Киберканикулы

Глава 3. Профориентация. Часть 1

Глава 3

Профориентация

— Нет уж, — отрезал Хрущак, — в таком виде ты никуда не пойдешь!

Лиза стояла перед отцом, высоко задрав облупленный лиловый нос и заложив руки за спину — не то изображая пленного партизана на допросе, не то прикрывая ладонями инстинктивно ноющие места. Хрущак никогда не поднял бы руку на ребенка, однако иногда дух ремня витал в воздухе особенно отчетливо.

Родительское порицание Лизу, конечно, огорчало, но лишь с той точки зрения, что любимый папа не понимает и не разделяет ее гениальных замыслов. Поэтому Хрущак попытался использовать порицание общественное:

— Представь, что сказали бы на это твои одноклассники?!

Предполагалось, что жестокие малолетки примутся тыкать в бедняжку пальцами и глумливо хохотать, но дочь без тени сомнений отбарабанила:

— «Ух ты!», «Круто!», «Как мы тебе завидуем!»

— Да неужели?!

— Ага! — кивнула Лиза. — Я им сразу похвасталась и фотки скинула!

Хрущак в который раз с тоской и гордостью задумался о том, что быть отцом будущей пиратской атаманши, конечно, почетно, но уж больно хлопотно.

— А что сказала бы мама?!

Лиза погрустнела, но так же уверенно переплела руки на груди, насупила брови и страшным басом процитировала:

— «Ты же обещал присматривать за ребенком!»

Хрущак нервно дернулся.

— А ты обещала ей не хулиганить!

— Ага, — с сожалением признала свою оплошность Лиза (врать нехорошо, но иначе мама ее не отпустила бы!). — Но я и не хулиганила, мы просто помогали дяде Жене лесничить!

— И просто ловили призрака! — саркастично добавил отец.

— Ага!

В дверь постучали, но дожидаться разрешения войти не стали — как и принято среди старых друзей.

Стрелок остановился на пороге, с первого взгляда правильно оценив диспозицию.

— О, — с усмешкой сказал он, — у вас тут воспитательное мероприятие?

— Ага! — так воодушевленно подтвердила Лиза, словно это она его проводила.

Убедившись, что гостю тут рады (Хрущак тоже охотно воспользовался поводом увильнуть от исполнения отцовского долга), Стрелок осторожно, с запасом перешагнул низкий порожек. Несмотря на толстые пружинящие подошвы, инвалидный экзоскелет ступал веско и гулко, издалека слышно. Первые месяцы после операции Стрелку казалось, что он топочет как слон, но спинномозговой имплантат постепенно приживался и синхронизировался с нервной системой, движения становились точнее, плавнее, и необходимость останавливаться для разговора — иначе ничего не слышно! — отпала.

Зато Лизе именно это и нравилось.

— Какой у вас здоровский экзоскелет! — в который раз восхитилась она. — Я тоже такой хочу!

— Поступай в МЧС, — пошутил Стрелок и, заметив, как вытянулось лицо друга (именно такой Стрелок «заработал» в процессе своей последней спасательной операции), поспешно уточнил: — Там тебе полнокорпусный выдадут, боевой.

— Со встроенным бластером?! — просияла девочка.

— Нет, — слегка разочаровал ее Стрелок, — только с сигнальной ракетницей и реактивным ранцем.

Лиза всерьез задумалась, а Хрущак — встревожился и, забыв, что собирался держать шебутную дочь под домашним арестом до восстановления натурального окраса, торопливо велел:

— Ладно, иди погуляй, пока мы с дядей Стрелком поболтаем… Только смотри мне, без фокусов!

— Ага! — радостно откликнулась Лиза уже за порогом.

Кай, разумеется, был тут как тут — пришел за компанию с опекуном (ну или наоборот, а то подруга кинула ему трагическое сообщение, что «папа еще не пересердился», и пришлось привлечь тяжелую артиллерию).

Хрущак обессиленно опустился на стул и с нажимом протянул по лицу ладонью, словно пытаясь стереть его вместе с родительскими обязанностями.

— Уф-ф-ф! И это только четвертый день каникул!!! Да я к их концу с ума сойду!

— За две недели? — сочувственно уточнил Стрелок.

— За две с половиной! — возрыдал друг. — И сейчас только утро!

— Они же дети, — снисходительно (еще бы, его-то «ребенок» за ночь выцвел, только кончики вихров лиловыми остались!) напомнил Стрелок. — Считай, ядерные реакторы на холостом ходу — ругать и наказывать бесполезно, можно только направить их разрушительную энергию в правильное русло. Тогда и им будет счастье, и нам.

— В смысле, поручить им что-нибудь разрушить? — не понял Хрущак.

Стрелок затянул с ответом, прислушиваясь. У Хрущака екнуло сердце, и он тоже обратился в слух, причем все громче звенящая тишина нервировала больше шума.

— Что?! — не выдержал он.

— Что? — недоуменно посмотрел на него друг. — А… Не обращай внимания, это я с имплантом пытаюсь разобраться — уже пару дней какое-то… шебаршение в позвоночнике возникает сразу после того, как остановлюсь. Не знаешь, что это может быть?

— Шебаршение? — растерянно переспросил Хрущак. — Понятия не имею, я ж механик, а не кибернетик… Сходи в здешний медблок, там-то полно спецов по киберам, хо-хо!

Стрелок не обиделся — мысль, что он теперь может с полным правом причислять себя к подопечным ОЗК, его тоже забавляла.

— Полно, да не тех — они по «урожденным» киборгам специализируются и ими же плотно заняты. Ладно, через месяц у меня плановое обследование в клинике, которая делала операцию. Надеюсь, доскриплю… то есть дошебаршу до него, — усмехнулся он.

— Так что насчет детей-то? — нетерпеливо напомнил Хрущак. — Может, пристроить их подручными в тепличное хозяйство? Хотя бы до обеда, чтобы энергию растрясли!

— Нет, — поморщился Стрелок. — Вспомни свое детство! Ты хотел бы проторчать все каникулы в тесной душной теплице?

Хрущак вспомнил и смутился.

— Да и теплицу, опять же, жалко… — пробормотал он. — Но что тогда делать-то?! Я ведь, честно признаться, тоже летел на Кассандру отдохнуть и расслабиться, а не ходить след в след за ребенком! На станции таких проблем не возникало, оттуда детям деваться было некуда, а если они затевали опасную шкоду, то рядом всегда вовремя оказывался кто-нибудь из взрослых. А тут целая огромная планета!

— Я подумаю, — пообещал Стрелок, про себя с легкой грустью осознав, что однажды им придется безо всякой подстраховки отпустить детей в целый огромный космос.

Хрущак подуспокоился, привычно доверившись авторитетному другу, но не преминул припугнуть его для пущей мозговой активности:

— Только учти — они ведь сейчас тоже думают!

Кислая физиономия Роджера Сакаи идеально соответствовала бы шебскому болоту, ледяному дождю на Эдеме или пылевой буре в марсианской пустыне — но никак не изумительной кассандрийской погоде и природе, в которую он вышел из дверей замка, еще не зная, куда пойдет.

На сердце Роджера лежал камень увесистее подкинутого в Женькин рюкзак булыжника. Вожделенный, полгода предвкушаемый отпуск полетел в тартарары — точнее, куда-то в район Илинии Тыр, где как минимум на месяц застрял транспортник, на котором работала невеста Сакаи. Опять же не застрял, а находился в трудном и извилистом рейсе, чью жизненную необходимость для ста семнадцати миллионов разумных червей никто не оспаривал, но Роджеру от этого было не легче. Только червям.

Всесторонне обсмаковав идею с харакири, Роджер перешел к более реалистичным, но столь же удручающим вариантам. Дождаться любимую на Кассандре не получится: начальство со скрипом отжалело Сакаи всего три недели отпуска, из которых он пять дней потратил на дорогу — чтобы по прибытии узнать скорбную весть. Улететь первым же обратным рейсом — слишком обидно, а оставаться до упора, то бишь до гонок — некрасиво по отношению к невесте, предвкушавшей эту поездку даже больше него. Сакаи позвонил ей уже три раза, и ее самоотверженные заверения, что ничего страшного, оттянись там за нас обоих, расстроили его еще больше.