Соломка и Зверь

Со дня Освобождения прошло без малого двадцать лет, целая вечность. Свобода отвоёвана, враги уничтожены, живи да радуйся! Но прошлое всё ещё преследует Меланью, теперь — в лице оборотня, одного из Племени, спасшего от уничтожения человеческую расу. Возможно оттого, что рано или поздно каждому приходится расплачиваться за грехи предков?

Юлия Шолох

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Эпилог

Юлия Шолох

СОЛОМКА И ЗВЕРЬ

Глава 1

Когда Соломка поняла, куда приехала, было уже поздно.

В затемнённом окне между густыми деревьями мелькнула гора со скошенной, словно приплюснутой вершиной, и автобус неуклюже спустился по наклону в бункер. Со скрежетом закрылись внешние ворота, отчего вокруг тут же стало мрачно и темно. Через мгновение в помещении вспыхнули лампы, но холодный искусственный свет ничуть не утешал.

— Вот так экскурсия, — кровь в жилах похолодела, пока Соломка, стиснув зубы, прощалась с жизнью. Перед глазами судорожно проносились обрывки детских воспоминаний: счастливый смех, улыбка мамы, белые цветы, торт со свечами, в общем, самые радостные моменты.

А теперь они въехали в самый настоящий ад.

Но она же не знала! Соломка даже представить не могла, что экскурсия-сюрприз, которую с таким таинственным восторгом обещал курсу преподаватель, окажется сюда, в бункер Освобождения.

В бункер, где двадцать лет назад решилась судьба человечества. Где модифицированные люди-звери освободили Землю от космических захватчиков, которые их создали, чтобы эту самую Землю поработить.

Пятно происходящего с тех пор лежало на Соломке, хотя в те времена она была всего лишь неразумным ребенком трёх лет отроду. Однако это ничего не меняло.

И вот — самый страшный кошмар прошлого окружает, душит в кольце стальных стен — и нет никакого пути отступления. Как отказаться от экскурсии, когда группа уже внутри, двери автобуса распахнулись и воодушевленный преподаватель кричит, чтобы все выходили наружу?

Сказать, что внезапно передумала? Устроить истерику и никуда не пойти, отсидеться в автобус? И до конца дней своих, вернее, до конца учёбы стать изгоем?

Нет, не вариант.

Притвориться, что заболела? Бесполезно.

Натана Георгиевича Соломка изучила неплохо — свой энтузиазм он распространял вокруг ровно, мощно и несокрушимо. Если он намерен показать студентам бункер, ничья головная боль не способна ему помешать. Он жестом фокусника вытащит из кармана таблетку, заставит её выпить и погонит вслед за остальными студентами. А головная боль, хотя и имелась, вряд ли пройдёт от таблетки.

И что же делать?

То, что Соломка делала всю жизнь — маскироваться. И надеяться, что пронесёт.

Пришлось вылезать из автобуса.

Она скукожилась, повесила голову и, затесавшись в самую гущу студентов, пошла за Натаном Георгиевичем. Нужно потерпеть час — два, потом они отсюда выберутся — и всё, ни разу больше она не поведется на предложение-сюрприз и не отправится в дальнюю дорогу, предварительно досконально не изучив маршрут. Нет уж! Ведь знает же, что сюрпризы обычно получаются неприятными, да всё равно каждый раз пробует!

Так ей и надо!

Соломка нахмурилась, сдувая вбок густую чёлку и не смотря по сторонам. Главное, из центра толпы случайно не высунуться.

— Итак, все в сборе? Отлично! Начинаем осмотр! Хочу заметить, что сюда крайне редко пускают экскурсии, потому что бункер рабочий. Повторяю — рабочий!

У Соломки похолодело сердце. Ничего себе успокоил! И откуда столько радости в голосе? Известие, что бункер функционирует, то есть вокруг звери, пугало до жути, а Натан Георгиевич от восторга разве что не скачет.

Ну и денёк…

— Теперь остановитесь. Для удобства я договорился, чтобы нам не мешали. Никто из местных не станет приближаться к нам, чтобы не напугать. И мы тоже никому не станем мешать! Следовательно, не вздумайте отходить от группы или совать нос в закрытые двери. Иначе, если вам его откусят, я не виноват.

Студенты засмеялись. Ага, тоже мне, нашли над чем смеяться! Соломке стало ещё хуже, потому что она вполне допускала, что нос ей могут откусить. И не только нос откусить, а и горло перегрызть, причём с большим таким удовольствием.

И друзей-товарищей на расправу пригласить.

— Так, теперь все дружно останавливаемся и смотрим на этот отсек. Тут хранились летательные аппараты, ворота телепортации и костюмы для военных операций. Видите длинные шкафы? Похоже, там до сих пор висят костюмы, ну, или другая техническая одежда. Давайте-ка попробуем открыть…

Преподаватель, ничуть не смущаясь, подошел к ближайшему шкафчику и потянул на себя дверцу.

Ох, ну что ты будешь делать! Ну что же он творит?!

Металлическая дверца распахнулась без скрежета и скрипа, а внутри оказалось совершенно пусто.

Кто-то недовольно вздохнул.

Соломка низко наклонила голову, уставившись на свои растоптанные ботинки.

— Хм. Ничего нет, — констатировал преподаватель. — Ладно, в отсек с транспортом нам не попасть, так что давайте двигаться дальше, в служебные помещения.

В этот момент где-то что-то загудело. Соломка судорожно схватилась рукой за соседа, которым оказался Бориска.

— Ты чего? — спросил он.

— Это сирена?

— Какая это сирена? Обычная вентиляция. Или промышленный пылесос. В общем, чего паникуешь? Трусиха ты, Меланья.

Соломка отняла руку, подавляя острое желание немедленно броситься в его объятья. Не то чтобы ей приспичило срочно обниматься, а вот насчёт спрятаться за кого-нибудь размером побольше очень даже хотелось.

Однако Бориска не оценит тонкого душевного порыва и наверняка начнёт хватать за разные части тела, доступу к которым Соломка ему давать не предполагала.

Ещё чего!

Живой волной студенческих тел её подхватило и понесло к следующему экспонату.

— Всем стоять! Внимательно смотрим! Перед вами камера допингового контроля, когда зверь возвращался с задания, его всегда проверяли на уровень агрессии. Кто не знает, могу сообщить, что перед тем, как отправлять зверей на захват, их упаковывали в костюмы, похожие на стальной каркас и стимулировали веществами, которые превращали разум в послушный механизм. Учёные поражаются, какая сила воли потребовалась, чтобы сбросить это ярмо и суметь освободиться. Человек бы так не сумел.

— А камера работает?

— Если и работает, мы этого не узнаем. Полик, отходи от нее. Или ты что, желаешь дозу звериного допинга?

Полик тут же отпрыгнул подальше. Ещё бы, дураков тут не держали — добровольно пробовать пытки, чем, по сути, все окружающие приспособления и являлись?

Соломка подняла глаза и тоскливо оглядела стальную камеру. Потом стены из серо-синего прочного материала, гладкость которого то и дело перемежалась уродливыми швами сварки — работали местные строители быстро, не заботясь о красоте, а заботясь только о крепости.

— Вот слева висит каркасный костюм. Человеку, страдающему клаустрофобией, а ей, между прочим, подвержены все звери, хуже этого костюма ничего нет. Представьте, что вас спеленали как младенца и лишили возможности пошевелиться. Час, два. Сутки… Думаю, можно не продолжать.

Все согласно промолчали. Кого-то поблизости пронизала нервная дрожь, прошедшаяся по всем студентам, перепрыгивая от одного к другому.

— Идемте дальше.

Толпа понесла Соломку дальше.

А потом ещё дальше.

Студенты осмотрели столовые для персонала, где чья-то тень мелькнула в окне подачи — и студенты отшатнулись так быстро, что чуть не сбили Соломку с ног.