Страница 558 из 570
— В любом случае, бить его нельзя! Давай так, сыграем в цепочку слов, тут он точно не сможет подумать ни о чём другом, верно? Ручаюсь, у него просто не останется времени. Я начну. Живите долго как южные горы [327]!
Фэн Синь до отвращения ненавидел эту игру и пересилил себя, чтобы её начать — даже зубы стиснул, говоря первую фразу. Му Цин испытывал чувства ничуть не лучше и с огромным нежеланием, но всё же продолжил:
— Горы бесплодны, реки коварны [328].
Се Ляню ничего не оставалось, как собрать последние силы и добавить:
— Коварный пурпурный присвоил яркость киновари [329]…
Но тут же принца снова скрючило от боли. Му Цин, не веря своим глазам, воскликнул:
— Как ты даже тут умудрился о нём вспомнить? Ведь совсем никакой связи!
Се Лянь про себя сказал: «Как же никакой связи? Киноварь, киноварный цвет, киноварные одежды, красные одежды. А стоит вспомнить о красных одёждах, как тут не подумать о Хуа Чэне?»
Таких мучений принц больше вынести не мог. Он что было сил вырвался из рук двоих небожителей, державших его, и с громким «бум» скатился с кушетки.
Фэн Синь и Му Цин прекрасно знали, что Се Лянь обладает недюжинной взрывной мощью, и даже оставили себе немного сил с запасом, чтобы в случае чего удержать его, однако им это всё же не удалось. Стоило Се Ляню вырваться, они бросились было за ним, но тот одним ударом уложил обоих. Му Цин, подняв голову, как раз застал момент, когда принц выбежал за порог. Небожитель крикнул вслед:
— Куда ты? Не убегай!
Но Се Лянь, который уже достиг своей предельной скорости, вынул из рукава две игральные кости, со стуком выбросил и, пошатываясь, ворвался в ближайшую дверь.
Хуа Чэн говорил, если Се Лянь захочет увидеться с ним, он всегда сможет это сделать, и не важно, какое число выпадет на костях. Бросившись за дверь, принц не знал, куда его приведут кости, но буквально свалившись в дверной проём, он действительно оказался в знакомых объятиях. Над его головой прозвучал чуть изумлённый голос:
— Ваше Высочество!
Се Лянь поспешно обнял Хуа Чэна, боясь, что тот опять исчезнет из виду, и воскликнул:
— Сань Лан! Не ходи один, я… пойду с тобой…
Хуа Чэн, кажется, тоже хотел обнять принца, но его руки застыли в воздухе. Он сделал над собой усилие и мрачно ответил:
— Ваше Высочество, вернись, тебе будет очень больно.
Во всех трёх мирах не было никого, кто не дрожал от страха при одном упоминании непревзойдённого Князя Демонов, Собирателя цветов под кровавым дождём. Но сам он сейчас, похоже, не представлял, что ему делать с принцем. Ни обнять, ни оттолкнуть его он не мог. Обнимет — причинит боль. Оттолкнёт — причинит ещё больше боли. Се Лянь, стиснув зубы, прижался к нему сильнее, голос принца задрожал:
— Ну и пусть будет больно!!!
— Ваше Высочество!
Ведь чем умереть от боли, сидя в другом месте и думая о Хуа Чэне, лучше умереть от боли, крепко обнимая Хуа Чэна. И чем больнее становилось принцу, тем сильнее он прижимался к демону. Лоб Се Ляня покрылся испариной, он прерывисто проговорил:
— Подожди немного, совсем чуть-чуть, мне скоро станет лучше, скоро я привыкну. Я могу стерпеть боль. Пока ты рядом, я ещё способен терпеть. Но если ты уйдёшь, тогда уж точно… боль станет нестерпимой…
Хуа Чэн весь застыл от этих слов принца, и только через какое-то время прошептал:
— Ваше… Высочество…
Это было похоже на выдох боли, словно он испытывал ещё большие мучения, чем Се Лянь.
Принц сильнее прижался к Хуа Чэну, ожидая, пока эта невыносимая боль стихнет. Он как раз старался выровнять дыхание, когда неожиданно позади него раздался голос:
— Ты выковал это из своей маски?
У Се Ляня всё плыло перед глазами, поэтому он заметил только сейчас, что они находятся на заброшенной могиле. Это мрачное место он сам посещал только день назад. Могила советника. Ну а за ними стоял ещё кое-кто, высокий и стройный. Это был Лан Цяньцю.
Принц прибежал сюда в полубреду и, конечно, не заметил присутствия кого-то третьего. Но даже теперь это не заставило его смутиться, принцу просто было не до того.
Тем временем подоспели Фэн Синь и Му Цин. Последний так злился на принца за удар, из-за которого он долго не мог подняться, что казалось, вздувшиеся на его лбу вены никогда не исчезнут.
— Куда ты понёсся?! — закричал Му Цин. — Мы вдвоём в четыре руки не смогли тебя удержать! Что это за проклятое место? Как будто склеп какой-то!
Фэн Синь, оглядев обстановку, сказал:
— Это ведь и есть склеп, верно? Да ещё и разрытый к тому же. Это могила советника Фан Синя? А что здесь делает Его Высочество Тайхуа?
Лан Цяньцю не с самым радостным видом ответил:
— Я слышал, что недавно на могиле советника кто-то побывал, якобы сюда пожаловали расхитители гробниц, вот и пришёл взглянуть.
Пришёл взглянуть и в результате наткнулся на Хуа Чэна и Се Ляня. Неизвестно, какие мысли посетили Лан Цяньцю, но у него явно не было настроения на приветствия и объяснения. Он уставился на принца и спросил снова:
— Это замок долголетия, который ты сделал из той серебряной маски? А позавчера ты приходил сюда, чтобы забрать маску?
Поколебавшись, Се Лянь кивнул.
Когда-то он служил советником в государстве Юнъань и всегда носил на лице маску, сделанную из редкого серебра, а точнее из полуцзиня демонического металла. Маска скрывала его лицо, но помимо этого обладала настоящим чудесным свойством — отражала любое магическое воздействие и являлась защитным артефактом. После «смерти» советника Фан Синя маска стала погребальным предметом, который был похоронен вместе с телом.
Если уж дарить подарок, то выбрать нужно что-то чрезвычайно ценное и для себя. Се Лянь долго ломал голову и наконец вспомнил, что когда-то владел таким сокровищем, причём весьма полезным, ведь оно множество раз помогало ему. Принц обожал свою маску, только вот, выбираясь из гроба, не захватил её с собой. Вот и пришлось среди ночи спешить на могилу советника Фан Синя, раскопать собственный склеп, достать маску, затем расплавить её и перековать в замок долголетия, обладающий защитными свойствами.
Остальные слушали с весьма странным выражением лиц. Всё же никто и никогда не приходил проведать место захоронения советника Фан Синя, трава здесь выросла высотой в несколько чи, да и Се Лянь не удосужился здесь прибраться. Но это ещё полбеды, ведь он разрыл собственную могилу… никому бы и в голову не пришло учинять подобное!
После неловкого молчания Се Лянь заметил выражение лица Лан Цяньцю и пояснил:
— Маску я взял не из твоего дома, я сделал её из демонического серебра, которое укротил лично…
Если бы маска принадлежала императорскому роду Юнъань, Се Лянь ни за что бы не пожелал использовать её в качестве материала для подарка Хуа Чэну. Принц не знал, что Лан Цяньцю наблюдает за могилой советника, ведь считал, что тот закопал его и забыл. В противном случае, по крайней мере, разровнял бы разрытую могилу и тому не пришлось бы являться сюда.
Лан Цяньцю же застыл и гневно выкрикнул:
— Вообще-то я не спрашивал с тебя этого!
Хуа Чэн бросил в сторону юного Бога Войны прохладный взгляд, и лицо Лан Цяньцю настороженно посуровело. Ну а Се Лянь, поглядев на серебряный замок, вдруг нахмурился, словно о чём-то вспомнив.
Он встретился взглядом с Лан Цяньцю и увидел в его глазах то же самое выражение. Разумеется, от Хуа Чэна это не укрылось, он спросил:
— Проблема в замке долголетия? Ваше Высочество, ты ведь понял, что это такое?
Се Лянь действительно нашёл разгадку и осознал, в чём же тут дело. Просто не знал, как об этом поведать. Но Лан Цяньцю с помрачневшим лицом сказал за него:
— Это он сам.
— Что это значит? — холодно переспросил Хуа Чэн.
— Цяньцю! — поспешно выкрикнул Се Лянь.
Лан Цяньцю бросил на него взгляд, но всё же продолжил:
— После Пира Чистого Золота я принёс его сюда.
— Не надо, — взмолился Се Лянь.