Отблеск золота

Валисия замялась. Она не знала, как правильно ответить на этот вопрос. На самом деле нередко она задавала его сама себе, и никогда не могла полноценно убедить себя в правильности этого решения.

— Ну, знаете… Когда я поняла, что Шикарии грозит смертная казнь, а Миле — изгнание, я просто не смогла остаться в стороне. Если бы я не попыталась спасти их, они бы даже не узнали о том, что их тайны раскрыты, — она старалась очень тщательно подбирать слова.

— Хорошо, что есть те, кто также готов позаботиться о вашей жизни, — прошептал он.

Валисия почувствовала, как краска начала заливать её лицо. Она была рада темноте, которая с готовностью скрыла это. Какое-то время они молчали, но в итоге Уоллес продолжил разговор. Он рассказал ей о рунах в пещере, пусть и очень поверхностно. Капитан пообещал ей подробнее разобрать их в самой пещере, а пока ограничился лишь общей расшифровкой.

Ему пришлось перечитать под сотню книг, чтобы найти на страницах нужные знаки. Эти руны были нанесены несколько сотен лет назад одним сумасшедшим драконом. Он отвергал всех женщин и друзей, в надежде встретить свою истинную судьбу. Он верил древним приданиям, что для каждого дракона существует истинная пара. И он до самого конца не терял надежды. С каждым годом его письмена становились всё менее разборчивыми, отчётливо прослеживалось ухудшение его состояния. Драконы не могли жить обособленно, им были просто необходимы поддержка и крепкие узы. В стихах он зашифровал свои мысли и чувства. Он даже написал «дорогу к сердцу» для той самой, которую так ждал.

— Но ведь вы не сошли с ума? — неожиданно спросила она.

— Так я и не держался обособленно от других драконов, — Валисия видела, как его губы растянулись в улыбке. — Но, признаюсь честно, с каждым годом становится всё сложнее держать в контроле разум, зверь всё время норовит вырваться наружу.

— Как вчера?

— Да, — тихо ответил он. — Мне, отчасти, даже стыдно. Давно я не терял самоконтроль.

— У каждого есть право выйти из себя, — она убрала руку с его груди и повернулась на спину.

Они умудрились уснуть прямо так, на земле. Валисия ненавидела спать без одеяла, но жар от Уоллеса разморил её. Она даже не замёрзла, как бывало в её постели. Наоборот, утром она открыла глаза от духоты. Даже на улице находиться рядом с ним было сложно.

Сближение, которого она так старалась избежать, стремительно происходило. Валисия грустила и ненавидела себя за слабость. Ведь каждый раз, когда он словно невзначай касался её руки, она больше не пыталась разорвать контакт. Наоборот, она наслаждалась им. Каждый вечер она закрывалась в своей комнате, пытаясь сохранить между ними хоть какую-то дистанцию, и морально уничтожала себя за бесхребетность.

Уоллес же действовал, как настоящий стратег. Он заводил темы, которые были ей небезразличны, из-за чего Валисия практически никогда не могла удержаться, активно вовлекаясь в разговор. Они обсуждали устаревание системы обучения в академии, нарушение прав женщин из-за устоявшихся традиций, надлом в обществе из-за отсутствия равноправия. Он всегда коварно занимал её сторону, и она не знала, правда ли капитан так думает. Но в пылу разговора никогда не заостряла своё внимание на этом.

Лошадь начала более-менее подчиняться ей. Она прекрасно понимала, что ей предстояли долгие годы учёбы, если она хочет по-настоящему освоить этот навык. Но доскакать до Ниршаха у неё уже получилось бы. Да, она, скорее всего, отбила бы себе всё, что только можно. И даже возможно несколько раз упала бы. Но точно смогла бы добраться до точки назначения.

Верховая езда уже не казалась ей наказанием. Почувствовав единение с животным, Валисия с радостью чистила её шерсть, кормила с рук и просто проводила время в конюшне. Лошадь начала радоваться ей и ласке, которую она дарила. Валисия чувствовала настоящее счастье, живя в этой далёкой уединённой глуши. Она поняла, что с радостью бы провела тут всю оставшуюся жизнь, но Уоллес… Он начал страдать.

Всё чаще в их разговорах возникала тема армии. Он скучал по своей работе и по своим подчинённым. Уоллес по-настоящему переживал за них и много думал о том, что происходит в казармах. У них не было даже газет, они находились в информационном вакууме. И если Валисия получала от этого удовольствие, он — нет.

Ей хотелось поддержать его. Ведь в этом была очередная пропасть между ними. И от этого что-то ныло глубоко внутри неё. С каждым днём она всё сильнее привязывалась к нему и всё ярче чувствовала боль от предстоящей разлуки. Жизнь, которую он мог предложить ей, была не той, что она хотела. Валисия кляла судьбу за то, что она свела их именно в момент, когда она находилась на распутье. И что теперь ей нужно было выбирать между чувствами и самой собой.

Она сидела, закутавшись в плед, в конюшне и думала об этом. О том, что было ей важнее. И отчётливо понимала ответ на свой вопрос. Он вызвал внутри бурю эмоций, которую она едва могла обуздать. И больше всего этому мешал Уоллес, зашедший внутрь. Он лёг рядом с ней на солому, сложив руки под головой. Ей сразу же стало благоговейно тепло.

Валисия решилась на сложный шаг. Она легла рядом, потянулась к нему и поцеловала в уголок губ. Он удивлённо покосился на неё. Его аура мгновенно засветилась, от него начал исходить жар. Валисия легла ещё ближе, потянула его за голову и поцеловала. Уоллес не медлил ни секунды, мгновенно отвечая на лёгкое касание губ.

Дрожь разошлась по её телу. Ей было страшно, она предавала свои правила и принципы, но не могла остановиться. То, что дарил поцелуй, туманило её разум. Валисия подалась вперёд, и неожиданно снова оказалась на его животе. Он притягивал её к себе и жадно целовал, боясь потерять даже секунду внезапной близости. Валисии было очень жарко, и она не могла утверждать, из-за чего именно.

Уоллес прижимал её к себе, не давая отстраниться. С каждым разом поцелуи становились всё настойчивее. Это уже не было похоже на нежную ласку, которая была между ними несколько дней назад. Она чувствовала опьянение, её разум блуждал, Валисия не могла сосредоточиться ни на чём другом, кроме незнакомых ощущений.

У неё получилось немного отстраниться от него, чтобы освободить место для своих рук. Под его одеждой находилось то, до чего она уже очень давно хотела добраться. Валисия расстегнула рубашку и провела ладонями по его разгорячённой коже. Это оказалось ещё приятнее, чем она думала. Пальцы жадно изучали новые горизонты. Сердце готово было вырваться из груди, когда мышцы под её руками напрягались.

Он дал ей достаточно времени, прежде чем сам потянулся к её одежде. Их руки быстро освобождали друг друга от преград. Каждое новое касание распаляло её всё сильнее. Валисия понимала, что даже если бы очень захотела, то остановиться бы уже не смогла. Она не могла думать ни о чём другом. Они не могли оторваться друг от друга, получив доступ к самому сокровенному.

Скоро за ними должны были прислать гонца, и она не могла уехать, не узнав, какого это. Чувствовать связь с любимым человеком, который занимает все мысли. С тем, из-за кого сердце не даёт покоя. И она узнала это в полной мере. Даже самые смелые фантазии оказались далеки от истины. Валисия долго не могла отдышаться, лёжа на его груди. Уоллес продолжал прижимать её к себе, словно опасаясь потерять. Его сердце грохотало в груди так, что она ощущала это своим телом.

Валисия ждала, когда смущение накроет её с головой, но оно не приходило. Она чувствовала лишь то, что ей мало того, что было между ними. И что она жалеет о том, что окончательно сломала эту стену, которую пыталась выстроить так долго. Ей было больно от осознания того, что она обманывает его. И саму себя.

— Валисия, — позвал он.

Она подняла голову и сразу же снова поцеловала его. Ей совсем не хотелось говорить. Тем более что любая неосторожная фраза могла нарушить невероятные впечатления, которые ей хотелось сохранить, во что бы то ни стало. Он понял её намёк и больше не произнёс ни слова. Они оделись, стараясь находиться друг к другу как можно ближе. Когда он потянулся к рубашке, она расстроилась и решила побаловать себя ещё немного. Валисия подошла к нему со спины и прикоснулась к нему. Он замер, позволяя ей продолжить изучение его тела.