Кузница душ

Мешать тут — значит мешать реке, заставлять ее менять русло, искривлять, изменяться… Не нужно. Но и вода эта не нужна. Слишком грязная.

С морем она ведь что-то может сделать, так? Точнее — с тем, чтобы вода из реки так сильно в нем следов не оставляла. Вот только что?...

Механизм очищающий? Глупость. Фильтр? Это ведь море…

Альба шагнула ближе, рассматривая убегающие вдаль волны. Прям как на побережье, где она была, вот только там водоросли цвели.

Водоросли очищают ведь, так? Нет, больше загрязняют. А вот мидии очищают. Это подойдет.

Ей казалось, что и правда где-то глубоко в воде появились мидии, готовые очищать море. Не сейчас — постепенно. Очень постепенно…

Спасибо, ,— прошептала Альба морю. Это казалось… правильным.

Она вздрогнула, словно просыпаясь. Кажется, кто-то еще начал вылезать из палаток. Сидевший напротив менталист протянул ей кружку. Напиток в ней был едва теплым теплым, хотя по ощущению Альбы прошло не ,больше пары минут.

— Держи чай. Ты все верно делаешь, идя через бессознательную переработку поступающей информации. Тебе эти тревоги не нужны. Ты что можешь — делаешь для нелюдя, а больше не нужно. Он привыкнет ко всему и успокоиться, а пока тебе своих забот хватает. Если что-то случится, то все равно сильные эмоции через такое вот разделение пройдут, ты их почувствуешь. Потом если понадобится — корректируй по мере необходимости, главное чтобы образ не вызывал отторжения, казался «правильным». Возможно, придется повторять то что ты сделала, и не раз, такие программы разум может и отсечь, если не обновлять. Это нормально. Если поймешь, что что-то не то — обратись ко мне. Вообще если что-то чувствуешь, что вызывает напряжение, любого толка — рассказывай. Для менталистов нормально улавливать самые разные эмоции и чувства, особенно в начале обучения, и с чем-то мы можем разобраться самостоятельно, что-то может относиться не к нам, а что-то и вовсе может быть признаком какого-то важного момента, о котором мы сами не будем знать из-за субъективности восприятия.

— Спасибо, — Альба отпила чай, который подогрела до того одной мыслью.

Висл, кое-как на трех ногах, на четвертую он, несмотря на наложенные исцеляющие чары, опираться пока не мог, приковылявший от палатки, теперь сидел около костра и во все глаза наблюдал за огнем. Его вид завораживал висла. Немного пугал — огонь был ТАМ, но и завораживал — огонь был красив.

— Ты бы только ближе не лез, — Альба рукой отодвинула потянувшегося мордой к камням, которым было обложено кострище, висла.

Тот посмотрел укоризненно.

— На меня это не работает, — Альба захрустела грушей. — Ты нелеп, а не жалостлив. И после Васька и его хитрых глаз меня ничто не проймет. К тому же вас вид не ест груши. Держи, — она протянула вислу разогретую над огнем сосиску из вчерашнего ужина.

Судя по появившимся в сознании приглушенным образом — этот вид ел все. Сосиски в том числе — предложенная еда исчезла в чреве

— О, а что, ты его не кормила еще? — Жан выбрался из палатки и тоже подошел к костру, гремя на столе в поисках чашки.

Вчера он был в восторге от ее нового питомца. Как и Свен с Амири.

— Он ел, — Альба заметила появившуюся в руках у Жана сосиску и ставшую еще более грустной и умоляющей морду висла.

Дальнейшее предугадать было легко: Жан присел на одно колено и протянул половину сосиски нелюдю.

— Кушай. Тебе полезно, вон какой мелкий.

Альба почувствовала что-то, что можно было бы перевести как «Ты не дашь — другие поделятся».

— Кажется, я знаю, как вы, столь нелепые создания, вообще выжили в этом мире, — со вздохом заметила Пришедшая.

Висл уничтожил сосиску как раз в тот момент, когда из палатки вышла Ами. Подошла к столу, глянула на успевшего состряпать голодную физиономию висла и принялась рыться в туесках.

— Тебя наверное не кормили еще, верно? А кушать надо, так лапа быстрее заживет. У меня тут где-то под чарами творог был…

Выражение ехидного торжества на морде висла сложно было передать словами.

Альба мысленно застонала.

— Ты не хочешь дать ему имя? — Амири старательно скармливала нелюдю хлеб.

Альба с сомнением посмотрела на котенка, который, кажется, рисковал скоро лопнуть, на подошедшего к ним Свена с огурцом…

— Обжора разве что, — задумчиво протянула Пришедшая.

В ответ она ощутила явное возмущение. Котенок был уверен, что все делает правильно.

— Или хамло, — хмыкнула Альба. — Хамл, вот. Пойдет?

Висл посмотрел на нее с укоризной.

— Или — лысый обжора. Другого варианта не предлагаю.

Кажется, висл не возражал против «Хамла». Если она его покормит.

— Магистр, а ему потом плохо не будет? — осведомилась Альба, видя как зверек ест огурец.

На ее родине кошки овощами брезговали. В основном.

Теор посмотрел на висла — и пожал плечами.

— Я с тонкостями содержания не знаком. Но по крайней мере достоверных сведений о том, что какая-то наша еда для них может быть опасна не встречал.

— Если и будет — то значит огурцы ему больше не будем давать, — оптимистично заключил Свен.

Есть хорошо. Вкусно.

— Я рада за тебя, — пробормотала Альба. — Проглот.

Теор, оставив чай, рассматривал их четверку, чуть склонив голову. Взгляд был из таких, которые не сулят ничего хорошего.

— Магистр, что-то не так? — осторожно спросила Альба.

— Вчера вечером я говорил, что мы с вами отправимся на практический выход, во время которого будем работать с самыми разными аномалиями в трех группах. Возьмите с собой оружие. Оно не должно понадобиться, но тем не менее. И, Альба, твой компаньон должен остаться здесь.

Хамл зашипел.

Страх, близкий к паническому, обрушился на разум Пришедшей, и та не нашла ничего лучше, чем взять зверька на руки. Висл хотел быть с ней. Иначе его придут и заберут. Туда, где холодно и страшно.

— Тогда и я останусь.

— Альба…

— За ним придут пока нас не будет, вот и все. И заберут.

— Кто?

Хамл, увы, не знал. Только боялся. Так что Альба только плечами пожала. Теор осмотрел их обоих с немалым сомнением, но все же произнес:

— Ладно. Но тогда придумай, как ты его понесешь. Не в руках, они должны быть свободны.

— Да, магистр.

Кажется, их негромкий разговор все же разбудил остальных. По крайней мере из палаток начали слышаться голоса, а из дальней и вовсе вылез заспанный, но довольный жизнью Харальд.

Альба, поколебавшись секунду, осторожно поймала взгляд менталиста. Строить контакт было сложно, словно приходилось напрягать все силы, пусть не в физическом смысле. Но, все же, ей удалось. Более того, в тот момент, когда об руку потерся нос висла, напряжение начало истаивать.

Да? — отозвался менталист.

Скажите, в вашем мире принято… как-то праздновать день, когда родился?

У нас отмечают день имянаречения. День, когда новорожденному дали имя.

Альба чуть смутилась и кивнула, разрывая контакт. Она понятия не имела когда имя дали ей. Не сразу ведь после рождения — об этом еще бабушка рассказывала, что родители сомневались и долго не могли выбрать даже после того пол новорожденного стал, скажем так, очевиден во всей красе.

Висл терся о руку, как самый обычный ручной кот.

Если его вмешательство облегчило построение контакта… Интересно, можно ли было передать ему мысли? Или не стоило?

Пока Альба раздумывала над этим вопросом, висл поднялся на ноги и заковылял на трех лапах, всем видом выражая страдание, к Харальду, искавшему что-то среди корзинок с едой.

— Откуда ты, такой мелкий и голодный?

— Из страны, где едят каждую минуту, — мрачно заметила Альба.

— Это где-то на твоей родине? И как еды там всем хватает? — кажется, Харальд принял это за чистую монету.

— Нет, — Альба улыбнулась. — Это шутка, он с юга. Просто вымогает у всех еду.

— Ну он просто голодный, — Харальд протянул вислу неизвестно как добытый кусок курицы.

Альба живо представила себе лысого кота с ожирением. Хамл успел дожевать мясо и теперь уставился на нее в ответ с явным непонимание проблемы.