Страница 2 из 6
Откуда-то с верхних этажей многоквартирного дома вновь доносились голоса. Итан остановился в тени холодного подъезда, задрал голову и, тяжело дыша, внимательно прислушался. Его смолистые волосы были растрёпаны, на широких плечах неуклюже болтался знакомый рюкзак, а по обмерзшему, бледному лицу катились редкие капли солёного пота. Ночь повторялась, зацикливаясь в самой себе. Сколько времени прошло с тех пор, как он оставил Катковского работать над новым романом Дирка Вондервиля? В кармане куртки тоскливо лежал чёрный конь, в руку впивалась открытая упаковка снотворного. На стене по-прежнему мерцала оранжевая лампа. Лестница спиралью крутилась в небеса.
— Да это же наш старый знакомый! — радостно поприветствовал его Лазарь. — Подвиньтесь, чего встали? Уступите место писателю.
— Давненько мы тебя не видели, — сказал Хуго, помогая Итану снять рюкзак. — Мы уж подумали, что ты совсем забыл о старых друзьях. Ну? Ты где пропадал, голубчик? Соскучился хоть по нашей весёлой компании?
— Ты его лучше спроси, будет ли он отыгрываться, — зевнул Сальвадор. — Фигурка ещё при тебе?
Итан молча извлёк коня и поставил в левый нижний угол игрового поля.
— Таблеточкой угостишь? — улыбнулся Сальвадор. — Или ты уже нормально спишь?
— Как же, спит он! Погляди только на это лицо — им как будто полы драили. Давай уж, раздели Морфея с приятелями. Мы ведь знаем, что у тебя есть. Вон, посмотри какие у меня круги под глазами — срочно требуется здоровый сон.
После раздачи таблеток игра началась. Роль мастера в этот раз перешла к Лазарю, который принялся неохотно прописывать основные правила в блокноте. Договорились играть как раньше, на тех же условиях — проигравшие скидывают по одному сантиму мастеру, а Итан начинает новый роман. Только в этот раз цели изменились.
— Значит так, — Лазарь ткнул пальцев в центр игрового поля. — Во-первых, кости бросать можно только мне, ясно вам? Моя игра — мои правила. Фигурки двигаете сами, так уж и быть. Хуго, слушай внимательно. Твою сестру похитили в детстве инопланетяне...
— Ты опять взялся за старое? — возмутился Хуго. — Сколько можно раскручивать одни и те же истории про маленьких зелёных человечков? Ты ведь даже не сам их придумываешь!
— Помолчи, иначе будешь начинать прямо на космическом корабле, — пригрозил ему Лазарь. — Если не нравится, то мог бы сам мастером быть и придумывать что угодно. В моём мире у всех много звеняшек, удвоенное количество редких стекляшек на карте и пришельцы с волшебным лучом над головой.
— Большое количество звеняшек — это жир, — воодушевился Сальвадор.
— Так точно, Сальвадор. А теперь Хуго слушай — твою сестру похитили пришельцы, так что для победы тебе необходимо обыскать весь город, найти ровно 13 доказательств вины правительства, убедить горожан, собрать из мусора расщепитель космической материи и плазмы, а затем дать отпор захватчикам, вернув сестру целой и невредимой. Справишься?
Хуго моргнул пару раз.
— Отлично. Сальвадор, твоя очередь. Раз ты у нас так любишь рисовать, то должен создать минимум пять муралов по всему городу, проверка на концептуализм которых сможет напугать пришельцев и заставить поверить людей в их существование.
— То есть я должен напиться пять раз? — уточнил Сальвадор.
— Если тебе так будет легче, — кивнул Лазарь.
— Почему Сальвадору надо просто заблевать пять стен, а мне уничтожить пришельцев, словно в каком-то «Дне независимости»? — возмутился Хуго.
Лазарь пожал плечами:
— Не знаю, мастер бывает жесток и непредсказуем. Так, теперь ты, писатель...
— Несправедливо, — пробурчал Хуго.
— Тебе необходимо организовать подпольную ячейку сопротивления «Интеллигенция против инопланетян», — выпалил Лазарь. — Для этого ты должен обойти все книжные магазины города и в каждом купить хотя бы по одной книге из раздела уфологии. Затем найти подходящее место (дам подсказку — чердак подойдёт) и завербовать хотя бы пятерых жителей города вступить в свой клуб. Я признаю вербовку успешной только в том случае, если ты заставишь их прочитать все купленные книги, после чего проверишь полученные знания о пришельцах с помощью теста. Разумеется не стоит думать, будто пришельцы станут равнодушно наблюдать за тем, как вы спасаете планету — вот, глядит-ка.
Лазарь достал из кармана упаковку булавок.
— Этими штучками я буду отмечать опасные места на карте города, откуда в последний раз поступали сообщения о близких контактах третьей степени. Во время вторжения туда лучше не ходить, если не хотите получить отравление радиацией или быть похищенными. Кстати, механику похищения я тоже продумал — с вероятностью в 50% пришельцы могут не трогать вас, а выкинуть в случайном районе города, тем самым упростив передвижение. А вот после вторжения вы можете вернуться в ранее отмеченные места и собрать вдвое... нет, ВТРОЕ больше редких стекляшек. Я пока не придумал, с чем это связано, но давайте будем считать, что корабль пришельцев так сильно плавит землю, что та превращается в идеальные бутылочки. Как вам?
— Редкостный бред, — синхронно сказали игроки.
Лазарь из-за этого обиделся и накинул всем штраф на пять ходов, из-за чего нельзя было носить с собой больше десяти стекляшек. В течение следующего часа игровой сессии все выполняли свои задания, успешно и не очень проходя одну проверку за другой. Кубики летали по подоконнику без остановки, бойлер настойчиво гудел, за окном свистел морозный ветер, а в подъезде эхом разносились столь похожие голоса.
Итан играл с большим азартом — сюжет с борьбой против инопланетян внезапно увлёк его. В первой библиотеке он успешно прошёл невозможную проверку на харизму, благодаря чему убедил наивную девчонку в том, что пришельцы существуют. Пришлось, правда, прочитать целую лекцию о том, как зарождается жизнь во Вселенной, но оно того стоило.
— Она испугалась так сильно, что сама купила толстенную энциклопедию по внеземным формам жизни и подарила её тебе, — довольно подытожил Лазарь. — Хорошая работа, писатель. Ты так интересно рассказывал про все эти... микроорганизмы. Я правда впечатлён твоими познаниями в уфологии. Давай будем считать, что в качестве поощрения ты на выходе из магазина находишь брошенный кем-то мешок с редкими стекляшками. И ещё следующее похищение пришельцами с вероятностью в 100% закончится для тебя телепортацией.
Во втором книжном магазине продавец был скучным скептиком, который наотрез отказался делать свой вклад в борьбу с инопланетянами, так что пришлось положиться на бросок кубиков и проверку навыка воровства. Кости показали 14 — фортуна вновь была благосклонна. Потратиться пришлось только во время третьей остановки — тонкая брошюра о том, как распознать пришельца среди своих близких обошлась упрямому чёрному коню всего лишь в три сантима.
— Поздравляю, писатель, — Лазарь похлопал Итана по плечу. — Ты обошёл все книжные магазины города. Теперь самое время организовать клуб. Ещё не думал, что вы там делать будете?
— Наверное, читать, — сказал Итан, передвигая фигурку коня к одной из булавок, чтобы воспользоваться правом на гарантированную телепортацию. — Будем собираться в понедельник, среду и пятницу по вечерам, чтобы читать и обсуждать купленные произведения, тем самым узнавая всё больше о слабостях пришельцев. А когда нас станет много — нанесём удар.
— Очень хороший план. Твой ход, Хуго.
Итан сразу понял, что для победы ему необходимо подыгрывать Лазарю и верить абсолютно во всё, что хоть как-то связано с пришельцами. Хуго же наоборот отказывался принимать сеттинг с инопланетянами, из-за чего дела у него шли ужасно — за каждую шутку мастер обкладывал его штрафами, слабее бросал кубики и издевался в ответ, придумывая всё более изощрённые трудности. К середине партии у Хуго не осталось сантимов, чтобы обеспечить себе тёплую ночь, а персональный сюжетный квест оборвался после того, как персонаж попытался выйти с обращением насчёт инопланетной угрозы на центральную площадь города, за что его немедленно увезли в психушку, где он и провёл пять ходов, пока не прошёл проверку на адекватность. Лучше всех чувствовал себя Сальвадор, который методично и сосредоточенно скупал самый крепкий алкоголь по всему городу, напивался в течение одного хода, успешно проходя проверку на моторику, после чего тратил ещё один ход на то, чтобы крайне концептуально покрыть рвотой очередную стену.
— Мне жаль, Хуго, но инопланетяне не терпят подобного отношения к себе, — заявил Лазарь после того, как смуглый бездомный потратил ход на беготню по городу, показывая два средних пальца небу. — Так что тебя похищает волшебный луч, природу притяжения объектов которого наука не способна объяснить. Ты проиграл.
— Да и к чёрту это! — рявкнул Хуго, швыряя крышечку об стену. — Надоели мне твои вечные конспирологические теории. И разговоры о любви твои тоже достали! Хватит с меня этих лживых историй.
— Любовь-то ты за что так? — расстроился Лазарь. — Ладно уж пришельцы, но любовь настоящая, истинная...
— Чушь!
— Вот как? А ты расскажи тогда сам, какая любовь, м? Какая она твоя любовь? Как ты считаешь?
— Ах, теперь ты хочешь про любовь поговорить? Ну давай поговорим, — засмеялся Хуго. — Любовь, братец, самая мерзкая вещь на свете, из-за которой ты постоянно чувствуешь себя паршиво. Это самое отвратительное чувство, которое только может испытать человек. Я так говорю как человек, который уже давно познал всю природу любви. Я согласен с тем, что существует идеальная любовь... Идеальная по степени своей мерзости. Нет иного чувства в этом мире, которое бы так сильно унижало человека, его честь и достоинство.
— Так что ж теперь — не любить? — удивился Лазарь.
— А если и так, то лучше да, не любить вовсе!
— Это в нём опыт какой-то говорит, — хихикнул Сальвадор. — Давай, выкладывай всё, раз уж перерыв сделали. Что у тебя там с твоей любовью?
— Да ерунда, — махнул рукой Хуго. — Вы же знаете, что я не умею сочинять вот эту романтику, как это Лазарь делает. Для того, чтобы интересно рассказывать о любви, в неё надо верить. Точно вам говорю — в такие вещи надо верить, а не искать их где-то там, в книжках или кино. А я совершенно не верю! Ты веришь, Сальвадор?
— Если увижу, то поверю. А ты что скажешь, писатель?
— А этого лучше вообще не спрашивать, — успел сказать Хуго ещё до того, как Итан открыл рот. — Это ведь такие как он все эти романтические картинки пишут. Понимаешь? Писатели, художники, артисты — они создали этот образ идеальной любви, в который верят только дураки вроде Лазаря. Самое смешное, что сами они его никогда не видели, но вот другим рассказывать — профессионалы! Знаете, как мне любить довелось однажды? Всего один раз влюбился, но запомнил на всю жизнь. Помните, жила у нас под теплотрассой одна девчонка совсем ещё юная?
— Ну и?
— Во-от, ещё говорила, что из дома сбежала. Там всё как по учебнику уличной жизни: отец алкаш, мать шлюха, дочь за дверь. Поразительно, как вообще дошла до нашего логова целой и невредимой. Ну мы её обижать не стали, сами понимаете, таков закон: нельзя братьев по судьбе тяжёлой трогать. Сегодня ты им поможешь сантимом — завтра они тебе. И знаете, так мне понравилась эта девчонка — ну просто до ужаса. Ей скоро двадцать должно было исполниться, а я сам был тогда намного моложе и красивее, чем сейчас, поскольку только начинал свою жизнь уличную. Я её как заметил, так сразу принялся вообще всё отдавать — делился едой, водой чистой, сантимы отдавал просто так, передавал накопленный опыт, чтобы ей легче было за стекляшками охотиться. Ну, сами понимаете, конкуренция — тары на всех бездомных не хватит, а девчонки, как правило, вообще быстро домой возвращаются. А вот она не вернулась — целый месяц провела рядом со мной. Я всё возможное делал, искренне, потому что любил глупо и преданно. Бывало даже сам ходил, собирал бутылки по городу, после чего отдавал ей половину, чтобы она не болела и сидела в тепле. Жалко мне её было, понимаете? Ей бы домой, а она не хочет — говорила, что останется со мной, потому что больше ей никто не нужен. А я и верил, дурак наивный.
— Так а что случилось-то? — не выдержал Сальвадор. — Давай только без этих драм, как у Лазаря, устал слушать я о ваших любовных делах. Переходи сразу к делу — куда девчонка делась?
— Не знаю, я сам ушёл в один день, — шмыгнул носом Хуго. — Стал замечать, что и другие бездомные за ней ухаживают. А она и не против внимания получать больше. Раз заметил, два заметил, на третий моё сердце такая ревность задушила невыносимая, что я замкнулся в себе, прежде чем сбежать. Каждый день просыпался и думал — ну вот почему всё так? Разве не я сделал для неё больше всего, а? Разве не я отношусь к ней лучше всех, а? Зачем она обращает внимание на других, когда у неё есть я? Неужели она не понимает, что мне больно наблюдать за этим?
— И ты ушёл? — засмеялся Сальвадор. — Ушёл из-за того, что тебе показалось, будто девчонка на других смотрит, а от тебя ей только стекляшки нужны? Приревновал её к другим бездомным, которые всё равно делали меньше? Нет, я один это слышу? Мне на любовь жалуется человек, который из ревности взял и всё бросил, решив, что из-за каких-то догадок не стоит больше пытаться? Ну ты даёшь. Я думал, что это у Лазаря с головой проблемы, а вы оба друг друга стоите. Только один просто трус, как ребёнок малый, а второй дурак ревнивый. Результат всё равно один — оба от любви идеальной отказались, потому что придумали себе что-то. Во даёте!
Остаток партии прошёл в почти полной тишине. Игра закончилась победой Сальвадора, который успел раньше всех завершить свой квест и довольно затребовал сантимы.
— Все стены города теперь в блевоте, — подытожил Лазарь. — Прости, писатель, ты тоже хорошо старался в этот раз, но немного тебе скорости не хватило, сноровки и удачи. Сальвадор всё-таки ролевик со стажем — тягаться с ним тяжело. Но ты не расстраивайся — тебе ведь совсем чуть-чуть оставалось до победы.
— Мечтай-мечтай, — гоготал Сальвадор, пряча в карман рубашки монетки. — Меня ещё никто не побеждал, писатель. В следующий раз приходи обязательно — пора бы и тебе мастером игры стать. А пока что беги свои манускрипты писать, персонажей новых создавать, или чем ты там обычно занимаешься...
— Мы и сами своего рода персонажи, верно? — задумался Лазарь, глядя на грустящего Хуго. — Те ещё фрукты — хоть щас бери и в роман какой засовывай. Эх, хотел бы я быть героем какого-нибудь крохотного произведения. Стоял бы себе на полочке в тепле и уюте, пока чьи-то мягкие руки не забрали меня домой. Слушай, писатель, а сделай из нас героев, а? Тебе сложно что ли, ну? Вдруг нас кто-нибудь полюбит если не настоящими, то хотя бы в форме слов.
— Не сложно, — Итан подхватил рюкзак и спрятал верного коня в карман куртки. — У меня с вами теперь целая книжная Вселенная появилась — она постоянно расширяется, так что место найдётся каждому, вот увидите.
Итан не соврал — по возвращении домой он тут же взялся за написание новых строк, поскольку легендарному детективу Дирку Вондервилю нельзя сидеть перед пустыми страницами:
«Катковский с наслаждением откинулся на спинку кресла, сложив руки за головой. Он и раньше считал себя достаточно гениальным писателем, но сегодня достиг каких-то совершенно новых вершин в создании тщательно продуманной фабулы. Вот-вот благодаря его таланту оживёт не только новая ипостась знаменитого Дирка Вондервиля, но и образ обворожительной, убийственно прекрасной и коварной обольстительницы Бьянки ДеБлюр. Причём эта красавица оживёт не как очередная жертва или коварный маньяк — а как полноценный герой, порождённый нуарным воображением уставшего детектива.
Схватив ручку, Катковский продолжил творить руками своего самого известного персонажа:
“Дирк был вне себя от ярости, ведь случилось самое страшное — его роман, его лучший magnum opus увяз в бесконечных самоповторах из-за незнания того, как именно раскрыть и ввести в повествование образ главной героини. Детектив извёл уже целую пачку бумаги, пытаясь подобрать нужные слова, но каждый раз, сидя в кресле на веранде своего загородного дома и перечитывая бесконечные стены из слов, он понимал, что даже будучи создателем совершенно ничего не знал о чарующей, манящей и роковой Бьянке ДеБлюр. Закрывая глаза, он отчётливо видел её длинные чёрные волосы, водопадом спускающиеся по мраморной коже и тонким плечам. Слышал её вкрадчивый голос, ловил каждое элегантное движение рук и ног, касался её высеченного из гранита личика. Он точно знал, как выглядит Бьянка ДеБлюр — её портрет в полный рост висел в гостинице воображения детектива. Но он понятия не имел, кто же такая на самом деле эта Бьянка ДеБлюр — не женщина, а воплощение тайны, загадка человеческой природы и самая страшная аномалия в жизни любого мужчины. И сколько бы чернил он не пролил, заправляя измученную постоянным клацаньем печатную машинку, а слова всё никак не помогали ему приблизиться к разгадке. Он столько раз смотрел в глаза опасности, столько раз глядел насквозь, подбирая ключ к сердцу самых страшных преступников, но оказалось, что наиболее выдающаяся загадка — это та, которую человек создаёт сам. Только творец может породить сплав всего самого необъяснимого в душе человеческой. И теперь роман остановился на мёртвой точке до тех пор, пока Дирк штурмом не возьмёт Бастилию. Пока он не разгонит туманы над природой прекрасной Бьянки ДеБлюр — не для читателя, но для самого себя. Но как этого добиться, как подступиться к этому монолиту?
Дирк провёл несколько сонных ночей, пытаясь отыскать ответ, пока не решил, что только один человек может рассказать о Бьянке ДеБлюр — она сама. И тогда он скормил оголодавшей печатной машинке чистый лист, хрустнул пальцами и принялся со всей ярости творить:
“Мой дорогой дневник! Это как всегда я, твоя любимая Бьянка. И мне вновь многое необходимо доверить в твои объятия. Я начну с самого начала, потому что только так смогу разобраться в хитросплетениях своего разума и понять — кто же я такая?”
Этими словами детектив решил начать свой роман в романе. Таково было рождение одним гениальным умом другого. Так на страницах постепенно начала оживать трагическая, прекрасная, одетая в похоронное чёрное платье Бьянка ДеБлюр — не женщина, но главная тайна величайшего сыщика”.
Катковский перечитал написанный фрагмент. Всё ещё требуется редактура, но уже звучит неплохо. Осталось теперь самому понять, кто такая эта Бьянка ДеБлюр, ведь, увы, он хоть и отличный писатель, но не Дирк Вондервиль, которому подвластно всё».