Страница 38 из 63
Но Лёху всякие археологические ценности волновали мало, он хотел вернуться домой. Достигнув цели, он принялся колошматить сталь ногами и руками и успокоился только тогда, когда серьёзно ушиб правый кулак. Боль его немного отрезвила, и он по сантиметру обследовал дверь, включив режим фонаря. Он даже не знал, в какую сторону она открывается и нет ли с обратной стороны запоров. На стальном полотне не было ни одной щели или дырки, напоминавшей замочную скважину, и парень понял, что с этой стороны помощь к нему не придёт. Телефонная связь с внешним миром по-прежнему отсутствовала. Даже если б за этой дверью нашего героя поджидали тихие сумасшедшие, пожалуй, встреча с ними была бы приятной, потому что сулила освобождение.
Пнув проклятый кусок металла ногой, Лёха уже отправился в обратный путь, как вдруг немоту подземелья прорезал крик морлока. Звук подействовал на одинокого путешественника, как электрический разряд, в голове вновь прокатилась волна паники. Однако вскоре логика заботливо подсказала ему, что Ревун кричит в пять тридцать, а это значит, что помощь уже идёт.
Дорога назад заняла чуть меньше времени: Лёха шёл уверенней, и иногда ему даже казалось, что он узнаёт повороты туннеля. Казалось, после истошного вопля подземелье должно замереть, но ему чудилось, что после обвала обитатели перестали соблюдать режим. Вернувшись к обвалу, он прислушался, но ничего, кроме капели, не услышал. Заново обойдя главный и боковой коридоры, исследователь пришёл к выводу, что самостоятельно прорыть ход, как это делал граф Монте-Кристо, он не сможет из-за недостатка времени: у графа были годы отсидки и, что ни говори, бесплатная, хоть и тюремная, еда.
Почувствовав, что путешествие его утомило, Лёха сел на мягкую землю и прислонился спиной к стене. Что-то холодное и скользкое оказалось под пальцами, и он инстинктивно отдёрнул руку; предмет при свете блеснул. Стекло! Полукруглый осколок или кусок линзы. Память услужливо подкинула недавно увиденную фотографию Манычева в очках. Лёху аж передёрнуло: нельзя, нельзя поддаваться панике, вспомни, как всю экскурсию тебя пытались напугать. Или вода притащила, или какие-нибудь метростроевцы бутылку водки разбили… В конце концов он сам себе поверил и успокоился: выключил мобильник, допил из заветной фляжки остатки коньяка и стал ждать.
Проснулся он от какого-то постороннего звука и сразу же узнал цоканье собачьих когтей по камням; из любопытства включил фонарик в телефоне и посветил прямо перед собой. Он даже обрадовался, когда в луче сверкнули глаза юркого существа, метнувшегося в темноту. Чувствуя себя отдохнувшим и не таким одиноким, он отправился за собачкой, но довольно скоро понял, что она убежала в одно из многочисленных ответвлений от мощёной дороги. Лёха уже решил плюнуть на розыски, как вдруг кожей лица ощутил движение воздуха. Что если где-то рядом есть выход на поверхность?
Медленно-медленно он пошёл, пытаясь уловить, откуда тянет воздухом. Справа донеслись странные звуки, и на всякий случай он остановился. От мобильника было мало толку и ещё меньше света, но всё же в одном из проходов виднелось светлое пятно. Сделав ещё несколько шагов в направлении пятна, Лёха догадался, что слышит доносящееся из темноты тихое чавканье. Небольшое существо сидело на корточках спиной к наблюдателю и что-то жрало. Оно находилось уже совсем рядом, за естественной земляной колонной – только протяни руку, и смахивало на обезьянку, только без хвоста и с небольшой шевелюрой, впрочем, хорошо видна была только спина с колючим хребтом. Как-то само всплыло в памяти изображение чудика, увиденного на второй плите с письменами.
Мысли так и носились в голове у парня: «Детёныш. Настоящий детёныш морлоков, которых никто не видел! Чавкает и грызёт бедную собачонку. А если его поймать и доставить на поверхность в знак доказательства своей доблести?.. Маугли – или чёрт его знает кто – произведёт фурор, а сам охотник на Маугли превратится в медийную личность. Вот разинут рты кренделя, которые придут его спасать!..» Эта воинственная и возбуждающая идея так понравилась Лёхе, что он решил достать брючный ремень, чтобы связать добычу. Однако возникала проблема со светом: мобильник придётся убирать, чтоб освободить руки, а в темноте шансы кого-то поймать были равны нулю. Морлочонок грыз какую-то кость и урчал; казалось, он слишком увлечён процессом. На уровне головы Лёха обнаружил маленькую нишу и решил вставить мобильник туда, чтобы освободить руки. Телефон неожиданно удачно поместился в выбоину, осталось только отрегулировать направление света.
Но маленький морлок вдруг потянул носом и резко повернул голову. Лёха увидел страшное детское лицо, перемазанное кровью собачки; челюсть урода ещё рефлективно подёргивалась. «Хватай!» – прозвучала команда в голове у Лёхи, но только он выбросил вперёд руки, как правое предплечье обожгло болью: существо вцепилось в него зубами и продолжало их сжимать. Лёха взревел, как раненый медведь, от дикой рези в руке и, стащив с головы каску, стал молотить ею коварного выродка по морде. Тот отцепился только после того, как каска разломилась напополам, но тут же вонзил зубы в ногу противника. Тяжёлый сапог ударил его в висок, и череп противно хрустнул.
«Тварь… какая…» – простонал Лёха и пнул ногой труп морлочонка. Только случайность спасла горе-охотника от прокушенной вены, по руке текла кровь. К счастью, ногу защитил комбинезон, и, хотя она тоже ныла, ходить было можно. Кое-как при свете умирающего мобильника удалось перебинтовать запястье: для этого пришлось, вскрикивая от боли, раздеться до пояса, разорвать майку и снова одеться. Все эти процедуры жутко вымотали парня, и он из последних сил вернулся к обвалу, отключил телефон и привалился к стене, надеясь проспать до момента освобождения.
Боль пульсировала в прокушенной руке и мешала заснуть. Тогда Лёха вытащил из нагрудного кармана какую-то таблетку и сказал: «Пригодилась, родимая? Зато будет о чём вспомнить на воле». Проглотив её, он обрёл наконец долгожданный покой и спустя минуту уже мерно дышал, склонив буйную голову.
Чья-то тень бесшумно приблизилась к мёртвому детёнышу, обнюхала его и двинулась по запаху к обвалу.
Похмелье
Вид у прибывшей компании был ужасен: мокрые, грязные, убитые произошедшим у них на глазах.
– Дина погибла, – произнесла Мила хриплым голосом. – Лёха сейчас за обвалом, а может быть, и под. Надо его спасать.
Ирена вскочила, нахмурив брови, и коротко бросила:
– Зайди, умойся. Я сейчас подойду и всё сделаю.
Мила ушла в соседнее помещение, а Ирена приказала Крымову и Максу: «Садитесь, мы быстро» и самолично дотолкала их до дивана.
– Погодите-ка! – она нахмурилась. – Вы ранены?
Только сейчас Дмитрий заметил разорванный на левой руке комбинезон. К счастью, рана была неглубокой.
– А это не опасно? – забеспокоился он. – Гангрена там или столбняк.
– Я всё сделаю, – заявила Ирена. – Столбняк бывает от укуса собаки. Мы сейчас обработаем так, что ни одна гангрена не доберётся.
Она столовым ножом разрезала рукав, ловко обработала рану спиртом и аккуратно забинтовала. Затем Истомина достала откуда-то бутылку водки и разлила по двум кофейным чашкам.
– Выпейте, вам надо, – заявила она, посмотрев на Дмитрия. – Вы остаётесь за старшего, выпейте.
Крымов неловко опрокинул кофейную чашку в рот и, собравшись с силами, проглотил. Потом дал другую чашку в руки Максу. Тот пил маленькими глотками и после каждого хватал ртом воздух.
– Ещё? – спросил Дмитрий, но Макс покачал головой.
– Из-за меня, – простонал он.
Крымов неловко приобнял его и потряс за плечи:
– Нет-нет. Так вышло.
Больше ничего путного не приходило в голову.
Наверное, надо было куда-то бежать, действовать, спасать, но сил уже не осталось; подлый диван словно засасывал в себя человека и его мысли.
Ирена с Милой вернулись довольно быстро. Владелица турбюро, как всегда, держала себя и ситуацию в руках.