и проповедей. Родился 7 декабря 967 г. в Мейхене в Хорасане, умер 12 января 1049 г. Большая биография его: В. А. Жуковский. Тайны единения с богом в подвигах старца Абу Саида. СПб., 1899; его же. Жизнь и речи старца Абу-Саида Мейхенейского. СПб., 1899. Ср. также R. A. Nicholson. Studies in Islamie mysticism. Cambridge, 1921, стр. 1–76.

144

T. e. Кабуса.

145

PK — „Джагли“.

146

Азра и Вамик — имена влюбленных, о которых на Востоке существовала большая литература. Первым ввел в обращение эту тему, по-видимому, заимствовав ее из греческих источников, известный шуубит Сахль ибн-Харун. В стихах обработал ее известный поэт султана Махмуда Унсури (умер в 1050 г.).

147

Библейский Иосиф Прекрасный.

148

Глава 15-ая выпущена.

149

„Комнату уединения“, т. е. то самое помещение, где горячая и холодная вода.

150

РК добавляет: „выходи так же, как и входил“.

151

Напиток вроде пива, приготовляемый из ячменя.