Зачем

Никанор прикинул, сколько людей из его окружения упоминали нечто подобное. Складывалось впечатление, что таких людей было немало.

Глава 44

– А ведь я совершенно тебя не знаю.

– Ты не знаешь меня лишь ту, какой я бываю наедине с самой собой.

– Точно.

– И не только меня – любого человека.

– А ведь хочется узнать. Не всех, а лишь избранных, тех, кто близок, – Евгения удивилась появлению такого желания, ведь привыкла соблюдать дистанцию с другими людьми. Такой она выросла.

– Не получится, – Николь не сомневалась в том, что категоричность, озвученная ею, не сможет быть оспорена.

– И это точно.

– Собой мы бываем только тогда, когда нас никто не видит.

– Но почему?

– Быть собой, значит, быть без ничего.

– Обнаженными, – Евгения никогда ранее не проводила подобной аналогии.

– Без украшений в виде мнимых достоинств, достижений и успеха. С признанием своих ошибок и преступлений. Позволяющими себе плакать, смеяться, вспоминать, закрывать лицо или просто лежать с открытыми глазами и что-то искать на потолке, не думая, как мы выглядим со стороны, – Николь даже представить не могла, чтобы её побудило вести себя подобным образом при посторонних. А каждый человек был посторонним другому.

– А ведь приятно быть собой.

– И сложно.

– Такими мы точно не позволяем себе показываться перед другими.

Глава 45

– И все-таки мне бы хотелось узнать немного больше о причине ваших страданий.

– А если таковые не испытываю или причины не существует?

И он запнулся, а ведь в самом деле, она не признавалась в том, что страдает. Просто все в ней на это указывало.

– Я сделал такой вывод из ваших слов, – Валерий не настаивал на том, чтобы удовлетворить собственный интерес, а лишь демонстрировал небезразличие.

– Решили, что-то произошло, коль встретилась вам такой, – девушка с пронзительными светлыми глазами помнила все, что говорила.

– Именно.

– «Произошло» звучит в прошедшем времени, а кто знает, сколько его минуло.

– Но ведь случилось же что-то, и оно заставило вас страдать.

– Пострадать или страдать. Не кажется, что эти состояния имеют разную глубину проникновения в душу?

– Пострадать можно в одно мгновение, а вот страдать доводится длительный период. Вы совершенно правы.

– Мне нравится, что вы понимаете меня и уделяете внимание смыслу слов.

– Так, что же случилось с вами? – Валерий желал проникнуть в чужое сердце, как никогда прежде.

– Всего лишь пострадала от жизни, – Амелия уже говорила ему об этом, несколько иными словами, полагая, что он не банально позабыл, а просто не до конца внял услышанному.

– Что же не буду пытаться узнать больше, чем вы желаете сообщить.

– В том-то и дело, что такового желания я не имею.

– А что намерены делать?

– Двигаться дальше.

– Я бы хотел вам составить компанию. Путь ведь долгий.

– А я немало пути прошла сама. Идти одной страшно только в самом начале.

– Не привыкайте к одиночеству.

– Напротив, это следует делать, как можно раньше, чтобы не пострадать и не страдать.

Прежде он бы не поверил в то, что в слишком утонченных телах может заключаться так много внутренней силы, как в девушке со слегка изнеможденным видом. У него никогда не было столько сил.

Глава 46

В самом своем начале пробуждение ото сна очищенно от чувств, накопленных до того, как человек заснет. В этот момент кажется, что жизнь начинается, но не с чистого листа, а просто без груза проблем. И это состояние заслуживает того, чтобы просыпаться. Оно стоит того, чтобы заставлять себя засыпать.

Обращать внимание на секундную свободу от жизненных тягот способен лишь тот, кто утомился их нести на своих плечах либо в сердце. Николь также не замечала крошечный отрезок времени в момент пробуждения, когда внутри тела ощущается невероятная легкость, практически пустота. Только до тех пор, пока жизнь не заставила стремиться заснуть, чтобы забыться. А спустя время она перестала спешить спать, просто стала ловить момент пробуждения.

Каждое утро, а точнее начало дня воспринималось, как подарок. Оно было легким, а уже она научилась продлевать этот момент, чтобы меньше секунд оставалось на то, чтобы сливаться со своей жизнью. Из суток она вырывала секунды для отсутствия ощущений. Впрочем, нет, некоторые ощущения все-таки появлялись, просто они с трудом поддавались объяснению. А не все, что необъяснимо, отсутствует.

Николь продолжала лежать. Легкость испарилась. И все рано внутри тела ощущалось спокойствие. Она все-таки его обрела. Прошло немало лет, чтобы захотелось просыпаться и жить. И не задаваться вопросом «Зачем?». Время не залечило раны. Они остались. Просто страдания в избытке утрачивают остроту. Человек продолжает страдать, но сердце уже не рвется. Оно все понимает, оно иногда щемит, но как-то не так. Привычка что ли, а может некоторые чувства обладают особенным свойством. И эти чувства полагается испытать.

Глава 47

– Вот уж не думал, что тебя интересует что-то кроме строительства.

– Увлечения могут не совпадать с профессиональной деятельностью.

– Ты не производил впечатления человека, обзаведшегося увлечением.

– Может уже хватит обсуждать мою персону?

– Прости, я без всякого.

– А ты бы хотел погрузиться в другую реальность? Схожую на игру, точнее на действительность. – Никанор хотел понять, только такие, как он тяготятся реальностью, или и те, как сидевший напротив него мужчина с удавшейся жизнью, также склонны к подобным мыслям.

– Зачем? – собеседник и не пытался скрыть недоумение от неожиданного вопроса босса.

– Вообще-то я озвучил бизнес-идею, претендующую на резонанс.

– Зачем, я же не инвестор какой-нибудь.

– Привлекает идея? – Никанор не обращал внимания на вопросы собеседника, ему самому требовались ответы.

– Звучит, конечно, привлекательно, – обладателю утомленного лица не хотелось и думать о чем-то, не связанном с работой и семьей.

– Так что скажешь по этому поводу?

– Я как бы никогда не задумывался над подобными вещами, мне они зачем? Ты босс, и я должен слушать любое твое предложение.

– Значит, подумай.

– От меня требуется внимание. И я его обязан предоставить.

– Я тебе предлагаю вникнуть в нечто революционное, – Никанор желал понять, способна ли игра привлечь человека, утомленного обыденностью.

– Ты предлагаешь играть? – Тимофей даже мысленно не мог представить себе взрослого человека, тратившего время на подобного рода занятия.

– Всюду мы играем. На работе, на отдыхе, в семье.

– Чем?

– Ложью, фальшью, немного чувствами.

– Все равно, во всем том, что ты перечислил, предлагается реальность.

– В игре таже самая реальность, только вымышленная. В нашей жизни реальность тоже наигранная, и временная.

– Наверное, мне, как человеку семейному, уже не до игр.

Глава 48

– Я невероятно сильно расстроен.

– Опять расстался?

– Даже не удалось и сойтись.

– Тогда отчего ты расстраиваешься?

– Что упустил.

Николь по-прежнему оставалась единственной понимавшей мотивы поступков Валерия. Он не выглядел в её глазах коллекционером женских имен из своих романов, чаще кратковременных. В нем она видела человека, убегавшего от одиночества, причем таковое за ним и не гналось. Убегал человек, нередко обгоняя и одиночество, плетущееся по жизни, причем неважно за кем увязалось – Валерий несся мимо, опасаясь, что оно его настигнет.

– Забывай.

– Не в этом случае.

– Она оказалась особенной?

– Даже не представляешь, насколько.