Охота на демиурга

Этот вопрос меня очень беспокоил.

- Даже если накажут, так тому и быть, - пожал плечами Вейн. - Значит, заслужил. Он ведь никогда не наказывает просто так, по собственной прихоти. Да и в целом, чаще всего мы сами себя наказываем.

- Да уж, - буркнула Ари, скрываясь в глубине зеркала. - Я пойду, Вейн. Я уже слишком долго торчу на поверхности.

Когда голубые глаза растворились в черном дыме, я спросила у Хранителя:

- Получается, Ари может разговаривать с тобой не очень много времени? Не постоянно, я имею в виду?

- Да, - кивнул Вейн. - Но это лучше, чем совсем ничего.

Некоторое время мы молчали, так и стоя возле зеркала, причём Хранитель по-прежнему прижимал наши руки к моей груди.

- Эдигор уже приходил к тебе? - я вспомнила наконец, что ещё хотела у него спросить.

- Да, Линн, он уже был у меня.

- Он, наверное, спрашивал... Но я тоже хочу узнать ответ. Почему ты сделал его именно императором?

- Я никогда не делал его императором.

Я недоуменно нахмурилась.

- Как? Но ты же сам говорил...

- Ты не так поняла, - покачал головой Вейн. - Да, я использовал твой подарок и сон Игоря, чтобы перенести его душу сюда, в Эрамир. Я, как Хранитель, могу проделывать такие фокусы, хоть и не должен. Но я не знал, кем именно он родится. То, что ты появишься рядом с Рымом, было понятно с самого начала - его душа сама притянула тебя.

- А почему не к Ленни? - перебила я Хранителя. - Ведь в ней живёт часть меня.

- Да. Но сама она не имеет к тебе никакого отношения. Конечно, если бы в Эрамире не было Олега, ты бы наверняка упала прямо на голову Ленни, но так как он был...

- Ладно, - я вздохнула. - Понятно.

- Так вот, если с тобой всё было ясно, то кем родится Игорь, я не знал. Я ждал вспышки силы Творца, чтобы немедленно явиться в это место. Ты даже не представляешь, каково было моё удивление, когда я понял, что Игорь родился наследником престола.

- Почему же не представляю? Очень даже представляю.

- Я-то думал, будет простой деревенский мальчишка, которого я стану опекать и, возможно, даже возьму к себе в воспитанники. А тут - наследник, будущий император!

- Сейчас ты скажешь, что не имеешь понятия, почему он родился именно императором, да? - нахмурилась я, и Вейн, увидев выражение моего лица, рассмеялся.

- Нет, Линн, уж ответ на этот вопрос я знаю совершенно точно.

- Да? - обрадовалась я. - А почему?

- Потому что Эдигор рос рядом со мной. Ты же помнишь, кем он был в вашем мире - обычным парнем, булочником без образования, добрым, но простым. Но скажи мне, сколько таких простых и добрых, растущих без отца, становятся преступниками? Сколько мальчишек вместо того, чтобы работать день и ночь, как делал Игорь, начинали воровать, пить, употреблять наркотики? Если бы твой муж родился и вырос в вашем мире в другой семье, он добился бы гораздо большего. Потому что у Игоря, в отличие от многих, есть внутренняя сила. Понимаешь, Линн, он стал императором, потому что он этого заслуживал. Эдигор - самый настоящий император, император по сути, а не по рождению.

- А-а-а... Э-э-э... - какое-то время я была способна только на бэканье и мэканье. - А я думала, императорами не рождаются, а становятся...

- Так и есть, - рассмеялся Вейн. - Но ты забываешь, что Эдигор в принципе никогда не был ребёнком. Глубоко внутри него жила память о прошлой жизни. Я очень часто, смотря на него, видел не маленького мальчика, а взрослого мужчину. И я очень рад, что у Эрамира был именно такой император.

Я опустила глаза.

- А теперь я у вас его отниму.

Вейн мягко улыбнулся, приподняв мою голову кончиками пальцев.

- Не думай об этом, Линн. Эдигор ведь сказал тебе - с тем, что касается его жизни, он разберётся сам.

- Да, - я кивнула. - И я понять не могу, почему он это сказал.

- Потому что Эдигор - настоящий император.

Глядя на удивительно ласковую улыбку Хранителя, я вдруг подумала, что он, возможно, сам того не зная, стал для Эдигора - и для Игоря заодно - тем, о ком мой муж всегда мечтал.

- Зачем ты принесла с собой рукопись? - спросил вдруг Вейн, косясь на кипу бумаги, которую я оставила на столе.

- Ну... - я смущённо улыбнулась. - Есть кое-что, чего я не понимаю больше всего остального. Там, в своём мире, я написала книгу о Милли, но потом, когда я перенеслась сюда, события изменились, причём изменились кардинально. Не из-за меня, а сами по себе. Знаешь, когда я наконец вспомнила, что взяла рукопись с собой, то ожидала, что там всё уже переписалось... ну, как по волшебству. Но нет - каждое слово на своём месте. И я не понимаю, Вейн. Я же демиург. Наверное, как я написала, так и должно случиться? Но если это правда, то почему тогда события изменились?

Хранитель улыбался. Он совершенно точно знал ответы на все эти вопросы, и я очень хотела, чтобы он мне объяснил.

- Пойдём, - наконец сказал Вейн, увлекая меня за собой, к столу, взял рукопись в руки и положил ладонь на титульный лист.

- Каждый Творец, Линн - а их, на самом деле, не бесконечное множество - создаёт миры силой своей веры. Но никакой демиург, и я уже упоминал об этом, не может знать о своём мире абсолютно всё. Особенно то, что касается судеб. Ты в своём воображении видишь всего лишь один из вариантов развития событий, но ведь это книга, а не жизнь, а в жизни свободу воли ещё никто не отменял. Даже ты со своей силой не можешь ничего изменить, и если твой герой решит поступить иначе, он сделает так, как посчитает нужным. Возможно, ты не захочешь писать об этом, сочтёшь неправильным и ломающим сюжет, но так может случиться. Демиург создаёт мир, но не может влиять на судьбы живущих там существ.

Я задумалась.

- Но если я очень захочу изменить чью-то судьбу, я ведь смогу это сделать? Только окажусь в Ничто.

- Верно, - кивнул Вейн, посмотрев на меня с некоторым беспокойством во взгляде. Ну конечно, он понял, что в этот момент я думала о Ленни.

- А если сжечь рукопись? - спросила я с интересом. - Что тогда будет?

Хранитель, ухмыльнувшись, пошевелил пальцами, и я даже охнуть не успела, как моя книжка - с таким трудом написанная, между прочим! - сгорела в ярком пламени.

- Э-э-э...

Тут Вейн дунул на поверхность стола - и рукопись появилась там, в целости и сохранности, даже края бумаги оказались не обожжены.

- Рукописи не горят, да? - хмыкнула я. - Вот только я никогда не понимала, почему.

- Потому что всё имеет значение, Линн. Каждое слово, сказанное, записанное, и даже просто подуманное. Ничего не забывается. Неважно, как давно это было - сто веков назад или вчера, ведь там, откуда мы все вышли, нет ни времени, ни пространства. Понять это человеческим разумом невозможно, поэтому нужно просто принять.

- Но если всё имеет значение, тогда почему в реальности события изменились? Или есть несколько реальностей? Одна в книге, другая в жизни, третья ещё где-нибудь, например, в зеркале.

- Ты всё-таки неисправимая фантазёрка, - рассмеялся Вейн. - Книга - это книга, жизнь - это жизнь, а в зеркале - всего лишь отражение. В случае с твоей рукописью всё вышло иначе просто потому, что так захотели Милли и Робиар.

- И всё? - я охнула.

- А разве этого мало? - Хранитель иронично прищурился. - По воле даже одной личности может случиться очень много всего. Возьми, например, Интамара. Один император, изменивший судьбу всего Эрамира просто потому, что он хотел этого больше всего на свете. Он мечтал о мире и спокойствии и сделал всё, чтобы добиться цели.

- Ты знал его? Я имею в виду Интамара.

- Да, - Вейн кивнул. - Из всех Альтерров - так называется династия, которая правит Эрамиром уже больше полутора тысяч лет, помнишь? - он был самой выдающейся личностью... и моим лучшим другом. Я очень любил его. Наверное, почти так же сильно, как я люблю Эдигора.

Я смотрела на Вейна во все глаза, не зная, что нужно сказать. Я ощущала его сейчас, как саму себя, я чувствовала, как сильно он скучает по своему давно умершему другу и как он гордится своим воспитанником.