Грабли (ЛП)

"Выглядит не лучше".

"Все нормально", - вру я.

"Попробуй повернуть ногу".

Я пробую. Неудачно. То есть, я могу это сделать. Просто это больно, как у матери-грузовика.

Тренер Локен отпускает покорный вздох.

"Будет лучше, если мы немного поспособствуем циркуляции крови. Можно?" Он поднимает руки - красивые руки, я заметил - и держит их в воздухе, вопросительно глядя на меня.

Он хочет дотронуться до меня? Правда?

"Просто чтобы вернуть кровоток в колено", - объясняет он.

Ну да. Конечно. Я должна вытащить свой разум из сточной канавы. Это так неловко.

Я глотаю воздух, глядя в его карие глаза.

Он похож на Мэттью Бродерика из "Выходного дня Ферриса Бьюллера". Зануда-горячка. Такому красавчику можно доверять, потому что мир все еще ожидает от него хорошего поведения.

Честно говоря, я даже не уверена, почему мне это кажется странным. Он же не сексуально домогается меня. Он буквально спрашивает меня, все ли в порядке. Насильник просто набросился бы на меня без разрешения. Я слишком много в это вкладываю.

Я киваю, наблюдая за ним пытливыми глазами, когда он начинает массировать мое колено. Это кажется невинным. Я нахожусь на той стадии, когда мне интересно целоваться, ласкать и все такое, но пенисы меня все еще сильно отталкивают. Они просто такие... лишние. Например, сядь. Не нужно стоять, как стриптизерша у шеста, каждый раз, когда кто-то снимает лифчик.

Он надавливает большими пальцами на мое колено, чтобы помочь кровообращению. Когда-то острая боль становится слабой. Я чувствую, как мышцы разжимаются под его пальцами.

"Лучше?" спрашивает Локен.

Я снова киваю. Сглатываю. Смотрю на его пальцы. На его обручальное кольцо. На то, как его руки изгибаются и массируют заднюю часть моего колена, чувствительное место, и я хихикаю и извиваюсь, несмотря на себя.

"Твои мышцы очень напряжены". Он хмурится еще больше. Это чертово обручальное кольцо словно огонь, каждый раз, когда оно касается моей кожи. Почему оно обязательно должно быть там? Он мог бы подождать, пока я закончу школу - что такое четыре года по сравнению с целой жизнью - и мы могли бы быть вместе.

"Тебе нужно поработать над растяжкой, Пенроуз. Твои мышцы укорачиваются. Возможно, это генетическое".

"Наверное, с маминой стороны", - соглашаюсь я. Рассчитываю, что мама передаст мне короткие мышцы.

Его пальцы поднимаются к моему бедру. Теперь это уже не кажется таким уж невинным. Мое тело покалывает. Но есть и кое-что еще. Комок беспокойства в моем горле.

"Д-да", - заикаюсь я, заполняя тишину, которая теперь стала некомфортной. "Я должна больше растягиваться. Я добавлю это в свою ночную рутину".

"Это важно".

Под его прикосновением моя нога кажется свободной и податливой. Меня даже не беспокоит, что он видит, что я не побрился.

"Боже, как хорошо". Я откидываю голову назад и стону.

Он хихикает. "Тебе повезло, что ты такая талантливая, Пенроуз. Не все получают особое отношение".

Но разве это мой талант заставляет его делать это для меня?

Его указательный палец щелкает по краю моих спортивных шорт, близко к моему паху. Я собираюсь отпрянуть, но он полностью отстраняется и встает. Его улыбка застенчивая, но спокойная. Он смотрит мне прямо в глаза.

"Все в порядке?"

Запыхавшись, я хватаю пакет со льдом, лежащий рядом со мной, и бросаюсь вверх. "Все лучше".

"Дай мне знать, если тебе снова понадобится помощь. В любое время. Иногда бриллианты нужно немного потереть, чтобы они засияли".

В тот же день я совершаю набег на папину ванную, нахожу бритву и брею ноги до самой паховой области.

Следующие два месяца я ходил к нему на массаж колена и бедра.

Я говорил себе, что это все ради стипендии.

11

Бель

На следующий день я встретил Эшлинг, Сейлор и Перси в Boston Common.

Все три молодые мамы пришли со своими колясками, детьми и двумя центами, чтобы высказать свое мнение о моей ситуации.

Они были напоминанием о том, что скоро мне придется перенести себя из мира стрингов и ночных клубов в мир чудес бамбуковых прокладок для груди, слюнявчиков и пеленок.

Коляски моих друзей соответствовали их характерам.

Сейлор толкала городскую беговую коляску. Спортивная, эффективная и вся в черном. "Любимица клиентов", - похвасталась она мне однажды, когда я была в отличном настроении и притворялась, что мне все равно.

У Персефоны была двойная коляска Bugaboo для Астора и Квинна, белоснежная и подстриженная, хотя она пристегнула Астора к поводку, похожему на собачий, и позволила ему бродить по парку, как пьяному чихуахуа.

Потом была Эшлинг, у которой была коляска Balmoral с серебряным крестом. Она выглядела стильной, дорогой, чопорной и правильной - как и женщина, которой она принадлежала. Амброуз выглядел в ней как дома.

Все мы, закутавшись в пальто, шли по засаженной деревьями улице, мимо тропы Свободы и памятников солдатам и морякам.

Небо было ледяным, облака двигались по нему темно-синим цветом, как утренняя толпа профессионалов в центре города.

"Знаете ли вы, что в семнадцатом веке женщина по имени Энн Хиббинс была казнена на Бостонском поле по обвинению в колдовстве?" спросила Сейлор, толкая коляску с Ксандером. "Они повесили ее на всеобщее обозрение".

"Господи, Сейлор". Эшлинг сделала крестное знамение, боковым зрением глядя на нашу подругу. "Какой забавный факт для начала дня".

Перси рассмеялась. Меня пронзила меланхолия. Девон бы оценил эту подколку. Но я не могла писать ему просто так. Мы не должны были говорить о вещах, не связанных с ребенком. Мое правило, которого я придерживалась. Это было просто отстойно.

"В любом случае!" воскликнула Персефона. "Как бы мне ни хотелось услышать о том, как женщин вешают за колдовство, Белле есть что нам рассказать".

"Спасибо за тонкий переход, сестренка".

Поскольку я была единственной, у кого не было коляски, я держала Руни, дочку Сейлор, на одном из этих поводков, пока она пыталась прогнать голубей с мощеной дорожки. Она выглядела как маленький пьяный человек, пытающийся затеять драку. Я был здесь ради этого.

"Еще рано, но я хотела сообщить вам, что в этой духовке есть булочка". Я показала на свой живот.

Девочки перестали толкать свои коляски и набросились на меня с объятиями и визгами восторга. Руни и Астор, которые понятия не имели, что происходит, но почувствовали волнение, протиснулись между нашими ногами и тоже обняли меня, визжа: "Тетя Белль! Тетушка Белль!"

Я обняла всех и засмеялась, немного смущаясь. Я собиралась рассказать родителям по телефону позже этим вечером. Они не будут в восторге от того, что у меня есть внебрачный ребенок, но я знала, что они ожидали от меня ничего лучшего. Они знали, что я не из тех, кто женится. У них не было иллюзий по поводу того, что я пойду по стопам младшей сестры.

"Вы с Девоном практически заперлись в спальне на целый месяц? Это было быстро!" Сейлор потянулась к своей коляске, веселье все еще плясало в ее зеленых глазах.

"Не уверена, что хочу вести этот разговор, когда средний возраст этой группы составляет около двух с половиной лет". Я махнула рукой в сторону колясок и детей.

"Дети понятия не имеют, о чем мы говорим", - чопорно сказала Эшлинг. "Честно говоря, мой еще дальтоник, он такой маленький".

"Есть Руни и Астор", - напомнила ей Перси с улыбкой. "Давай прибережем это для нашего еженедельного вечера с едой на вынос".

"В котором Белль не будет пить вино". Сейлор торжествующе улыбнулась. "Больше для нас".

"Она также не будет ходить в клубы в ближайшее время". Перси казалась особенно счастливой от такого поворота событий. "А это значит, что никто не сможет подсыпать ей что-нибудь в напиток".