Страница 36 из 37
– Как же он выскочил через запертую дверь?! И где ваша девочка?
– Я увел ее из палаты, потому что знал, что вы будете все проверять. Соседняя комната принадлежит… принадлежала Савиным: у них нет другого жилища в Красноярске.
– Ясно. Как вам удалось провести ребенка мимо убитой женщины?
– Когда мы выходили, я заслонил тело Варвары, насколько это было возможно.
– Ловко, ничего не скажешь. Ведите нас к Лещиновой.
Авруцкий замялся.
– Надо вас предупредить, господа, что Танечка очень изменилась.
– Что вы имеете в виду?
– Сейчас вы все увидите, только у меня огромнейшая просьба: не напугайте ребенка. Она знает, что я – ее опекун, а про себя думает, что лечится в этой больнице.
Рюмин ответил язвительно:
– Хорошо, господин доктор, мы постараемся изобразить из себя гостей.
Наша процессия вышла из одной двери и тут же вошла в другую. Представшая нашим глазам комната выглядела как еще одна палата, настолько по-спартански жили Варвара и Тихон. Сухие цветы в вазе и пестрые часы с кукушкой только подчеркивали царивший здесь казенный дух. Видимо, хозяева не придавали никакого значения уюту, им нужен был только свой мирок абсолютно здоровых людей в царстве безумных. Однако наши взгляды целиком сосредоточились на сидящей в комнате девочке. Авруцкий предупредил нас о переменах, которые с ней произошли, но мы с Рюминым даже представить себе не могли, насколько она изменилась.
Она была все в том же халатике и с теми же детскими косичками, но сердитая гримаса исчезла, а лицо ее разгладилось и повзрослело! Перед нами сидела и та, и не та девочка; в руках она держала подаренную мною уточку. В следующее мгновение она потрясла нас еще больше – встала и сказала: «Доброе утро, господа».
Пораженный, я переглянулся с Рюминым и обратился к ней:
– Здравствуй, Танечка. Ты помнишь, кто подарил тебе уточку?
– Конечно, помню – это вы. Спасибочко большое, теперь ее зовут Леся.
– Господа… – напомнил о себе Авруцкий.
– До свидания, Танечка, – произнес я, всматриваясь в ее новое лицо. – Ты молодец.
– До свидания, господа, – откликнулась она непринужденно, поглядывая на нас с любопытством.
– Честь имею, – пробормотал Рюмин, и мы вышли под глубоким впечатлением от увиденного.
Коллежский советник отдал распоряжения подчиненным, после чего мы втроем собрались в кабинете доктора. При входе мне сразу же бросились в глаза открытое окно и высунутая наружу скрученная занавеска: один конец ее был привязан к ножке стеклянного шкафа, в нем хранились истории болезней и лекарства. В шкафу я заметил снимок молодой женщины, которого вчера там не было.
– Анастасия Николаевна Лещинова? – поинтересовался я у Авруцкого. Он посмотрел на меня с удивлением.
– Вы догадались? Раньше я хранил снимок в своем столе, но после разговора с вами решил, что нет смысла его прятать.
– Я не просто догадался: Анастасия Николаевна в моем сне играла на рояле.
Рюмин, нахмурившись, оглядел нас обоих.
– У нас крайне сложное положение, господа. В глубине души я готов поверить, что мистика и всякие призраки могут влиять на нашу земную жизнь, но прошу понять, что в рапорте подобные вещи описать невозможно. Абсолютно невозможно.
– Петр Алексеевич, – обратился я к нему. – А если вы скроете случившееся от начальства? Мне кажется, что такой выход был бы в интересах Игоря Михайловича и самой девочки.
Рюмин нахмурился еще сильнее и пожевал губами.
– Вот на что вы меня толкаете? Допустим, труп террориста мы просто уберем, но как быть с Савиными?
– У них нет родных, я знаю, – откликнулся Авруцкий. – Можно тихо похоронить по-христиански.
Рюмин на мгновение задумался, а затем просветлел лицом.
– Тогда препятствий нет: мои люди умеют молчать. Надеюсь, что и присутствующие – тоже.
Доктор в ответ, слегка поколебавшись, заявил:
– Извините, Петр Алексеевич, у меня к вам просьба.
– Да-да?
– Не могли бы вы покинуть нас с Михаилом Ивановичем минут на пять?
– В чем дело? – недовольно спросил Рюмин. – Что за тайны мадридского двора?
– Понимаете, у меня очень личное дело, и я немного стесняюсь, но позднее Михаил Иванович вправе раскрыть вам подробности разговора…
– Ладно уж, – пробурчал коллежский советник, – шушукайтесь на здоровье.
Когда он вышел, я спросил у доктора:
– У меня тоже есть вопрос: вы уверены, что сейчас в комнате Савиных сидит именно Танечка?
Авруцкий явно не ожидал такого поворота и нервно усмехнулся.
– А кто же еще?..
– Вы раньше умели различать близнецов?
– Нет. Но умела Анастасия Николаевна.
– Дело в том, что у нашей девочки не только пропала гримаса, – ее лицо повзрослело. Согласитесь, что подобное сложно объяснить выздоровлением лицевого нерва.
Доктор ответил не сразу. Было видно, что он всей душой хочет отмести мои сомнения и не может этого сделать.
– Вы правы: медицина не в состоянии объяснить этот феномен. Но я напомню вам, что никто до сих пор не объяснил, как девочка появлялась на фотографиях и как Сухоцкий выбросился через запертую дверь.
– Вам хочется думать, что это всё та же Танечка, – осторожно заметил я.
– Безусловно, – ответил он довольно резко. – Считайте, что во мне проснулся отцовский инстинкт. Танечка и Анечка – дочери женщины, которую я любил, и во всем мире для меня важно только это.
Я согласился с ним.
– Все может быть. В этой истории много нераскрытого – вы тоже вряд ли поверили в мой сон.
– Нет, – Игорь Михайлович решительно мотнул головой, – я вам сразу поверил. А когда вы сказали про фотографию Анастасии Николаевны, убедился окончательно.
Внезапно он шагнул ко мне и обеими руками пожал мою руку:
– Спасибо вам огромное, Михаил Иванович. Ваша роль в происшедшем с нами неоценима!
– Что вы, – смутился я. – Все случилось без моего вмешательства. К сожалению.
– Скажите, – с неожиданной горячностью обратился он ко мне, – вы говорили, что в вашем сне Анастасия Николаевна играла на рояле?
– Да.
– А все слушали?
– Да.
– Что она играла?
– Ноктюрн до-диез минор Шопена.
Авруцкий поднял на меня страдающие глаза:
– Это был ее любимый ноктюрн…
Авторы сборника
Рената Роз, автор рассказа «Месье Фламбар»
Родилась в российской глубинке, в настоящее время проживает в Германии. Верит в то, что является реинкарнацией кого-то из немецких романтиков (кого именно, выяснить пока не удалось). Пишет в жанре мистического реализма.
В издательстве «Ридеро» готовится к выходу сборник сказок Ренаты Роз под названием «Колыбельная сердца».
Ольга Макарова, автор рассказа «Сундук с фотографиями»
Живет в Москве. Работает педагогом-психологом. Многодетная мама. Страстный, «запойный» читатель.
Виктория Данген, автор рассказа «Котенок»
Пишет и мыслит в жанре хоррор. По словам Виктории, «часто истории приходят целиком, от начала и до конца. Это можно сравнить с информационными носителями для компьютера – кто-то ввел, а ты считал информацию. Ни убавить, ни добавить не можешь, не властен. Все, что мне остается, – это сопереживать героям и записывать, записывать…».
Электронная почта: [email protected]
Екатерина Зорина, автор рассказа «Разговоры с Элизабет»
Российский писатель, поэт. Родилась в Алтайском крае, в Москве получила высшее юридическое образование, в настоящее время живёт и работает в Санкт-Петербурге. Детские воспоминания, любовь к семье и путешествиям часто находят отражение в творчестве автора. Неисправимый оптимист.
Окончила литературные курсы «Мастер текста» при издательстве «Астрель-СПб».
Рассказ о непоседливой девочке Котьке вошёл в шорт-лист Гайдаровского конкурса 2016 г. Стихи для детей опубликованы на сайте петербургского журнала «Искорка». Стихотворение «Сыночку» пользуется большой популярностью в группах и сообществах, посвящённых материнству.