Соломка и Зверь

— Конечно, сам.

— Как тебе удалось? Выбрать такое обалденое кольцо? — с восторгом спросила она.

— Хм, как мне удалось? Просто. Почему? Может, потому что я выбирал украшение для моей красавицы жены? Да, думаю, секрет раскрыт. Это было очень легко, котёнок. Я просто посмотрел вокруг и увидел среди всех этих драгоценных груд то, что мне напоминало тебя. Одно-единственное совершенство.

Это был, пожалуй, первый раз в жизни Трои, когда она не нашлась с ответом.

Глава 21

Соломка вернулась в кровать и укрылась с головой, так, что наружу остался торчать только нос. Хотелось вырубить чересчур мудрёную голову, щелчком, как выключатель, вернуться к Гнату, обнять его и успокоить, но как, когда сердце стучит и кажется, слишком многое разделяет, раздвигает их по разные стороны реки, которую не перелететь, ни переплыть? Чтобы кого-то успокоить, разве самому не нужно хранить спокойствие? В ней покоя ни на грам.

Но вот он сидит там, недалеко, такой теплый, притягательный и достаточно подойти и поцеловать его… ведь говорят, мужчину соблазнить не так сложно — и наверняка он сумеет сообразить и ответить, сделать так, чтобы в голове не осталось посторонних мыслей, сможет заставить забыть. Только что это изменит? Просто временный обман. Жить в сомнениях ничуть не лучше, чем жить с закрытыми глазами, зашоренной и искусственно слепой. Даже хуже.

Ворочалась она так долго, что самой надоело. Думать не получалось, голова отказывалась работать и одновременно отказывалась отключаться. Организм хныкал и требовал отдыха. А сон не шёл. Правда, проснувшись утром. Соломка поняла, что это и был сон, просто не совсем обычный, а такой, когда кажется, что время тянется и ты ни на секунду не сомкнул глаз, но по факту спал.

Потом звуки шагов окончательно заставила прекратить думать о чём попало и подняться.

Гнат стоял полностью одетый и натягивал куртку.

— Ты куда? — сонным голосом спросила Соломка.

— О, ты не спишь? Можешь завтракать. Чайник горячий, бутерброды я сделал.

— Спасибо. А куда ты собрался?

Идея сидеть одной в доме посреди глухого леса совсем не привлекала.

Меланья стала судорожно сталкивать одеяло, чтобы встать.

— Я хочу проверить участки, — успокаивающе заговорил Гнат. — Если хочешь, подожду, пока ты позавтракаешь и возьму с собой. Не нужно так переживать. Просто ещё очень рано, я думал, вернусь до того, как ты проснёшься. Ты всю ночь ворочалась, обычно после этого спят до обеда.

— Я с тобой.

Глупо вышло, чего уж там, думала Соломка, когда опустив голову, чтобы не видеть его насмешливого взгляда, топала к кухонному столу и наливала себе кофе. Гнат снял куртку и уселся обратно на диван, как вчера, не выказывая желания разговаривать. И это тот, который утверждал, что никуда её не отпустит, пока они не разберутся в своих отношениях? А как тут разберешься, в таком молчании?!

Утро, как и вчерашний день, проходило в тишине. Гнат задумался о чём-то своём, Соломка вначале дулась, потом решила, что это неправильно — дуться без важной причины, как будто всё остальное в порядке. Разве нет других, более серьезных проблем, чтобы тратить свои силы?

— Я готова, — первые слова, который она сказала после завтрака, уже у порога, надевая пальто.

До места они добирались на снегоходе и казалось, вокруг ни следа человеческих поселений. Ни людей, ни домов, ни строений. Километры земли мелькали, леса текли, значит, Племя выбрало себе не просто участок под город, а вероятно, целую область.

Соломка отворачивалась от ледяного ветра и думала, что здесь, наверное, будет отдельный, свой собственный мир, отличный от привычного, как параллельная реальность. Хотелось бы на него посмотреть, но возможно, её участие в создании этого мира с недавних пор под вопросом.

Не похоже, что её жизнь на самом деле связана с жизнью Племени, с жизнью Гната. Они слишком чужие, слишком разные, по сути, кроме денег и необходимости их ничего не связывает.

Не будь этой денежной ловушки, в которую её загнал Зверь и из которой Племя предложило выход, столкнулись бы они снова?

Этого никогда не узнать. А с другой стороны — разве вся жизнь не есть цепь случайностей, и раз эта цепь сковала их вместе, возможно, она и называется судьбой?

Снегоход поехал медленней и заглох.

Остановился Гнат посреди зарослей, которые выглядели куда мрачнее, чем те, что были вокруг дома. Тесные, черные стволы, высоко уходившие в небо. Между ними даже снегоход не протиснулся бы, поэтому дальше пришлось идти пешком.

— Можешь посидеть тут, чтобы по сугробам не лазить, — обернувшись, сказал Гнат.

— Нет, я лучше прогуляюсь.

«И совсем не потому, что боюсь сидеть на месте, пока ты удаляешь всё дальше и, в конце концов, пропадаешь в густой чаще. Навсегда. Тогда и мне останется только заснуть и умереть — выбраться отсюда в одиночку нереально, я понятия не имею, как заводить снегоход и в какую сторону ехать».

Шли они, к счастью, не долго. Подойдя практически вплотную к очередной стене деревьев, Гнат достал из-за пояса чехол, а из чехла вытряхнул какой-то странный прибор вроде пистолета с широченным дулом.

Неудивительно… Количество хитрых устройств Племени давно перевалило разумную черту — человечеству, видимо, никогда не узнать, сколько их, этих устройств, на самом деле.

Пистолет был направлен на ближайшее дерево и на чёрной мокрой коре вспыхнул короткий отсвет, как будто зеркало отразило луч.

Нет, ну ничего себе!

Деревья, похоже, были густо усеяны отражателями, которые переправляли острые лучи, так часто пересекающиеся друг с другом, что получались хитрые ломаные фигуры. Только наученная опытом Соломка не допускала, что их предназначение в создании красоты. Функции у них наверняка будь здоров!

Некоторое время она просто наблюдала, любуясь вспышками и пыталась понять, что они значат, потом сдалась и спросила:

— А что ты делаешь?

— Датчики проверяю. Которые не сверкают — испортились и требуют замены.

— Датчики чего?

— Периметра. Охранный периметр, отслеживать, когда посторонние проникают на территорию.

— А… — глубокомысленно произнесла Соломка. Надо же… посторонние проникают. То есть они действительно собираются выкупить земли и огородить периметр ото всех посторонних. А что? Будут жить своим Племенем, по своим законам и традициям. Создадут себе государство в государстве, построят страну в стране и никто им не запретит.

— Здорово быть в составе такой дружной группы, как ваша. Подумать только… такая организованность, сила, уверенность. Такая взаимная поддержка. Вам можно позавидовать.

— Странно ты говоришь. Как будто это все откуда-то само собой взялось.

— В смысле?

— Легко прийти на готовое. Но если нет такого места и такой группы? Тогда нужно строить окружение самому. Искать людей со схожим духом, со схожим мировоззрением, одной идеей. У нас тоже всё не с неба взялось — нам пришлось держаться друг за друга и всего добиваться вместе. На это ушло много времени, но оно того стоило.

— А я, значит, пришла на все готовое?!

Он еще секунду смотрел, потом молча отвернулся и продолжил проверять другие деревья.

Чёрт, что я говорю, сморщилась Соломка. Как будто обвиняю.

И снова это желание — физического контакта. Прикосновения, которое покажет, как сильно она жалеет, что невольно его обижает. Словами иногда сложно извиниться, а объятия в таком случае — самое оно.

Но как? Все равно, что переступить через все сомнения, из-за которых она вчера ушла спать одна?

То есть все страдания признать напрасными? Но решения как не было, так и нет.

А пыльцы прямо чешутся, так хотят к нему прикоснуться. Соломка вздохнула, но и тут легче не стало — сладость во рту от глубоко вздоха вспыхнула сильней и захотелось ещё и ещё. Попробовать её на вкус…

— А зачем так много датчиков? — спрашивать легче, чем молчать.

— Для того чтобы увеличить расстояние, на котором улавливаются сигналы возможного противника.