Страница 559 из 570
Посмотрев на него, Лан Цяньцю замолчал, должно быть, сам не зная, что сказать далее. Но пусть он не продолжил рассказ, остальные уже догадались обо всём сами. После трагедии на Пиру Чистого Золота принц государства Юнъань, Лан Цяньцю, пленил советника Фан Синя и ради мести заколотил его в гроб, проткнув сердце гвоздём из персикового дерева. После чего запечатал в склепе на пустыре, чтобы никто не мог прийти сюда и поклониться ему. Разумеется, никто и не собирался этого делать.
Тогда же кровь, вытекшая из груди Се Ляня, запачкала маску из серебра, что стала погребальным предметом. Благодаря Ци демонического серебра эта кровь, даже покинув тело принца, до сих пор оставалась живой. Ну а Се Лянь явился сюда днём ранее, раскопал собственную могилу, достал маску и выковал из неё замок долголетия. Кровь из маски, разбуженная им, вознамерилась вернуться в его тело.
Вот почему ни Хуа Чэн, ни сам принц не обнаружили ничего подозрительного даже после многократного осмотра. По той простой причине, что странность крылась в самом Се Ляне, в его собственной крови. Разумеется, выяснить это лишь по пульсу было невозможно!
Хуа Чэн шевельнулся, а Се Лянь, не видя выражения его лица, поспешно остановил:
— Сань Лан!
Лан Цяньцю убил принца ради мести, ведь прежний правитель государства Юнъань действительно погиб от руки Се Ляня. И когда советника Фан Синя гвоздями заколотили в гроб, месть свершилась.
Се Лянь тяжело задышал, сердце вновь охватила боль, и он не сдержал сдавленного стона. Хуа Чэн вновь взволнованно нахмурился:
— Ваше Высочество?
Видя побелевшее как бумага лицо Се Ляня, Лан Цяньцю поколебался мгновение, но всё-таки спросил:
— Я… могу чем-то помочь?
Се Лянь знал, какие мысли посетили Лан Цяньцю в силу его характера, и поспешно заверил:
— Нет, нет, Цяньцю, твоя помощь не требуется. Это тебя не касается, ты тут ни при чём. Я сам поступил неосмотрительно. Ты можешь остаться в стороне.
Му Цин тоже подумал, что присутствие здесь Лан Цяньцю, жертвы и убийцы в одном лице, поистине неуместно, и сказал:
— Верно, Вашему Высочеству Тайхуа не стоит о нём беспокоиться, возвращайтесь к себе.
Помолчав, Лан Цяньцю ответил:
— Хорошо.
Однако несмотря на такой ответ, он всё же не ушёл. Впрочем, остальным стало не до него, потому что Се Лянь от боли вновь готов был кататься по земле. И как назло, даже в таком состоянии он крепко обнимал Хуа Чэна, отказываясь отпускать.
Фэн Синь вскрикнул:
— Сначала разберёмся с этой проблемой! Ваше Высочество?.. Что с тобой?
Се Лянь только что барахтался от боли, но вдруг раздался отчётливый треск, и он вдруг затих, упал в объятия Хуа Чэна, весь покрытый холодным потом, и перестал шевелиться.
Хуа Чэн крепко обнял его и прошептал:
— Ваше Высочество, всё хорошо. Теперь не болит?
Тут все заметили, что демон сжимает в руке серебряные обломки. Ну а драгоценный замок долголетия, висевший у него на груди, исчез.
Стоит лишь уничтожить замок долголетия, и кровь из сердца Се Ляня, затронутая его демонической Ци, разумеется, тоже постепенно успокоится. Поэтому Хуа Чэн взял замок в ладонь, легонько сжал, и украшение сломалось.
Дыхание принца понемногу выровнялось, он повернул голову и увидел, как сквозь пальцы Хуа Чэна посыпался искрящийся серебристый песок. Затем встретился с ним взглядом, по какой-то причине вновь ощутив лёгкую боль в сердце.
— Гм… — проговорил Се Лянь, — не болит.
Наконец избавившись от проклятия, Се Лянь попрощался с Фэн Синем, Му Цином и Лан Цяньцю, и вместе с Хуа Чэном медленно направился в сторону Призрачного города.
Они шли плечом к плечу, и весь путь лицо принца горело жаром.
Всё из-за Фэн Синя и Му Цина.
Только что, перед тем как их пути разошлись, Фэн Синь стёр пот со лба и всё же не удержался от вопроса:
— Так почему же всё-таки, стоило Его Высочеству увидеть Собирателя цветов под кровавым дождём, с ним происходило такое? Что не так с этой сердечной кровью? Она намеренно заставляла тебя страдать?
Сам Се Лянь прекрасно знал, в чём причина, и потому сразу же сказал:
— Не стоит углубляться в эту тему!
— Это ещё почему? — с подозрением спросил Фэн Синь. — А что мы будем делать, если подобное повторится? Нужно разобраться во всём до конца.
— Ты даже этого понять не в состоянии? — хмыкнул Му Цин. — Эта кровь вытекла из его тела много лет назад, а вернувшись, привыкла не сразу, вот и расшалилась. И если бы его сердце было спокойно как вода, подобно древнему колодцу, в котором не бывает волн, то всё бы обошлось…
Но если сердце принца вело себя неспокойно, при малейшем волнении кровь начинала закипать, вызывала невыносимую боль, снова и снова возвращая в момент, когда ему в грудь вонзился деревянный колышек.
Се Лянь теперь не решался даже смотреть на Хуа Чэна, принцу казалось, что он опозорился перед ним на всю оставшуюся жизнь. Ведь получается, стоит ему бросить хоть взгляд, допустить лишь мысль о Хуа Чэне, и он не в состоянии сохранить спокойствие, что и стало причиной невыносимой боли!
Стоило Се Ляню подумать об этом, и его сердце снова начинало бешено биться в груди. К превеликому счастью, теперь, как бы быстро оно ни стучало, больше не болело.
Неожиданно долго молчавший Хуа Чэн заговорил:
— Ваше Высочество.
— Что? — немедля отозвался Се Лянь.
— Сколько времени ты провёл… в той могиле?
Се Лянь застыл, но ответил:
— Уже не помню.
Просто очень, очень долго, так долго, что не хотелось считать. Боль, голод, потеря крови, галлюцинации. Вначале он не двигался, потом всё же не выдержал и принялся бешено колотить по гробу, чтобы выбраться наружу. Но в конце концов всё же смирился и позволил себе погрузиться в кромешную тьму. Боль от сотни ударов мечом, когда казалось, что он больше не вернётся к жизни, была сильнее. Но эта боль, тупая, ноющая, тянулась бесконечно.
Принц вздохнул, и Хуа Чэн сразу заметил это:
— Что такое, Ваше Высочество? Ещё болит?
Се Лянь покачал головой, помолчал и тихо произнёс:
— Ох, Сань Лан, прости.
Хуа Чэн удивился:
— Почему ты просишь у меня прощения?
Помявшись, Се Лянь сказал:
— Ведь сегодня же твой день рождения, я хотел, чтобы ты как следует его отпраздновал, но мы целый день промучались в поисках избавления от проклятия.
Он ведь рассчитывал дождаться хотя бы окончания праздника, но всё же не выдержал.
— Даже подарок, что я для тебя приготовил, пришлось уничтожить, чтобы исцелить меня.
И к тому же Хуа Чэн разбил его собственными руками. Се Лянь вспомнил всё от начала до конца, и ему показалось, что этот день прошёл хуже некуда. Он даже представить не мог, в каком настроении пребывал Хуа Чэн.
Но тот мягко произнёс:
— Ваше Высочество, — он остановился и добавил, — твой подарок я уже получил.
— Что? — замер Се Лянь.
Только не говори «ты для меня самый лучший подарок» или что-то вроде того, иначе стыд станет вовсе невыносимым.
Внимательно посмотрев на принца, Хуа Чэн улыбнулся.
— Ваше Высочество, ты сказал, что пусть даже тебе больно, ты всё равно хочешь меня увидеть. Даже несмотря на такие страдания, ты не покинешь меня. — Он шёпотом добавил: — Я очень рад.
Вспомнив, как плачевно он выглядел, когда вцепился в Хуа Чэна и говорил это, Се Лянь тихо кашлянул и захотел с притворной небрежностью закрыть ладонью лицо.
Но Хуа Чэн вдруг притянул его к себе и заключил в крепкие объятия. Принц застыл, прижатый к его чуть содрогающейся груди, и услышал его уверенный голос.
— Правда, — сказал Хуа Чэн, — я очень рад.
«Я тоже очень рад!» — подумал Се Лянь.
Спустя сотни лет долгого ожидания, как бы ни было больно, Хуа Чэн тоже ни разу не задумался о том, чтобы отказаться от него.
И Се Лянь был рад больше всего, когда понял это.