Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 74

Его голубые глаза излучали веселье. У нас редко совместная трапеза проходила спокойно. Обычно из-за меня. Мне хотелось чувствовать себя свободно. Если мне не быть собой в родительское доме, то где же быть?! Матушка хоть и злится, но почти всегда в душе смеётся над моими шутками.

— Вы в хорошем настроении! — поддержал беседу мой отец.

— Как всегда! — хором ответили все и засмеялись.

Наша семья казалась мне центром такого тёплого, маленького и родного мира. Словно, маленькие кусочки, мы собирались в большую картину. Даже тогда, когда над домом нависали тёмные тучи, мы могли найти утешение друг в друге. И это несказанно радовало и придавало сил. Райн улыбался, ковыряясь в своей тарелке, его тонкие пальцы сжимали салфетку, оголяя белые костяшки.

— Сегодня ты пойдешь помогать женщинам, Абигейл, — деловым тоном сообщила мама, — и даже не думай сопротивляться! Твоё положение не освобождает тебя от труда…

Брови отца взлетели вверх, он явно не знал об этой затее.

— Где это видано, чтобы леди помогала прислуге? — непонимающе спросил он.

— Твоя дочь должна уметь хоть что-то! В жизни всё может пригодиться, а её дерзкий нрав может приструнить только помощь другим! — парировала матушка.

— «Твоя дочь»? — переспросил отец.

Я была совсем не против работы, во всяком случаи, — это лучше, чем сидеть в своей комнате или вышивать. Последнее я изрядно не любила. Можно даже сказать, что меня передёргивает от одного только вида шёлковых нитей. Молодых девиц, в обязательном порядке, обучают этому искусству. Техника вышивки передается от матери к дочери и так на протяжении многих столетий. Бедным полагаются достаточно простые узоры и стежки, а вот носительницам титула — более сложные. Когда дама достигает высокого мастерства, это вызывает всеобщее уважение, поскольку считается доказательством её трудолюбия.

— Наша! — исправилась мама. — Сути это не меняет.

— Это значит, что она должна прислуживать? — не унимался отец.

— Не переживай, папа, я с радостью помогу женщинам в работе! — поставила точку в их споре я.

Переглянувшись с матерью, отец выказал всё своё недовольство во взгляде, но продолжать не стал.

Я не похожа на обычную знатную девицу, которая музицирует, поёт и вышивает. Видимо, меня слепили из совсем другого теста. Посмотрев на своих сестёр, я улыбнулась. Девочки помогали друг другу кушать, вытирали салфетками ротики. Такие маленькие, но уже настоящие подруги. Думаю, что девочки легко впишутся в общество. Имея кроткий нрав, они завоюют к себе расположение.

— Ты не должна этого делать, Абигейл, — пожал плечами отец.

Переведя взгляд на тётушку и дядюшку, я встретила лёгкое смущение и непонимание в их глазах.

Мама вытерла руки и встала, что заставило подняться всех мужчин, сидящих за столом. Райн, дожёвывая свою еду, выпрямился.

— Заканчивай скорее, — поторопила меня графиня.

Поднявшись, я дала понять, что готова идти. Проследовав за матушкой во внутренний двор, я увидела, что длинный стол, за которым собираются жители замка, был застелен тканями. Влажные, свернутые в жгуты срезы, лежали, высыхая на солнце, пока женщины их мяли своими руками. Подойдя ближе, я поморщилась, резкий запах мочи витал в воздухе выедая глаза.

— Миледи! — поприветствовала графиню одна ихз женщин.

Матушка улыбнулась. Переглянувшись с ней, графиня многозначительно кивнула и ушла. Вот так дела! Даже словом не обмолвились, хотя, как можно говорить при таком… запахе.

— Все мы очень рады вам, леди Грефт, — всё улыбалась женщина.

Это я вижу! Вот только меня не радует такая работа. Селянка замялась. Я узнала её, она часто помогала женщинам на кухне и активно участвовала в жизни замка. Прислуживала в основном матушке. Одетая в тёмно-зеленый балахон и обвязанная платком, женщина выглядела весьма уместно среди остальных, подогревающих в котлах мочу. Меня передернуло. Этот запах! Он выедал глаза…

— Мы окрашиваем ткань, — пояснила Мэри, увидев моё искривлённое лицо, — обычно мы делаем это с ослиной мочой, но в этот раз ослов слишком мало для такого количества ткани…

Что она имеет ввиду? Если это не ослиная моча, то чья?!

Почувствовав приступ тошноты, я приложила руку ко рту.

— Леди Грефт! — заволновалась женщина. — Вы в порядке?

Отвернувшись, я попыталась прийти в себя, но запах не давал даже набрать полные лёгкие воздуха. Зачем мне здесь быть? Я не должна вываливать ткань в моче! Женщины прекратили работу и посмотрели на меня. Увидев их глаза, я задумалась: они ведь тоже не хотели для себя такой жизни! Я родилась дочерью графа, но разве я выбрала эту судьбу? Нужда заставляет трудиться. Закрыв на секунду глаза, я подошла к столу. Если не думать о моче, то и её запах особо не раздражает. Усевшись рядом с женщинами, я взялась за ткань из шерсти.

— Нужно хорошенько пропитать её, а потом отжать, — сказала женщина, сидевшая напротив меня, и тоже улыбнулась.

Все они смотрели одобрительно и с уважением, видимо, моё решение остаться поразило их не меньше меня.

Сделав, как она сказала, я стала вбивать мочу в ткань. Мять и крутить в руках шерсть оказалось непросто. Мэри села рядом со мной и продолжила свою работу.

«В лугах лесных окутанный мглой, сидел он, смотря на свой дом родной…» — женщины запели и весело прихлопывая тканью о стол, продолжили свою нелёгкую работу.

Подхватив их мотив, я с весельем мяла и крутила шерсть в руках.

«Искал он её среди дальних лесов, её лишь хотел найти…»

— У вас хорошо получается! — похвалила меня Мэри.

— Стараюсь, — призналась я.

— Разве вам это нравится? — задала она вопрос, который висел на губах у всех.

— Работа учит нас терпению, а в моём случаи ещё и скромности, — улыбнулась я и подлила ещё мочи на ткань.

Мой ответ их явно не удовлетворил, потому что, переглянувшись с другими, Мэри продолжила.

— Вы хотите работать? — удивилась она.

— Моё положение позволяет мне не работать, — как можно строже ответила я, — но я делаю это и не стыжусь.

Открыв рты, женщины даже перестали месить ткань. Поднявшись, одна из них подняла руки кверху и произнесла:

— За это нужно выпить!

Работа в миг остановилась. Я замерла, смотря на селянку, которая принялась аплодировать. Поражённая их поведением, я так и осталась бы сидеть на лавке за столом, пропитанным мочой, если бы не Мэри, которая, вставая, увлекла меня за собой.